Контртеррор (СИ) - Валериев Игорь (электронная книга txt) 📗
Скончавшийся недавно генерал-губернатор и командующий войсками Приамурского военного округа Сергей Михайлович Духовский в своё время настаивал на строительстве Транссиба вдоль Амура, подчёркивая его огромное значение для развития данного региона империи, даже если к России присоединят Маньчжурию. Генерал считал проект Витте просто опасным для России, доказывая, что строительство КВЖД не позволит прочно связать Приморье с Европейской Россией, что данная дорога будет более выгодна китайскому населению, а не русскому, что КЖВД – это вызов Японии, которая непременно на это ответит войной.
Но Витте, пользуясь поддержкой Александра Третьего, смог продавить свой вариант строительства Транссиба через Маньчжурию, что давало, по его мнению, возможность выхода Российской империи на новые рынки сбыта в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Витте доказывал, что строительство КВЖД и ЮМЖД позволит установить контроль на севере Китая и в некоторых его южных провинциях, что в перспективе должно было вызвать переворот в транспортно-торговом сообщении между Европой и Азиатско-Тихоокеанском регионом за счёт привлечения части грузопотока, идущего с Запада на Дальний Восток через Суэц.
По мнению министра финансов, КВЖД, ЮМЖД и коммерческий порт Дальний должны были открыть для русской торговли внутренние области Китая, притянуть к России до половины китайского вывоза, и сделать Китай рынком сбыта для русских металлических и текстильных изделий, которые в Европе не пользовались спросом.
Переброска войск, обустройство Порт-Артура в мощную военно-морскую базу, усиление Тихоокеанской эскадры, развитие порта-крепости Владивосток рассматривались Сергеем Юльевичем с финансовой точки зрения для госбюджета как второстепенные и незначительные задачи, он считал руководителей морского ведомства назойливыми попрошайками, опустошающими казну ради бесполезных и дорогостоящих игрушек.
Когда в девяносто восьмом году Великий князь Алексей Александрович подал своему царствующему брату запрос на ассигнование судостроения на пять лет в размере двухсот миллионов рублей, в связи с усилением Тихоокеанской эскадры, Витте на особом совещании у императора смог убедить того, что японский флот не будет готов ранее девятьсот пятого года.
Сергей Юльевич обусловил это сроками поступления в Японию китайской контрибуции и их соотношением с ходом судостроительных работ. Также министр имел смелость заявить императору, что бюджет Российской империи не позволяет разделить флот на три отдельные части в таких размерах, которые давали бы им возможность одновременно и самостоятельно действовать в Черном море и проливах, в Балтийском море и на Тихом океане.
В результате морское министерство не получило того, что хотело. Бюджет был урезан, сроки программы были увеличены до девятьсот пятого года, и началось отставание в борьбе с Японией за паритет военно-морских сил в Тихом океане, который и так был условным.
Именно такой вывод следовал из стратегической игры на тему «Воображаемая война России с Японией», состоявшейся на академических курсах военно-морских наук в декабре девяносто пятого – январе девяносто шестого года. Данные о численности японского и российского флотов для игры брались на первое декабря девяносто пятого года. По этим данным в случае войны с Японией, та имела семьдесят два судна общим водоизмещением шестьдесят восемь с половиной тысяч тонн со ста пятидесяти восемью орудиями. Русская эскадра имела двадцать четыре судна с общим водоизмещением в тридцать восемь тысяч тонн и семьдесят семь орудий.
Столь невыгодное соотношение сил привело во время игры к единственному выходу для русской эскадры – спуститься на юг и ожидать подкреплений из Средиземного моря и Балтики. Спустя месяц, с их прибытием Тихоокеанская эскадра получала бы подавляющий перевес над противником.
В действительности же, из-за проволочек, затянувшихся на полгода со сдачей броненосца «Наварин» и волнений в Оттоманской империи усиление Тихоокеанской эскадры оказалось бы гораздо менее внушительным. На первое марта девяносто шестого года даже после ее пополнения «Рюриком», общее водоизмещение судов составило бы пятьдесят семь и три десятых тысяч тонн и триста сорок семь орудий. Японцы, по данным ГМШ, располагали бы на это время уже флотом в пятьдесят семь и пять десятых тысяч тонн при четыреста девяти орудиях.
Таким образом, российский флот шесть лет назад ещё сохранял в водах Тихого океана определенное равновесие с японским и мог оспаривать у последнего господство на театре военных действий. Повышенный риск при десантных операциях, по мнению Морского министерства, как бы удерживал Японию от нападения.
Состоявшаяся в начале одна тысяча девятисотого года на академических курсах игра «Война Японии и России весной 1900 года» подтвердила возросшую слабость Тихоокеанской эскадры. Русская партия, возглавляемая Сандро, как и в девяносто шестом году была вынуждена прибегнуть к переводу главных сил на юг ради соединения с подкреплениями. Но даже при усилении кораблями из Средиземноморской эскадры и с Балтики господства и даже равенства в силах уже не было.
На сегодняшний момент ситуация не только не улучшилась, а наоборот значительно ухудшилась. Весы равновесия военно-морских сил в Тихом океане значительно качнулись в сторону страны восходящего солнца. Англичане деятельно помогли японцам нарастить их морские силы, стремясь, чужими руками решить свои политические и экономические вопросы в Китае и Корее.
После взятия в середине августа девятисотого года войсками коалиции Пекина и начавшейся мягкой политики Александра Третьего в отношении Китая, в Лондоне, используя СМИ, начали вновь активно культивировать враждебность в отношении русских, доходило до того, что в прессе писали о том, что через два-три года начнётся война с Российской Империей. Это я лично читал во время нашей эпопеи в Англии.
Эти настроения отражали ту дипломатическую борьбу, в процессе которой Лондон старался сорвать попытки Петербурга договориться с Пекином о продлении оккупации Маньчжурии. Третьего октября одна тысяча девятисотого года в британской столице было подписано англо-германское соглашение, гарантировавшее целостность Китая. И произошло это на четвёртый день после смерти императора Александра Третьего. Такое вот совпадение. А Россия оказалась на грани дипломатической изоляции в восточных делах.
Судя по всему, получив команду, начал демонстрировать свое недовольство политикой Российской империи и английский «боевой хомячок». Двадцатого февраля от морского агента в Японии капитана второго ранга Русина Александра Ивановича из Иокогамы пришла телеграмма, сообщавшая, что боевые корабли японского флота приняли шестимесячные запасы и сосредоточились в Куре и Сасебо для маневров. В Майдзуру и Такесики посланы боеприпасы. Крейсеру «Ивате» приказано поспешить с переходом из Англии. Девятнадцатого марта он сообщил, что японцы продолжают подвозить в Сасебо, Куре и Йокосуку большие грузы угля. А двадцать третьего марта – что флот в состоянии боевой готовности, для его мобилизации достаточно недели, для мобилизации армии – около двух недель.
Политическая ситуация была настолько серьёзной, что министр иностранных дел граф Ламздорф по указанию Николая был вынужден ещё двадцать первого марта разослать по российским представителям за границей циркулярное письмо об отказе от соглашения с Китаем по маньчжурским делам и от дальнейших переговоров по этому вопросу. Мало того, данное письмо было опубликовано в «Правительственном вестнике» от двадцать третьего марта одна тысяча девятисот первого года.
И уже на следующий день Русин уведомил, что угроза немедленного разрыва с Японией устранена, иначе, опираясь на поддержку Англии и США, она начала бы военные действия.
Когда я, как начальник Аналитического центра, был ознакомлен со сложившимся положением, то несколько охренел. Получалось, что уже в начале одна тысяча девятисот первого года мы стояли даже не в полушаге, а в каком-то небольшом движении стопы от войны с Японией. Либо я плохо учился в школе, так как ничего об этом не помнил, либо об этом в учебниках моего мира не упоминалось, либо это не мой мир, либо он так изменился.
