Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Молодой индеец, стоявший в толпе напротив Жени, вдруг закашлялся. Он кашлял долго, а потом сплюнул, и Женя увидела на белой пересохшей глине чёрный кровяной сгусток.
Рука Сторма за локоть оттягивает её назад. А она всё смотрит. Не может смотреть и не может отвести взгляда. А Сторм тянет её, и широкая спина Золотарёва заслоняет толпу, и опять голос Гичи Вапе.
— Иди, Коля, иди. Мы сами. Не надо тебе.
И вот её уже ведут вниз, к машине. И лицо Золотарёва сосредоточенно спокойно и отчуждённо.
— Ну-ну, Джен, успокойтесь. Вот, выпейте.
Она машинально взяла пластмассовый стаканчик, глотнула и тут же вернула.
— Спасибо, Эд, не надо.
— Выпейте, Джен. Это необходимо.
— Да? — Женя посмотрела на него и тут же отвела взгляд. — Как и… то, — взмахом головы она указала на гребень, с которого они спустились. — Это, значит, это и есть резервация?
Она не сознавала, на каком языке она говорит, но ответили ей по-английски. И ответил Золотарёв.
— И не самая худшая, не так ли, Сторм? — Сторм промолчал, Золотарёв продолжил. — Здесь, по крайней мере, практически не видно дистрофиков. И туберкулёз не у каждого, а через одного. И женщины есть. Во многих резервациях были расстреляны все женщины.
— Почему? — вырвалось у Жени.
— Не почему, а зачем. Чтобы прекратить размножение. Я правильно воспроизвожу формулировку, Сторм?
— Прекратите, — нехотя отозвался Сторм. — Ей-то зачем это знать?
— Вот как? Сколько вам лет, мисс Малик?
— Двадцать три, — резко ответила Женя. — Разве дело в этом?
— Разумеется нет, но… вы давно живёте в Империи?
— Жила, — по-прежнему резко поправила его Женя. — Мне было два года, когда наш город заняли имперские войска. Я из Междуречья. Считайте, что я всю свою жизнь прожила в Империи. Да, я ничего не знала о резервациях. Это не даёт вам права упрекать меня.
Забывшись, она говорила, перемешивая русские и английские слова и обращаясь к ним обоим.
— Вы создали этот мир и заставили меня жить в нём. А теперь упрекаете так, будто от меня что-то зависело. Вы воевали, получали ордена и награды, а я спасалась от ваших бомб и ваших законов. Вы довели людей до предела и разрешили им мстить, а я не знала, куда спрятать ребёнка. Это ваш мир, а я… — она всхлипнула, отвернулась от них и пошла вперёд.
Она шла, подворачивая на выбоинах каблуки своих единственных нарядных туфель.
— Мисс Малик… Джен… — окликнули её сразу два голоса.
Она не обернулась. Но её уже нагнали. Взяли под руки и уговорили вернуться к машинам.
— Вы же не собираетесь идти до города пешком, мисс Малик.
— Джен, ради бога, Джен, выпейте. Это вода, клянусь, вода…
Она послушно выпила безвкусной жидкости, деловито открыла сумочку и достала зеркальце.
— Ну, когда женщина занимается своим лицом, за неё можно не волноваться, — Сторм залпом осушил свой стаканчик.
— Извините меня, джентльмены, — Женя убрала зеркальце и даже улыбнулась.
— Не стоит извиняться, мисс Малик, — Золотарёв понимающе кивнул ей. — Конечно, для неподготовленного человека зрелище слишком тяжёлое, — он говорил по-английски с лёгким акцентом, показавшимся Жене несколько нарочитым, притворным.
— Самое страшное, что это правда.
— Вы правы, мисс Малик. Но поверьте мне, бывает и хуже.
— Да, — Женя убеждённо кивнула. — Согласна. Но от этого здесь не лучше.
— Вы правы, мисс Малик, — повторил Золотарёв.
Они замолчали. И молчали, пока не увидели спускавшегося к ним индейца. Это был не Гичи Вапе, а второй, что помоложе. Нихо Тиан Або — вспомнила Женя. Вчера и сегодня он всё время молчал, Женя даже не знала его голоса. А сейчас он заговорил сам. По-русски. Певучим и одновременно быстрым говором.
— Коля, фотографии у тебя? Они на слово не верят, пуганые.
— Как там? — Золотарёв подал ему пакет из чёрной бумаги.
— Как везде. Половина не знает своего племени, остальные кто откуда. Языка никто, считай, не знает. Так на смеси и говорят.
— На переезд согласны?
— Хоть сейчас и пешком. Куда угодно, лишь бы подальше.
Сторм стоял, отвернувшись, и Женя решила воздержаться от перевода.
— Сколько их?
— Ходячих до полутысячи, да ещё по землянкам сотни три лежит. Как они тут кормятся, не представляю.
— Дети?
— Берегут. Сказали, что есть, а сколько… — индеец усмехнулся. — Ну, ты знаешь. Отсюда детей, в основном, качали. Вот и берегутся.
Он быстро ушёл, почти убежал обратно.
— Ну что ж, — Золотарёв усмехнувшись обратился к Сторму. — Уже легче, не так ли, Сторм?
— Да, — Сторм резко повернулся к нему. — Ну, и вы намерены объяснить мисс Малик смысл некоторых выражений?
— Зачем? — пожала плечами Женя. — Не так уж трудно догадаться. Я думаю, джентльмены, вы прекрасно побеседуете и без меня. Я немного прогуляюсь.
И не дожидаясь их ответа, сошла с дороги и пошла вдоль ската между пучками жёсткой пыльной травы.
Она ушла настолько, что не слышала их голосов и, оглянувшись, не увидела машин. Тогда Женя закрыла лицо руками и заплакала. Эркин… ведь это… это же твоя судьба, Эркин… Эркин… Она беззвучно звала его, пока не выплакалась. Тщательно вытерла лицо. Сумочку она захватила с собой. Уже легче. Ну вот, сейчас привести себя в порядок. И будем держаться. Ещё бы чуть-чуть, и сорвалась. И так, кажется, наболтала лишнего. Ну, про Алису Сторм наверняка знает, так что, может, и обойдётся.
Когда она вернулась к машинам, там был один Сторм.
— Вы в порядке, Джен?
— Да, Эд, спасибо.
— Честно говоря, вы напугали меня.
— Я и себя напугала, Эд. Но сейчас я действительно в порядке. А где же… Золотарёв?
— Ник пошёл туда, — Сторм махнул рукой по направлению к гребню.
— Там нужна его помощь?
— Ему виднее, — пожал плечами Сторм.
— Как же они кормятся? — повторила Женя вопрос Нихо Тиан Або.
— Где подрабатывают, где подворовывают, — усмехнулся Сторм.
— В городе я их не видела.
— Боятся полиции. Так, по окрестным фермам.
— Почти тысяча человек?
— Поэтому мы так и ухватились за это переселение, — Сторм стал серьёзным. — Вы были правы, Джен. Они доведены до предела, и, если русские их вывезут до взрыва, будет лучше для всех. Но это большая резервация. В других меньше народа и кормиться легче, но… но там свои проблемы, — он с улыбкой посмотрел на Женю. — Вы полны сочувствия и жалости, Джен. Говорят, это национальная черта русских.
— Не знаю, — пожала плечами Женя. — Но мне их действительно жалко. А помочь я никак не могу. Да они и не примут моей помощи. Не так ли, Эд?
— Да, Джен. К сожалению, а может, и к счастью, вы правы.
— Давайте о чём-нибудь другом, Эд, — попросила Женя.
— С удовольствием, Джен. Предлагайте тему.
— Хотя бы… — Женя улыбнулась. — Хотя бы о Золотарёве. Что вы о нём думаете?
— Браво, Джен! — рассмеялся Сторм. — Вот это нокаут!
— И всё же?
— Мы мило побеседовали, Джен. Нашли кое-какие общие темы…
— Разумеется, — кивнула Женя, — джентльмены всегда договорятся. Да, Эд, что же мне записать?
— Правду, — пожал плечами Сторм. — Мы приехали, нас попросили удалиться, и переговоры шли без нас. Результаты нам сообщат, и вы запишете концовку. Всё.
— Спасибо, Эд. Вы думаете, им там будет лучше?
— Честно говоря, Джен, меня это мало волнует. Но русским будет хуже. Они же белые, а этим ненависти к белым хватит надолго. К самостоятельному существованию мало кто из них способен, неизбежный языковой барьер, очаг болезней… Я не завидую тем русским, которые окажутся их соседями. Мало весёлого, Джен.
— Да. — Женя прищурившись поглядела на край гребня. — Эд, этот кратер искусственный?
— И да, и нет. Использовали естественный рельеф и немного подправили.
— А… я видела там, — она показала рукой направление, — пожарище, что это?
— Видимо, посёлок охраны. Здесь город близко, и стационарного посёлка не было. Работали посменно.
— А барак тогда для чего?
