Александр Агренев. Трилогия (СИ) - Кулаков Алексей Иванович (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
– Если бы дюжину! Пожалуй, все две, ежели не больше. Мне пришлось изрядно освежить знания по пневмосистемам и гидравлике, чтобы только понять, с чего начинать некоторые прожекты. Да-с. Так, ну на обычном производстве ничего нового вы не увидите, а вот на опытно-экспериментальном, пожалуй, мне все же найдется чем вас удивить.
Не замедляя шага, он махнул перед охранником чем-то вроде небольшой кожаной визитницы в раскрытом виде и провел гостя в первый из своих цехов. Первое, что бросилось в глаза давнему приятелю Герта, – почти больничная чистота и порядок, царившие на рабочих местах, а также обилие света. Затем его внимание привлекла группа мастеровых, самым натуральным образом водившая хороводы вокруг непонятной конструкции, закрепленной на… стенде?
– Вот здесь у нас, так сказать, работа по заявкам инженера Луцкого.
– А что именно?
– Двигатель на жидком топливе. Если я все правильно помню, то Борис Григорьевич пытается приспособить его под отходы производства керосина – бензин или мазут. А может все же керосин, только дурного качества. Признаться, я в такие тонкости особо не вникал, своих забот хватает. Вон там, за перегородкой, еще полдюжины разных механизмов собирают и испытывают, и все они изготовлены по чертежам Луцкого.
– Хм, это любопытно. Скажите, Иммануил Викторович, а вон те слесаря, чем это они у вас заняты?
Картина действительно была интересной: на первый взгляд казалось, что двое мастеровых решили вспомнить детство и попрыгать, только делали они это по очереди и приземлялись исключительно на крышку т-образной конструкции, состоящей из куска чугунной станины четырехдюймовой толщины, мощной пружины и вставленной в нее несуразно тонкой составной трубы из стали. Все бы ничего, но этот импровизированный батут под весом (причем достаточно солидным) рабочих достаточно плавно опускался, а когда те спрыгивали на пол, быстро возвращался в исходное положение.
– Позвольте? Ах это. Одну минуту, я сейчас.
Вернувшись к приятелю буквально через пару мгновений, улыбающийся станкостроитель заметил:
– Рационализаторы! Лебедкой с грузом им поработать лень, а прыгать, значит, не лень. И ведь какое обоснование подвели! Проверяют, видите ли, на качество выделки.
– Признаюсь честно, Иммануил Викторович, я так ничего и не понял.
– О! Прошу меня простить, не заметил, как отвлекся. Это вы видели, если можно так сказать, импровизированные испытания гидравлического гасителя колебаний. Кстати, на него уже выстроилась целая очередь заказчиков – редкий случай на моей памяти.
За следующие полчаса кандидат в работники успел побывать еще в одном цехе, покрутить в руках детальки от будущего пневмоинструмента и дать несколько довольно ценных советов. Поковыряться во внутренностях пары гвоздильных станков (с большим скрипом и крайне медленно переделываемых под выпуск каленых саморезов), споткнуться о стопку заготовок-ламелей на рольставни и вызвать недовольство охраны своими частыми вопросами.
– А что там дальше?
– Простите, Аркадий Никитич, туда даже я вас провести не смогу – все, так или иначе связанное с военным делом, закрыто от посторонних. Надеюсь, уже сегодня вы перестанете им быть и… – Договорить главный станкостроитель не успел, увидев что-то, незаметное его гостю. – Вот и провожатый за вами пожаловал. Удачи!
Спустя полтора часа Лазорев вернулся и еще издали утвердительно кивнул на немой вопрос своего старого приятеля. Вид он имел изрядно воодушевленный и при этом слегка озадаченный и первым же делом попенял Герту на то, что тот запамятовал упомянуть в письме о возрасте князя Агренева.
– А что, это для вас так важно?
– Скорее неожиданно. Признаюсь, я предполагал увидеть более солидного в плане возраста работодателя. Впрочем, теперь это уже неважно. Кстати, а откуда его сиятельство так хорошо разбирается в вопросах точного машиностроения?
Иммануил Викторович, понизив голос, предупредил своего коллегу о нежелательности подобных разговоров и вопросов. В ответ Лазорев понятливо кивнул и, чтобы перевести разговор на другую тему, поинтересовался – покажут ли ему третий экспериментальный цех?
– А вам уже выдали удостоверение-пропуск? Позвольте освидетельствовать. К моему глубочайшему сожалению, Аркадий Никитич, пока это невозможно. Быть может, несколько позднее, когда у вас закончится испытательный срок, – и поверьте, я буду ждать этого так же, как и вы. А пока не хотите ли пройтись по фабрике в ознакомительных целях?
– Не откажусь. Ах да, вы не растолкуете мне, что значат эти цветные полоски на… гм, как вы сказали?
– Пропуск-удостоверение. Растолкую охотно. Все цеха на фабрике имеют свое цветовое обозначение. Вон, видите на стене рядом с входом красный квадрат и цифру три? Цвет означает, что доступ строго ограничен, ну а три – номер цеха. У вас четыре полосы: синяя и штрих-пунктир из зеленой, красной и черной. Первая означает свободный доступ на обычное производство. Зеленый – в моем сопровождении на опытно-экспериментальное производство. Красный – на оружейное, с сопровождающим из охраны и начальника цеха и с предварительным оформлением разового пропуска. Черный цвет означает, что охрана ограниченно вам подчиняется. М-да, я бы сказал – очень ограниченно. Как видите, все просто, и действует такой документ на всех предприятиях его сиятельства.
– А все же я был неправ насчет монетного двора. Там, пожалуй, такой строгости нет. Скажите, и у мастеровых все так же?
– Нет, что вы! Там все гораздо проще. Обычный пропуск мастерового позволяет попасть на фабрику и в свой цех, не более того. Выше – пропуск технического специалиста, сменного мастера и начальника цеха, у них обычно две полосы. Три полосы и один штрих-пунктир – это я, господин Сонин и господин Греве. Четыре полных у господина Долгина. На этом, собственно, и все.
– Оригинальная система. То есть я теперь?..
– Да, Аркадий Никитич, вы на испытательном сроке. Вот когда у вас в удостоверении штрих-пунктир станет сплошной линией и добавится фотокарточка – как у меня, видите? – тогда да, будет полный доступ.
Тройной и очень пронзительный гудок заставил станкостроителей прервать беседу и отойти немного в сторонку, уступая место заполонившим дорожки мастеровым. Поглядев на проходящую мимо них бодрую толпу оголодавших работяг и немного посовещавшись на предмет дальнейших планов, они и сами двинулись в столовую, вернее, в ее отделение для инженерно-технических работников – какая разница, с чего начинать знакомство с фабрикой?
Ррдаум-ррдаум…
Плавный шаг влево, и тело словно само собой разворачивает в сторону негромкого шороха.
Ррдаум-ррдаум…
Быстрый рывок, переходящий в долгое падение-перекат, и от очередной мишени летят мелкие щепки.
Ррдаум-ррдаум…
Пули полетели, но мишень была «мирной», а следовательно, стрелок только что «убил» нарисованную на ней девушку. Еще шаг, второй, третий – до места последнего упражнения он дошел в тишине. Так же тихо поменял магазины в «рокотах», глубоко вздохнул и скомандовал:
– Начали!
Всего через две минуты, заполненные постоянным движением в пределах метрового круга и частыми хлопками выстрелов, князь Агренев понял, что он опять потерпел неудачу. Что в трансе, что без – у него так и не получалось отработать по всем нужным мишеням, и злило это его просто неимоверно, иногда до дрожи в руках и зубовного скрежета. Как стрелок он уже давно состоялся и в любом состоянии даже не целился, вгоняя пули именно туда, куда и хотел. Просто знал, куда пойдет маленький, но такой смертоносный кусочек свинца, и стрелял, стрелял из любого положения и оружия, в движении, лежа и стоя, навскидку с разворота и с двух рук. Но выполнить самолично придуманное упражнение это ему никак не помогало. Вот и сегодня, совершив очередную попытку, Александр угрюмо смотрел перед собой, совершенно машинально разбирая пистолеты для чистки-смазки, и пытался понять – что, ну что он делает не так?
Май в 1891 году удался на славу: с самого начала установилась отменно теплая погода, земля быстро подсыхала, и как-то одномоментно зазеленела трава и появилась редкая молодая листва на деревьях. Вечером еще не было, а утром люди пошли на работу и разом заметили так радующую после хмурого апреля зелень кустарников и газонов. А днем в воздухе носился такой сладкий и дурманящий запах наступающего лета, что многие улыбались без видимой причины. Когда же зацвели сирень с яблоней, и вовсе причин появилось видимо-невидимо. У фабричного начальства и батюшек близлежащих церквей вообще была полная уверенность в том, что одна половина рабочего поселка при фабрике твердо решила жениться на другой. Ну или как минимум треть – уж за эти-то цифры они готовы были ручаться. А для фабриканта одна из недель этого месяца прошла иначе, если можно так выразиться – под знаком Герта Иммануила Викторовича. Едва князь приехал на фабрику, как начальник станкостроительного завода тут же организовал для беседы опытного металлурга с простой русской фамилией Грум-Гржимайло (самое то – проверять степень опьянения у подчиненных). Специалистом тот действительно оказался отменным, имел готовые наработки по многим сталям, в частности, хромомолибденовой для оружейных стволов, и Александр с удовольствием принял его на работу. Тем более что для организации «карманного» исследовательского института, вернее, лаборатории денег требовалось до смешного мало, а польза ожидалась, даже по самым скромным прикидкам, просто бешеная. Если Владимир Ефимович, как и обещал, в разумные сроки доведет до ума свою ствольную сталь – а потом, чем черт не шутит, организует и производство вольфрамовых сплавов-«быстрорезов». Девятый вал заказов для Российской оружейной компании гарантирован, причем как минимум на ближайшие двадцать лет. Как тут не вложиться в такую перспективу?
