АН -7 (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (прочитать книгу .TXT) 📗

— Ага, вроде, и Гумилёв раньше времён Цезаря Того Самого черномазых банту сюда не приводил, — припомнил я, — Про каких-то доземледельческих, вроде, тоже у него не мелькало. Тогда тут должны сейчас быть бушменоиды или пигмеи, получается?

— Предки пигмеев, — уточнил Серёга, — А вот успели они уже измельчать или ещё нет, хрен их знает.

— Так а пигмеи разве не черномазые? — озадачился спецназер.

— Современные — с большой негроидной примесью, но исходно они — отдельная раса. Возможно даже, что и не одна — вроде бы, это два разных народа, и происхождение у них тоже разное. Кажется, и в Египет времён Нового царства их привозили, уже мелких, и в Рим имперских времён на Игры…

— Ага, читал у Манникса, — оживился я, — Ещё и скачки верхом на страусах там с ними устраивали. Тогда, получается, должны быть уже измельчавшими.

— Так я не уверен, те ли тутошние, которых туда привозили, — пояснил геолог, — Те, естественно, давно уже мелкие, но если здешние — не те, а другие, то тогда могли ещё не измельчать. Могут оказаться и примерно того же роста, как и те бушмены на юге.

— А с хрена ли этим быть другими? Такой же ландшафт, такой же образ жизни.

— Соседи другие. Судя по Сенегалу, негры уже начали осваивать дождевые леса с севера, и скорее всего, то же самое творится по всему их северному краю… А значит, они уже оттеснили тамошних предков пигмеев из редколесий в голодные неудобья.

— А тут разве не такой же лес?

— Ну, первичный лес, с одной стороны не так хорош для собирателей, поскольку в нём меньше плодовых деревьев, а от древесины ценных пород вроде эбена или красного мало толку, если у тебя каменный топор. Но с другой — первичный лес светлее и на такой густой, так что в нём и дичи больше, и охотиться удобнее. Но на севере уже негры теснят, а здесь местным ещё вольготно.

— Думаешь, из-за этого?

— Ну, я ж сказал, что не уверен. Может, и эти уже измельчали, а может, пока ещё сохраняют нормальный для своей расы рост, если жратвы хватает. Пока мы их не увидим живьём — точно знать не будем, а будем только гадать.

Деревья, судя по высоким и толстым стволам — прекрасная деловая древесина, среди которой мы заметили и пресловутые красное с эбеновым, прекрасно известные нам уже по Сенегалу, и африканский тик, куда менее знаменитый, но для целей ширпотреба куда более полезный, ну и, конечно, дикую масличную пальму, как раз экваториальный климат и предпочитающую. Было немало и других древесных пород, нам неизвестных, и нам оставалось лишь сожалеть об отсутствии времени на полноценный сбор образцов для Наташки, которая наверняка обнаружила бы среди них что-то знакомое и представляющее немалый интерес. Увы, с нормальным изучением здешних ништяков придётся обождать…

Дичь — ну, о древесной, представленной пернатыми и мартышкоподобными, я уже упомянул. От наземной же нам пока-что попадались только следы, зато самые разные — и мелких копытных, не превышающих размерами и ягнёнка, наподобие миниатюрных лесных, что встречались нам на Капщине, и покрупнее, тянущих на антилопу нормального размера, и ещё крупнее, которые нас озадачили — вроде бы, лесного подвида гну, такого, чтобы именно в глубине джунглей обитал, в природе не существует. Или мог в античные времена существовать? Но и о вымершем никаких упоминаний как-то не припомнил ни я, ни Серёга. Млять, сплошные загадки! Смутил и след, похожий на буйволовый, но мельче, а главное — одиночный, что однозначно исключало телёнка-подростка, поскольку буйвол — живность стадная, так что сами по себе могут пастись лишь взрослые самцы, изгнанные из стада матёрым вожаком. Впрочем, наш геолог вспомнил о "карликовом быке", то бишь о мелком лесном подвиде африканского буйвола. Зато след слона не отличался размером от североафриканских, намекая на аналогичную величину и тутошних лесных хоботных. В общем, есть живность в этих лесах, просто не любит она мозолить глаза кому попало.

— Кстати, господа, а на нас тут никто не вздумает поохотиться? — спросил вдруг Володя самым невинным тоном.

— Местные дикари, конечно, могут быть и людоедами, но охотники-собиратели всегда малочисленны, и мы для них — слишком трудная и опасная добыча, — ответил я ему, — Им же мяса пожрать нужно, а не заслужить звание героя племени посмертно.

— Вообще-то я имею в виду не дикарей, а нормальных четвероногих хищников.

— Леопёрд разве только. Но на группу вооружённых людей он нападать не дурак — по той же причине, что и дикари. А львы в глубине джунглей не водятся.

— А гиена здоровенная, которую у Ефремова евонный грека с негрой и этруском копьями завалили на хрен?

— Гишу из "На краю Ойкумены"? — вспомнил геолог.

— Ага, он самый. Он ещё, вроде, на каких-то древнегребипетских рисунках был нарисован — ну, опять же, у Ефремова.

— Ну, это Ефремова и спрашивать надо, что за рисунок такой, о котором никто из историков почему-то не в курсе. А так — ну, водилась в Северной Африке гигантская гиена величиной с хорошего льва, но до хомо сапиенса она хрен дожила, да и размер у ней ну никак не ефремовский. Не слоноядный, скажем так. Большой львиный прайд может в принципе напасть на слона-подростка, но то прайд, а не одиночный лев, так что и гиене львиного размера в одиночку на слоновой охоте ловить было бы нечего, а Ефремов её как раз одиночной изобразил.

— Так не её же. Сам же говоришь, что размер не тот. Там такая зверюга описана, что куда до ней льву или даже медведю гризли! Ну какой в звизду лев на троих мужиков с серьёзными копьями в лоб попрёт?

— Скорее всего, Ефремов там изобразил или гиенодона, или ещё какого-нибудь из креодонтов, — вмешался я, — Кажется, в "Детской энциклопедии" мелким ещё читал, что некоторые из них были охренительных размеров.

— Да, похоже на то, — согласился Серёга, — Всё-таки мужик был палеонтологом. И кстати, как раз его экспедиция раскопала окаменелости гиенодонов в пустыне Гоби. Из них самый крупный — забыл его видовое название — обитал и в Северной Африке и дожил почти до середины миоцена.

— Разве? Я думал, креодонты только в палеогене были.

— Нет, самые поздние из гиенодонов дожили до середины миоцена, но только в Индии. А этот североафриканский был где-то до четырёх метров в длину, а рост в холке с человека. Настоящие слоны его уже не застали, но на мастодонтов он поохотиться успел, как и на ранних носорогов. Находки фрагментарные, но во времена Ефремова креодонтов так и реконструировали, очень похожими на гиен, так что мэтр вполне мог иметь в виду и его. Ну, продлил ему разве только жизнь в качестве редкого реликтового вида в аккурат до античных времён, чтобы его героям было с кем погеройствовать.

— Выдумка Ефремова, значит, — разочарованно констатировал спецназер.

— Ты этим сильно опечален? — подгребнул я его.

— Да ну их на хрен, такие приключения! Мне и без них как-то не скучно, — и мы рассмеялись все втроём.

Но кто ищет, тот всегда найдёт, и в конце концов попалась нам наземная фауна и поприличнее змей. Не креодонт гигантский, конечно, даже не плейстоценовая львиного размера гиена, но обыкновенный для этих мест леопёрд таки обозначился. В смысле, дал понять, что он тут не просто так прогуливается, а вообще-то царь горы, то бишь вершина местечковой пищевой пирамиды. Наверное, если бы мы засуетились, дело дошло бы и до вполне традиционного выражения нам своего неудовольствия в виде громогласного рыка и демонстрации клыков, которые у леопёрда для его размеров весьма внушительные. Но наше деловитое развёртывание в цепь и щелчки взводимых курков порушили ему весь его традиционный сценарий. Звери инстинктивно ощущают настрой оппонента, а тут вполне прозрачный намёк — типа, шёл бы ты и дальше своей дорогой, покуда мы не рассердились. Для порядка он, конечно, поворчал, после чего с сознанием выполненного долга скрылся в зарослях. Ну и, поскольку именно этот большой кошак был не чёрным, а нормальным пятнистым, факт перебегания нам дороги был не в счёт, и мы продолжили путь по той же тропе. И не зря. На небольшой полянке перед зарослью бамбука мы увидели окапи. Это, если кто не в курсах, лесной сородич жирафа — небольшой, с не столь длинной шеей, не пятнистый, а однотонно коричневый, но с чёрно-белой зебровой расцветкой конечностей. Сейчас, наверное, ещё не столь редкий, как в нашем современном мире, но валить его у нас и мысли как-то не возникло. Поглядели, да и шуганули с дороги — геолог посоветовал заготовить саженцы местного бамбука, наверняка более пригодного для дождевых лесов. Зато дальше, наткнувшись на небольшого и буроватого лесного буйвола, смехотворную пародию на чёрного капского, мы с ним уже не церемонились, а уложили залпом.