Контртеррор (СИ) - Валериев Игорь (электронная книга txt) 📗
Каждый год на много месяцев уезжали без всякой нужды в затратные заграничные поездки, где обставляли свою жизнь по-царски, подчеркивая свою особую значимость в Российской империи, достойной императорского статуса. В Петербурге их дворец был центром сбора слухов и критики действий правивших императоров, вначале Александра III, а теперь пошла информация и о критике Николая. Слова его сыночка, произнесённые в кают-компании, о многом говорили.
Из досье, что было уже собрано мною, Владимир Александрович часто забывал о своих служебных обязанностях, что способствовало росту беспорядков, казнокрадства в подчинённых ему подразделениях, но при этом он оставался командующим войсками гвардии и Петербургского военного округа. И его многие поддерживали из дома Романовых и высшей аристократии, а если взять ещё одного дядю Николая – московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича, то… Если и он заодно с братом, то нас уничтожат, как мошек!
– Кто Богу не грешен, Царю не ответчик. По этому принципу жили мои предки казаки, осваивая Дон. Потом они присягнули царю на верную службу, и я императору Николаю Второму присягу дал, поэтому буду делать то, что должен, а там будь что будет, – произнося эти слова, я твёрдо смотрел в глаза Сандро.
Великий князь, отведя взгляд, внимательно посмотрел на побагровевшего Ширинкина, который после моих слов кивнул, соглашаясь с моими словами, и торжественно произнёс:
– Я с вами, господа.
Глава 3. Трагедия
Уездный город Клин, бывший когда-то по указу Петра Первого почтовым ямом и обслуживающий большое число проезжающих из столицы в Москву и обратно. Вдоль дороги тянулись разнообразные торговые лавки, постоялые дворы, винные погреба, продуктовые склады и другие заведения. Из-за постройки Николаевской железной дороги надобность в ямских перевозках упала, и к концу девятнадцатого века Клин превратился в тихий захолустный городок. Теперь он был представлен Соборной площадью с расположенными на ней каменными торговыми рядами, гостиницей, управой и пожарной каланчой.
Весть о неудачной попытке взрыва царского поезда, в результате которой был разрушен мост через реку Липня, дошла до города, и его жители стояли вдоль дороги, радостно приветствуя кареты, в которых следовал в окружении конвоя спасшийся Николай с семьей и близкими.
Глядя на эту искреннюю радость, верноподданническую любовь клинчан, я думал о том, что же должно было случиться в Российской империи, чтобы через шестнадцать лет эти же самые люди так же радостно приветствовали в моём времени-пространстве отречение императора от престола, а потом с остервенением начали насмерть резаться друг с другом.
Поздним вечером, когда перипетии этого дня закончились, лёжа в постели, я вспомнил слова Сандро и удовлетворённо улыбнулся про себя. Такой союзник в настоящее время был очень важен, тем более в области военно-морской политики великий князь был ярко выраженным «тихоокеанцем», хотя и служил на Чёрном море.
Знакомясь с обстановкой в Морском ведомстве, я пришёл к выводу, что в настоящий момент всех его представителей можно было условно разделить на три большие партии: «черноморцы», «балтийцы» и «тихоокенцы». В зависимости от того какого «течения» придерживался управляющий Морским министерством, в том направлении и шло большее финансирование. Генерал-адмирал лишь утверждал принятые решения.
«Черноморцы» ратовали за скорейшее развитие Черноморского флота. Мечта о захвате проливов и Константинополя в российском обществе никуда не делась. А события армянской резни, критского кризиса, греко-турецкой войны и возможности переворота в Стамбуле ещё четыре года назад сделали эту партию достаточно сильной в решении финансирования строительства кораблей для черноморской эскадры. Ими было буквально выбито из госбюджета строительство двух эскадренных броненосцев «Евстафий» и «Иоанн Златоуст», броненосца «Князь Потёмкин-Таврический», двух крейсеров «Кагул» и «Очаков», четырёх минных крейсеров типа «Капитан Баранов» и некоторой мелочи, типа миноносцев.
Обстановка во взаимоотношениях с Портой казалась тогда настолько тревожной, что тринадцатого февраля девяносто шестого года было созвано совещание под председательством генерал-фельдмаршала Гурко, обсудившее вопрос о подготовке к проведению Босфорской операции. Девятнадцатого мая Великий князь Алексей Александрович испросил высочайшее разрешение послать в Средиземное море практическую эскадру Балтийского флота, и третьего августа броненосцы «Наварин», «Император Александр II», минный крейсер «Посадник» и два миноносца покинули Кронштадт для усиления Средиземноморской эскадры. В связи с этими событиями на протяжении всего девяносто шестого года Черноморский флот поддерживал полную боевую готовность.
Целесообразность Босфорской операции обсуждалась Особым совещанием в ноябре того же года под председательством Александра Третьего. В конце концов, император принял решение, что до исчерпания всех возможностей сохранения мира с Портой операцию проводить не следует, но послу в Константинополе предписали своевременно подать сигнал к началу десантной экспедиции.
Вот такие вот дела. А я, учась в Академии Генерального штаба, даже и не знал, что мы стояли в полушаге от начала новой русско-турецкой и ещё с кем-то войны.
«Балтийцы» выдвинулись резко вперёд после того, как в марте девяносто восьмого года Вильгельм Второй – фанат сильного флота, смог продавить через рейхстаг закон о флоте, дополненный затем законом одна тысяча девятисотого года. Эти законодательные акты предусматривали резкое увеличение количества новых линейных кораблей, миноносцев и крейсеров в ближайшее время, а к двадцатому году двадцатого столетия в два раза от имеющихся, что должно было вывести германский флот на один уровень с английским.
Хорошо, что среди этой партии были сильные разногласия по военно-морской базе в Либаве, на Моозундском архипелаге, в Мурманске, по крейсерской войне. Иначе бы они задавили всех. Но четыре года назад после ухода в отставку адмирала Чихачёва – «балтийца» и сторонника порта в Либаве, должность управляющего Морским министерством занял вице-адмирал Тыртов Павел Петрович, в своё время бывший начальником Тихоокеанской эскадры и даже награждённый японским орденом Восходящего солнца I класса.
Благодаря усилиям Тыртова, в конце девяносто восьмого года было принято решение, что к лету одна тысяча девятьсот третьего года российский флот на Тихом океане должен состоять из десяти броненосцев, семи броненосных крейсеров, по десять крейсеров 2-го и 3-го ранга, двух минных транспорта типа «Vulcan», двух минных заградителей, тридцати шести истребителей-миноносцев типа «Сокол» и одиннадцати эскадренных миноносцев.
Лето девятисот третьего года было признано в Морском министерстве датой наиболее вероятного столкновения с Японией, так как к этому времени планировалось окончание строительства Транссибирской магистрали. Также вице-адмирал Тыртов отстоял перед генерал-адмиралом первенствующую роль флота, способного помешать высадке японцев на материк в случае столкновения.
Самым неприятным из всего этого было то, что для достижения поставленных целей было необходимо в кратчайшие сроки построить для Тихоокеанской эскадры пять броненосцев, шесть крейсеров 2-го класса десять крейсеров 3-го класса, два минных транспорта, два заградителя и тридцать истребителей. Ввиду занятости отечественных верфей постройкой кораблей для «черноморцев» и «балтийцев» большая часть запланированных кораблей могла быть изготовлена только иностранными фирмами при наличии активного финансирования.
И здесь интересы Морского министерства столкнулись с интересами Министерства финансов, а точнее с интересами господина Витте.
Основной целью Сергея Юльевича на Дальнем Востоке были КВЖД, ЮМЖД и порт Дальний, которые министр финансов рассматривал, как объекты для мирной колонизации Маньчжурии. И это при практически неосвоенной Восточной Сибири и Дальнего Востока!
