В лето 6746 года от сотворения мира (СИ) - Нефёдов Борис (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Подожди, «по монастырям». Там, сам же знаешь, «с улицы» монастыри в монахи не берут. Ну одного-другого я бы, ради наших отношений и твоих подвигов, пристроил бы за ради Христа, но у тебя инвалидов будет не меньше двух десятков.
— Больше, чем два десятка. Тех, кто сможет своим делом заняться я сам «обустрою», но и в этом случае человек тридцать-сорок надо будет по монастырям раскидать. Нечего героям этим на твоей паперти делать. А вклад каждый такой монастырь получит значительный, чтобы никто (никто!) не смог людей этих куском попрекнуть. Вон, весь угол занят предметами религиозными. Там и настольные кресты, и иконы в ризах, и светильники, и кадила, сплошь только серебро да золото, да каменья драгоценные, есть книги редкие, и прочее. На них не один монастырь от фундамента до маковок церквей построить можно. Будет на что монастырям и земли прикупить, и холопов, если нужно… Только одна икона… Михаила Архангела…она у меня останется. Нужна она мне.
Владыка хмыкнул и прошел к аккуратно сложенным сокровищам. Вскоре он забыл про меня, все перебирая вещи и покачивая головой. Когда он обернулся, все лицо его было мокрым:
— Знаю я многие из этих вещей, знал их хозяев, церкви и монастыри, что ими владели…, знал… Тяжелая доля им досталась. Жаль их.
— Думаю, что от этого вещи эти только добавили святости.
— Здесь спорить не о чем. То, что ты смог их отбить у Батыя дорогого стоит. А за монахов твоих и половины всего этого будет за глаза.
— Тогда остальное примешь, Владыка, в дар церкви нашей от нас, рабов ее, живых и мертвых.
— Это дорогой дар, дар от сердец ваших, а потому богоугодный.
И уже совсем смягчившимся тоном продолжил:
— Но ведь здесь крепость останется. Поедут люди, увидят, все станет ясно.
— Во-первых, Владыка, не увидят. Часть моих людей (в основном, славяне) решили два погоста, т. е. селища здесь поставить. В нескольких верстах отсюда. Уже сейчас начнут возить туда бревна с этой крепости, а на месте из них собирать частокол, да дома. Народ такой, что за лето все перетащат, ничего не оставят. А пустые ямы в здешних условиях долго не простоят. Через два года вообще мимо проедешь и не узнаешь, что тут когда-то крепость была, да что люди такой толпой здесь целый год жили. Во-вторых, Владыка, люди по этой дороге уже не скоро поедут. Куда им ехать и зачем? Раньше купцы ездили в Новый Торг, а теперь нет Нового Торга. Сплошным покровом разоренные земли. Пожарища, да тлен. Теперь купцам за зерном или еще зачем в сторону Пскова ехать надо. А просто так кто в наши дни по свету путешествует?
— А что я митрополиту Кириллу скажу? Ему правду говорить следует.
— Правду и скажи. Во-первых, скажи, что теперь все уверены, что именно его, митрополита, молитвами враг до Новгорода не дошел. А это очень важно для укрепления веры в нынешних условиях. Что может быть важнее? Во-вторых, отметь, что я в разговоре с Батыем прямо запретил ему не то, что убивать, но даже обижать священнослужителей. Это он хорошо понял, поскольку, конечно же посчитал, что разговаривает… скажем так, не совсем с обычным человеком. Одно могу сказать, что дошли мои слова до самой его печенки. Пройдет время, и митрополит наш получит от монгольского хана ярлык (такую охранную грамоту) на свободу вероисповедания, освобождения от дани и на неприкосновенность церковного имущества [21].
— Думаешь, приход монголов — это надолго?
— Надолго. Но не навсегда!
— Что ты тут заладил «во-первых», «во-вторых». Откуда знаешь?
— Ну что ты, Владыка, спрашиваешь? Видение мне было. Видения мои обычно сбываются. Хотя можешь митрополиту про ярлык и не говорить, но то, что это так и будет, это точно. Как точно и то, что отношение монголов к нашим священнослужителям с этого времени начнет сильно меняться. Они будут опасаться убивать их. Если, конечно, сами священнослужители, такие как отец Варфоломей и мужественные люди его, не выйдут против монголов с оружием в руках. Кстати, спасибо тебе за них. Может, наградишь их как-то? В сане поднимешь что ли или еще как?
— Посмотрим.
— Посмотри. Тем более, что с их слов они у тебя уже отпросились и из них тоже никто в Новгород не вернется.
Владыка кивнул, но не унялся:
— А твои обозные?
— Практически все сани и телеги уйдут с отрядами в Рязань и Суздаль. Свое присутствие в Селище я ликвидирую. Мельницу уже немцам продал.
— Знаю.
— Этот год буду жить в своем доме. Жить буду тихо, выхаживать раненых, из ремесел оставлю только свечное производство. А через год-другой и сам потихоньку уйду. Так что из всей этой истории, думаю, от моего имени останется только память об Игнач-кресте, как месте, до которого монголы дошли, а потом почему-то развернулись и ушли. Через поколение о том, кто такой этот Игнач, уже мало кто и вспомнить сможет (так, легенды в отдельных семьях останутся), а лет через 50 и сам Игнач-крест будет только в людских воспоминаниях и мало кто будет точно знать где он расположен.
— Неужели о такой битве сами монголы никаких следов не оставят?
— Не оставят. С письменными трудами у них вообще плохо, а в тех ихних летописях, что у них о времени нашем будут написаны, вряд ли будет упоминаться что-либо о столь бесславном сражении с ратью рабов, в которой у них было по100 нукеров на одного противостоящего им раба и которую, тем не менее, они проиграли.
— Убедительно.
— Ну вот, ты и повеселел, Владыка.
— Потому повеселел, Михаил…Игнатьевич, что не разочаровал ты меня.
— Ну, а теперь-то пойдем в трапезную?
— Нет, пусть сюда принесут. Негоже пастве видеть, как ее пастырь божий с непонятным купцом стоялый мед пьет. И пьет неумеренно. Да и рассказы твои не каждому нужно слышать.
— Без вопросов, сейчас прикажу.
Утром Владыку тихонько отнесли в сани, укутали шубами, еще на двух санях уложили «дополнительную поклажу от купца» и его обоз неторопливо тронулся в обратный путь.
Вот такой вот оборот, ё-пэ-рэ-сэ-тэ.
В штабе собрались все командиры родов войск и служб. Я сразу перешел к делу:
— Вам назад в Новгород возвращаться нельзя. Во-первых, монголы могут в дальнейшем возложить на город ответственность за ваши действия, а, во-вторых, сами новгородцы встретят вас без особой радости, поскольку свою задачу вы выполнили, а теперь что с вами делать они скорее всего до сих пор решить не могут. Вы становитесь для них неприкрытой угрозой. Выход один: либо разбиться на мелкие группы и разойтись каждый в свою сторону, либо сохранить себя, как боевую единицу и организовано уйти на территорию других княжеств. Думаю, что сторонники будут и у первого, и у второго варианта. Вон, поляки (не все, но многие) уже спрашивали, когда им можно будет отправиться на родину. Как их сопровождающие от князя подъедут, так и отпущу. Другие вон по своим селищам разойдутся, да в два новых погоста, что Молчун и Ян построить собрались. Наверное, будут и другие. Но большинство все-таки за второй вариант. Эти уже почувствовали вкус победы, поняли свою совместную силу. Им уже понятно, что только вместе они смогут рассчитывать на значительные изменения своего положения, а возврата к прежней жизни не хотят. Они обрели новую семью и новую веру.
— Ну и куда податься?
— Куда податься? Нашествие Батыя прошлось по нашим княжествам жуткой косой смерти. Десятки разрушенных городов, сотни сожженных погостов. Но страшно даже не это. Наиболее сильного и трудоспособного населения практически не осталось. Мужчины выбиты на полях сражений, перебиты при захвате поселений или погибли в хашарах. Молодые женщины или убиты при штурмах, или уведены в полон. А тем, кто сумел спрятаться и остался в живых нечего есть, негде укрыться от холода и болезней. У них нет защиты, а в этих условиях всегда появляются твари, которые будут отнимать у людей последнее. Вы даже не представляете сколько горя и насилия продолжает причиняться людям на этих землях. И не к кому обратиться. Наибольшие потери понесли рязанские земли. Там нет таких лесов, как у нас, и людям негде было надежно спрятаться.
