Порядок в танковых войсках - Земсков Андрей (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗

Фюрер вновь поднял свой тяжелый взгляд от карты и глазами хищника оглядел присутствовавших. Многие генералы, происходившие родом из аристократических прусских семей, представители которых из поколения в поколение носили офицерскую, а то и генеральскую форму, недолюбливали этого безродного австрийского ефрейтора. Они тайно обсуждали планы заговоров, критиковали его авантюризм в личных дневниках и приватных беседах. Но дальше тайной критики никто не смел даже и думать. Они боялись и беспрекословно выполняли приказы, в том числе и те, которые считали абсолютно нелепыми, не смея вслух выразить свое мнение. Под тяжелым взглядом фюрера генералы съежились. Для них было бы не так страшно с саблей броситься на русский танк, чем выдерживать этот свинцовый взгляд серых глаз.

— Ну! Я вас слушаю... — процедил Гитлер. — Я вас очень внимательно слушаю...

— Мой фюрер, я думаю, что нам следует остановить передовые танковые группы, пока они еще не оказались в окружении. Частью танковых дивизий следует нанести контрудары по русским войскам в местах прорывов, — робко сказал начальник генерального штаба Франц Гальдер.

Ему изначально не нравился авантюризм Гитлера. Да, план «Барбаросса», в разработке которого он принял активное участие, был изящен и по-своему гениален. Проблема была лишь в том, что план не имел «запаса прочности». Да и завершающая фаза какая-то невнятная. Ачто будет, если после захвата Москвы и выхода на линию Астрахань—Архангельск русские все же не сдадутся? Конечно, легко написать на бумаге: «промышленные центры Урала и Сибири подавить авиацией», но в реальности тяжелых бомбардировщиков у Люфтваффе очень мало, предпочтение было отдано постройке пикировщиков для непосредственной поддержки войск. В случае невыполнения плана в срок, то есть разгрома русской армии на границе и быстрого взятия Москвы и Ленинграда, маячила зловещая перспектива затяжной войны. Русские могли создать в тылу новые линии обороны и отмобилизовать новые войска взамен перемолотых на границе. Война превратилась бы в войну на изнурение, для которой у Рейха просто не было ресурсов.

И к этой неприятной для Рейха перспективе теперь добавлялся еще и худший вариант — окружение не русских войск у границы, а ударных группировок Вермахта русскими войсками. Если Сталину это удастся, то в дальнейшем о наступательных операциях можно забыть по меньшей мере на год. Раньше промышленность не сможет заметным образом восполнить столь чудовищные потери бронетанковой техники. А ведь это не только железо, это еще и подготовленные экипажи. Да и вообще, с человеческими ресурсами для пополнения потерь живой силы даже в пехотных частях у Рейха было весьма напряженно. Гальдер был близок к панике.

— Прекратить наступление?! — мрачно произнес Гитлер. — Это после того, как наши передовые части за три дня углубились на двести, а местами и на триста километров?! Сейчас существует благоприятная ситуация для прорыва «Линии Сталина» и окружения основных русских группировок, все еще сконцентрированных в местах постоянной дислокации. Сейчас открыта дорога на Москву и Ленинград. А вы предлагаете остановиться?! Вы предлагаете дать Сталину возможность отмобилизовать резервы и создать сплошную линию обороны?! Да, эти варвары, эти азиаты, столкнувшись с германской армией, познакомившись с тем, что такое современная война, с тем, что такое «Блицкриг», были сильно удивлены. Все их планы рухнули. Три дня они вообще ничего не предпринимали, они не знали, что предпринять. Но сегодня они уже очнулись и нанесли первый удар. И удар неслабый! Но мы не дадим большевикам прийти в себя!

Бросив на генералов гневный взгляд, Гитлер продолжил:

— Германская армия должна действовать быстро и жестоко! Вам это понятно?! В этом залог победы! Скорость должна ошеломить русских, а жестокость сковать их волю страхом!

— Но, мой фюрер! — робко подал голос Кейтель. — Русские контрудары действительно опасны. Надо что-то делать!

— Подтягивайте пехотные дивизии! — повышенным тоном заговорил Гитлер. — Пусть идут форсированным маршем! Еще раз повторяю — действовать быстро и жестко! Я надеюсь, что мы сможем ликвидировать эти прорывы. Но все равно стоит снизить темп продвижения танковых групп и задействовать часть их сил для отражения русского контрнаступления.

Сентябрь 1924 года. Бавария.

Камера Ландсбергской тюрьмы. Над рукописью.

«Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их в общем и целом только за счет России. В этом случае мы должны были, препоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации.

Для такой политики мы могли найти в Европе только одного союзника: Англию.

Только в союзе с Англией, прикрывающей наш тыл, мы могли бы начать новый великий германский поход.

Наше право на это было бы не менее обоснованно, нежели право наших предков. Ведь никто из наших современных пацифистов не отказывается кушать хлеб, выросший в наших восточных провинциях, несмотря на то, что первым «плугом», проходившим некогда через эти поля, был, собственно говоря, меч. Никакие жертвы не должны были показаться нам слишком большими, чтобы добиться благосклонности Англии. Мы должны были отказаться от колоний и от позиций морской державы и тем самым избавить английскую промышленность от необходимости конкуренции с нами.

Только полная ясность в этом вопросе могла привести к хорошим результатам. Мы должны были полностью отказаться от колоний и от участия в морской торговле, полностью отказаться от создания немецкого военного флота. Мы должны были полностью сконцентрировать все силы государства на создании исключительно сухопутной армии.

Этот неизменный политический завет в области внешней политики можно формулировать для немецкой нации в следующих словах:

— Никогда не миритесь с существованием двух континентальных держав в Европе! В любой попытке на границах Германии создать вторую военную державу или даже только государство, способное впоследствии стать крупной военной державой, вы должны видеть прямое нападение на Германию. Раз создается такое положение, вы не только имеете право, но вы обязаны бороться против него всеми средствами, вплоть до применения оружия. И вы не имеете права успокоиться, пока вам не удастся помешать возникновению такого государства или же пока вам не удастся его уничтожить, если оно успело уже возникнуть» [11]. Закончив писать, Рудольф Гесс положил перо. Что же, несмотря на провал недавнего мятежа, у Адольфа есть перспектива. А ненавязчивые беседы, которые давно начал вести с ним Гесс, делают его хорошим инструментом для осуществления английских планов чужими руками. Вряд ли эти болтуны, которых так едко высмеивает Адольф в начале своей книги, долго продержатся у власти. Кто же встанет во главе Германии? От Рудольфа Гесса требовалось только одно — чтобы этот человек служил Англии, даже сам того не подозревая. Именно ради этого Гесс, подкупив тюремную охрану, проводил целые дни в камере Шикльгрубера, помогая ему писать книгу. Он считался его секретарем. А еще считалось, что он записывает «Майн Кампф» под диктовку Шикльгрубера, хотя под чью диктовку это писалось, еще было вопросом.

Конечно, Шикльгрубер не любил евреев, и в Лондоне были этим недовольны, но после того как будет окончена глава, декларирующая войну против России, ему простят даже такой страшный для Запада «грех», как антисемитизм.

— Адольф, я закончил! — сказал Гесс, вставая из-за стола. Хотя это было только началом. Началом новой, еще более страшной войны, истинные организаторы которой предпочитали делать грязные дела чужими руками.

25 июня 1941 года. Шоссе Каунас—Даугавпилс.

Взгляд через командирский перископ Т-34М.