Затерянные в солнце (СИ) - "ВолкСафо" (полные книги TXT) 📗
====== Глава 4. Возвращенный долг ======
Вильхе едва справлялся со штормовыми порывами ветра, швырявшими его из стороны в сторону. Он отчаянно молотил крыльями по воздуху, пытаясь поднять обоих всадников как можно выше, и оглушительно кричал, но Кирху, сидящему в седле за спиной Тьярда между двух его огромных крыльев, было видно лишь широко открытую пасть макто и обезумевшие от ужаса глаза: пронзительное карканье ящера сносило прочь ураганным ветром, топило в реве земли, содрогающейся далеко внизу, под ними.
Гигантские валы пара заволокли все вокруг, белые, словно тучи, и сквозь них изредка вверх взлетали высокие фонтаны кипятка, словно они летели над целой равниной гейзеров. Тьярд едва справлялся с управлением макто; Вильхе от страха почти что не слушался поводьев, и царевичу приходилось задействовать все свое мастерство наездника, чтобы хоть как-то сохранить контроль над обезумевшим ящером.
Кирх крепко прижался к нему, обнимая царевича за талию и изо всех сил стискивая бедрами бока макто. Из-за спешки они не успели прикрепить дополнительные стропы для второго наездника и привязать Кирха, и из-за этого он мог выпасть из седла в любой момент. К тому же, теперь за Тьярда держаться было неудобно: два огромных крыла, сейчас сложенные, мешались и торчали в стороны, и Кирху в лицо лезли длинные перья. Это было так чудно и непривычно, что даже несколько сгладило шок от чудовищной силы разрушения, которому подвергла город эльфийская полукровка Эрис.
Ветер менялся каждые несколько секунд. Его ураганные порывы едва не выбивали Кирха из седла, а руки и ноги уже гудели от напряжения. Вильхе то камнем нырял вниз, то взмывал вверх, то вертелся вокруг своей оси, закручиваясь в собственные крылья и пытаясь выйти из толстой пелены раскаленного пара, и Кирх уже раз двадцать как минимум едва не свалился на землю. Он уже не понимал, где верх, а где низ, так быстро менялось пространство вокруг него. Только надежная теплая спина Тьярда впереди была реальной в этом мире грохота и белых клубов пара. Да периодически два крыла царевича слегка загибались назад, обнимая Кирха и придерживая его, чтобы тот не вывалился из седла.
Потом вдруг возле левого крыла Вильхе вверх ударил столб кипятка. Тьярд едва успел вильнуть в сторону, уводя ящера от раскаленной воды, и Кирх вновь вцепился в него всем телом, чувствуя себя котом, висящим на ветке раскачивающегося дерева. Только вместо того, чтобы увести ящера прочь от кипятка, Тьярд вдруг резко дернул его за поводья и, обернувшись к Кирху, крикнул:
- Держись!
Кирх не успел ничего понять, но инстинктивно вцепился в него еще крепче, а в следующий миг, издав протестующий вопль, но все же послушный руке Тьярда макто резко нырнул вниз.
Он падал, сложив крылья и закручиваясь в штопор, а Кирха так швырнуло в спину Тьярду, что он едва не выбил того из седла. Тьярд и сам болтался в седле так, что в любой миг его могло снести встречным ветром: себя как следует привязать он тоже не успел. Прямо им в лицо плескал горячий пар, а мимо них с ревом проносились столбы кипятка. Кирх хотел было спросить, зачем они это делают, – летят туда, откуда только что с таким трудом выбирались, – а потом увидел. Раскинув руки, вниз падала бездыханная анатиай, та самая беловолосая нимфа. Все ее тело было красным и обожженным, голова откинулась, и ветер трепал короткие белые волосы.
Он что, рискует жизнью, чтобы спасти анатиай?! Мысль пронеслась в голове с быстротой молнии, и Кирх даже не успел понять, что он думает об этом. Поступок был одновременно совершенно идиотским и очень правильным, и Кирху хотелось то ли надавать Тьярду оплеух, то ли расцеловать. Только ни того, ни другого он сейчас сделать не мог, а встречным ветром из его головы выдуло все мысли.
Тьярд ударил Вильхе пятками, и тот припустил вниз еще быстрее, потом резко нырнул вперед, выходя из пике.
- Лови! – рявкнул Тьярд, но было уже поздно, потому что прямо на голову Кирху, едва не сломав ему шею, рухнула анатиай.
Каким-то чудом Кирху удалось ухватить ее одной рукой и не дать соскользнуть прочь со спины быстро летящего макто. Шея взорвалась болью, анатиай безвольным мешком сползла ему на руки, оказавшись прямо посередине между ним и Тьярдом. Она была насквозь мокрая, а покрасневшая кожа полопалась и пошла широкими мокрыми трещинами. Кирх изо всех сил прижал ее к себе, чувствуя, как сдает в скорости Вильхе, тяжело взмахивая крыльями и проседая в спине. Из-за резкого падения нимфы, его сильно швырнуло вниз, но ящер-таки справился с высотой и полетел вперед медленно и тяжело.
Теперь о том, чтобы подняться выше, никакой речи уже не шло. Макто спокойно летали с двумя наездниками на спине, но вес троих людей был для них уже чересчур большим, не говоря уже о том, что нимфа была высока и широка в плечах, с хорошо развитой мускулатурой, и по весу не уступала самому Кирху. А это означало, что спасая ей жизнь, Тьярд рискует быть сам смыт очередным раскаленным выбросом воды.
Надеюсь, ты знаешь, что делаешь! Кирх инстинктивно подтянул к себе анатиай, стараясь держать ее так, чтобы не содрать обожженную кожу. Тьярд попросил его верить ему, и Кирх верил. Он всегда верил в него и ему, с самого детства, когда только впервые увидел его.
Теперь Вильхе летел прямо, и с обеих сторон от них взметались высокие столбы пламени и кипятка. Красные отблески отражались на влажной черной чешуе макто, заливали лицо Тьярда, и на миг Кирху вдруг показалось, что оно окровавлено. Мышцы на спине Тьярда напряглись, превратившись в железные жгуты, крылья сжались, обхватив Кирха за спину и придерживая в седле, а его сосредоточенность передалась и Кирху. Выберемся! Кирх заставил себя не обращать внимания на ревущую ночь и взлетающие с обеих сторон от Вильхе столбы кипятка. Выберемся! Тьярд вывезет.
Нужно было сосредоточиться на чем-то другом, и Кирх взглянул на лежащую на его коленях анатиай. Каким чудом ей удалось выжить после сильнейшего ожога, оставалось только гадать. Кирх чувствовал ее пульс, бьющийся под потрескавшейся и обожженной кожей. Видимо, девочка слишком сильно хотела жить и выгребла лишь на своей неукротимой воле. Он уже давно обратил на нее внимание. Было в ней что-то такое же упрямое и твердое, как в их первой, Волчице. Да это упрямство было во всех них, засевшее в костях и заставляющее их делать совершенно неописуемые вещи. К тому же, девочка эта была бесценна: только она одна знала рисунок, позволивший Тьярду и Волчице вернуть себе крылья.
Внизу ревела бездна, а штормовой ветер швырял гигантского макто из стороны в сторону, будто сорванный с ветки сухой лист. Но огромные крылья Тьярда с длинными маховыми перьями надежно держали Кирха, не давая тому выпасть из седла. Он в который раз уже взглянул на них, чувствуя все то же глубочайшее удивление. Будучи сыном Хранителя Памяти, Кирх всегда знал об общем прошлом анатиай и вельдов. Память эта передавалась в роду Хранителей из поколения в поколение и хранилась в секрете, настолько строгом, что Хранители многие века назад принесли клятву не связывать себя узами брака для того, чтобы не проболтаться своим близким. Для Кирха стало откровением, что в Черном Доме тоже знали об этом, и что для Черноглазого ведуна Дитра прошлое народа гринальд не было загадкой. Он-то всю жизнь был уверен, что во всем Эрнальде есть лишь два человека, хранящие память о прошлом, – он и его отец.
И теперь выходит, что вельды вновь смогут летать. Тьярд ведь так мечтал об этом, так горел этим!.. Знал ли ты о том, как все сложится, отец, отправляя нас сюда? Знал ли, что так выйдет? Что-то внутри подсказывало Кирху, что Верго просчитал все, до мельчайших подробностей, слишком уж его отец был человеком въедливым и внимательным к мелочам. Недаром же столько лет он воспитывал и учил Тьярда, как своего собственного сына. Возможно, Верго думал о возвращении вельдам крыльев уже давно. Возможно, именно для этого он и выдумал всю эту идиотскую историю с кинжалом анатиай, на котором лежит какое-то проклятие Неназываемого, который надо обязательно принести в Эрнальд. Вся эта история, в которую Тьярд, естественно, всем собой поверил, потому что хотел верить, показалась Кирху абсолютнейшим бредом еще тогда, в Небесной Башне, когда он только услышал ее. Но он с детства привык доверять отцу и Тьярду, их решениям и их действиям, потому что отец никогда не делал ничего, что навредило бы народу вельдов. Периодически его планы выглядели полной ахинеей, а поступки невозможно было логически объяснить, но через некоторое время казавшиеся совершенно не связанными детали головоломки вдруг складывались в один стройный и четкий рисунок, совершенный в своей красоте, и Кирху оставалось только смотреть на это, раскрыв рот. Его отец был умнейшим человеком, поистине одаренным и способным сопоставлять друг с другом несопоставимые вещи, а это означало, что все, что здесь сейчас произошло, Верго так или иначе предсказал. Это ли было твоей целью, отец? Или ты добивался мира между анатиай и вельдами? Или еще чего-то, о чем я даже не подозреваю еще?
