Пуля для Власова. Прорыв бронелетчиков - Карде Игорь (книги без сокращений .TXT) 📗
Иван достал из кармана несколько крошек махры, пожевал – вроде бы полегчало. Затем спросил у лейтенанта Егорова, что дальше. На место, считай, прибыли, вот она, лежневка, надо что-то решать с «языком».
– Разделимся на две группы, – сказал Егоров, – я со своими ребятами залягу у поворота, а ты останься здесь. Если появится подходящая машина, мы ее возьмем. Постараемся сделать все тихо – незачем немцев беспокоить. А ты со своими ребятами нас прикрывай, на всякий случай. Если кто-то на дороге появится, шумни, дай знак, чтобы мы смогли отойти с «языком». Ну, а потом и вы сматывайтесь за нами. Если все будет нормально, возвращаемся той же дорогой. Понятно?
– А как же кухня? – напомнил Иван. – Ты же обещал…
– По ситуации, – нахмурился Егоров, – если получится. Главное – «языка» взять, а все остальное – потом. В общем, как карта ляжет…
На этом и расстались. Иван со своими бойцами залег в кустах, прикрывая тыл разведчиков, а те ушли за поворот. Один, самый молодой и ловкий, залез на разлапистую ель и скрылся в ветвях. Чтобы подать сигнал, когда появится подходящая цель…
Ждать в засаде было тоскливо, доставали наглые комары, а под одежду потихоньку просачивалась холодная болотная жижа. Да еще противный дождик зарядил, добавил сырости.
Но главное – не пошевелиться, не согреться. На дороге уже началось утреннее движение, то и дело в сторону немецких позиций проходили небольшие группы солдат, как правило, по пятнадцать-двадцать человек под командованием ефрейтора или унтера. Очевидно, пополнение…
Появлялись и конные повозки с армейским имуществом, но ими в основном управляли рядовые. Не та добыча… Проехали пару раз тяжелые грузовики с какими-то ящиками, скорее всего, снарядами или минами. Тоже не подходит… Зато теперь можно было твердо сказать: немцы действительно что-то замышляют, готовятся, подвозят к переднему краю боеприпасы, подтягивают резервы. Значит, жди их наступления…
Иван осторожно пошевелился и посмотрел на часы (трофейные, снятые с одного убитого гитлеровца) – скоро уже два часа, вот-вот должна появиться немецкая кухня. Может, хоть ее взять, раз ничего лучше нет? Тоже добыча, пусть и не такая престижная, как немецкий офицер. Зато нормально поедим, ведь это тебе не жидкий гороховый супчик с травой, как всегда…
…Вчера сержант Аникеев принес с огорода несколько стрелок лука и немного щавеля, заправили похлебку. Но что такое котелок прозрачного супчика с травкой на двадцать с лишним голодных бойцов? Так, похлебать немного, вприкуску с черствыми ржаными сухарями. Хорошо, что иногда во взвод попадала мука, можно было развести супчик погуще, болтушку сделать…
Иван тяжело вздохнул, припоминая, какие отменные пироги пекла по праздникам его любимая бабушка Авдотья Васильевна. Маленькие, вкусные, румяные. С луком, яйцом и картошкой… Язык проглотишь от удовольствия! Эх, сейчас бы, пожалуй, он штук десять за раз умял, а то и больше…
На дороге послышался шум мотора, Иван чуть раздвинул кусты, выглянул. По лежневке неспешно полз серый немецкий вездеход с открытым кузовом и тащил за собой прицеп под зеленым брезентом. И тут сверху раздался тонкий, пронзительный свист: это разведчик-наблюдатель подал сигнал – приготовиться! Иван взглянул на бойцов – и Павлушко, и Зарубин услышали и правильно всё поняли. К бою!
Мешков махнул рукой: давайте, ребята, вперед, поближе к дороге. Чтобы, в случае чего, прикрыть ребят. И первый пополз к лежневке. Если кто появится – откроем огонь, остановим и предупредим разведчиков. И дадим им время, чтобы закончить свое дело и скрыться…
А потом и мы сами потихоньку отойдем в лес. Точнее, отползем быстренько… Фрицы в погоню вряд ли пустятся – уж больно боятся здешних топей, знают, что могут попасть в трясину и обратно уже не выбраться. На болоте ведь как – чуть ошибешься, сделаешь шаг в сторону, и все, прости-прощай. Трясина, как и ревнивая жена, никого обратно не отпускает…
За поворотом послышался сдавленный крик – это ребята Егорова приступили к работе. Выстрелов слышно не было – это хорошо, значит, все прошло нормально, по замыслу. Через пару минут можно тихо отползать, не привлекая к себе внимания…
Иван приподнялся и уже собрался было присоединиться к разведчикам, как вдруг снова послышался шум двигателя, и из-за деревьев показался серый «Опель». Его сопровождали два мотоцикла с колясками. И с пулеметами… Значит, штабная легковушка, раз с такой охраной. Именно то, что так мечтал взять лейтенант Егоров…
Иван чуть не застонал от обиды – надо же, какая неудача! Если бы чуть раньше… А сейчас легковушка была некстати: если ее охрана увидит разведчиков, то подаст сигнал, и «Опель» помчится назад, к своим, а пулеметчики непременно вступят в бой. И начнется сражение – у немцев четыре человека на мотоциклах, два пулемета и автоматы… Разведчикам придется несладко. Как же помочь?
Решение, по сути, было только одно – дать бой самому. Надо любой ценой задержать гитлеровцев, даже ценою своей собственной жизни. Разведчики наверняка взяли пленного, пусть с ним и уходят, а мы их прикроем. Если получится, потом тоже отойдем. Но главное – дать скрыться ребятам Егорова. Нашему командованию крайне важно узнать планы немцев, захваченный офицер в этом плане может очень пригодиться. И его цена намного выше, чем цена жизни его самого и его товарищей. И даже всей разведгруппы в целом…
Иван тихо шепнул Федору Зарубину:
– Бери на себя первый мотоцикл. Если получится, сними и водителя, и пулеметчика. А ты, Степан, – повернулся к Павлушко, – лупи по второму. Не дай им вступить в бой. Как только я кину гранату – так и начинайте…
С этими словами Иван прижался к земле, слился с чахлой травой и затаился. «Опель» был совсем рядом: вот сто метров, пятьдесят, двадцать… Мешков отчетливо увидел хмурые лица мотоциклистов в прямоугольных очках и черные стволы пулеметов. Подождал, привстал, выдернул чеку из гранаты и ловко метнул навстречу легковушке. С запасом – пока запал сработает, как раз та и наедет.
Так и вышло: грохнул взрыв, машину резко повело влево, она с ходу полетела в кювет… «Есть! Теперь только бы ребята не подвели», – подумал Иван.
Легковушка, перескочив ровик, уткнулась бампером в толстый пень и замерла. И тут резко, сухо ударили винтовки – это вступили в дело Зарубин и Павлушко. Федор не подвел, первой же пулей свалил водителя мотоцикла, тот упал на землю. Его машина по инерции проехала еще немного и встала поперек дороги. Вторым выстрелом Зарубин снял пулеметчика – тот даже дернуться не успел…
Зато второй мотоциклист сумел затормозить и спрыгнуть с сиденья. И залег в кювете, откуда стал бешено палить из автомата. Пулеметчик, к счастью, был уже мертв – Павлушко в него попал. Но и его самого зацепило – получил две автоматные пули в грудь. И теперь лежал, судорожно хватая ртом воздух, а на мокром, грязном ватнике уже стали расплываться алые пятна крови…
Немцы засели за «Опелем» и начали давать отпор. Их было четверо: уцелевший водитель мотоцикла, шофер легковушки и два офицера, майор и лейтенант, ехавшие в машине. У них были автоматы и пистолеты…
Гитлеровцы стреляли наугад – не видели, откуда по ним открыли огонь. Вокруг же – сплошные густые кусты… Но через минуту майор пришел в себя, осмотрелся и начал грамотно руководить обороной. Подозвал водителя мотоцикла и приказал – подберись к коляске и возьми пулемет. Тогда можно держаться долго, до подмоги…
Водитель распластался по земле и пополз к мотоциклу, до него было метров двадцать… Иван достал вторую гранату (последнюю!), снял чеку и, сильно размахнувшись, метнул в ту сторону. В качестве предупреждения, чтобы не рыпался. И тут же его шапка-ушанка слетела с головы – майор пальнул в ответ. Мешков смачно выругался: «Метко стреляешь, сволочь! Если бы чуть-чуть ниже…»
Граната взорвалась, мотоциклист правильно все понял и быстро скользнул обратно за легковушку. И больше уже не высовывался. Майор также прекратил стрельбу – видимо, решил отсидеться за «Опелем» и дождаться помощи. Тем более что их осталось всего трое – Зарубину удалось подстрелить водителя легковушки, попасть в горло…
