Цивилизация (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗

Говорят, темнота — друг молодёжи. Ну, можно ли ещё отнести к этой категории и нас, почтенных отцов собственных семейств — это уж, надо думать, только от возраста оценивающих зависит. Для Циклопа мы, пожалуй, ещё молодёжь. Но в данном случае мы и сами как-то против темноты не возражали — чего нам светиться-то без необходимости? В катакомбах был как раз оптимум — несколько светлее, чем у негра в жопе, но достаточно темно, чтобы их обитатели не тыкали в нас пальцами, а завидев нашу численность и блеск оружия — быстренько теряли к нам интерес и ныкались подальше, покуда мы ими сами не заинтересовались. А где на нас написано, что мы не какие-нибудь там новые иностранные наёмники Прусия и не заявились в помощь городской страже с облавой?

Находим при свете факелов нужнвй проход, в нём — нужное место с недавней кладкой, колотим в неё условным стуком. Сперва тишина, но когда колотим снова, оттуда отзываются таким же — ага, порядок, Одноглазый готов "восстать из гроба". Начинаем долбить кладку, солидную с виду, но хлипкую на деле, потому как требовалось от неё только самой не осыпаться раньше срока. Под тонким слоем скреплённых известковым раствором камней лежат уже просто безо всякого раствора, которые и долбить-то уже не нужно, а нужно просто разобрать, и судя по звукам, Циклоп помогает нам с той стороны. Млять, ну вот только сейчас нам сюрпризов ещё не хватало! Несколько тутошних бомжар, замызганных, но крепких, с факелами и мечами, нарисовались весьма некстати.

— Продолжайте разбирать, — озадачиваю двух бойцов, а сам достаю револьвер. У Хренио и у Володи их пушки уже в руках, спецназер уже и глушак наворачивает — хоть и не ждали мы сюрпризов со стрельбой, но готовились ведь ко всему и заглушки со стволов свинтили ещё перед выходом. Наворачивает мент, наворачиваю и я. А чего они ждали, что мы тут мечами с ними звенеть будем? Так недосуг нам в древних героев с ними играть, у нас тут поважнее дело не закончено. У них ещё был в принципе реальный шанс сохранить свои шкуры, нам и на хрен ненужные. Развернулись бы сейчас кругом — и ушли бы от нас целыми и невредимыми, и мы бы даже подождали, пока они удалятся. Нам что, здешние катакомбы с ними делить? Больно надо! Неужели по нам не видно, что не в катакомбах мы обитаем и обитать в них не собираемся, а заявились просто по делу, которое сделаем и уйдём восвояси сами, и нам просто лишние глаза и ухи сейчас никчему, только и всего? Но они вздумали качать какие-то права, да ещё и с весьма нехорошими взмахами своими грязными и ржавыми железяками, и это уже никуда не годилось. Выстрелы в замкнутом пространстве всегда гораздо громче, чем на открытом воздухе, и даже с глушаками тихо не вышло, но допусти мы настоящую схватку — вряд ли шума было бы меньше. Судя по удаляющемуся топоту, у гопоты был и "засадный полк", который теперь отважно рвал когти, но это уже не имело значения — пятеро видевших нас и то, чем мы занимались, уже никому об увиденном не расскажут.

— Приведите их в надлежащий вид, — скомандовал своим орлам спецназер, и те принялись кромсать трупы их же мечами, маскируя между выглядящими внушительно колото-рублеными ранами куда более скромные пулевые отверстия. Ну а гильзы — они в барабанах остались, чем и хорош револьвер в сравнении с автоматическим пистолетом.

— С выходом из Аида тебя, почтеннейший! — поздравил я вылезшего из склепа Ганнибала, — Если верить этим хвастунам грекам, то ты третий, кому это удалось — после их Геракла и Одиссея. Как там дела у Харона?

— И тебе не болеть! — весело отозвался Одноглазый, отряхиваясь от известковой пыли, — От моих известия есть?

— Ещё нет, но они должны быть сегодня. Так, погодите-ка, ребята! — я порылся в кошельке, выудил из него пару серебряных оболов и бросил их в проём, который бойцы уже начали закладывать камнями снова, — Всё, работайте.

— Это ещё зачем? — не въехал наш "воскресший из мёртвых".

— Если кто-нибудь вздумает проведать твои бренные останки, то обнаружит, что могилу взломали грабители, чтобы добраться до надетых на тебя драгоценностей. Но им было темно, и они спешили так, что не стали искать эти два утерянных обола. Случилась схватка с конкурентами, и победители предпочли унести тело целиком, чтобы ограбить его где-нибудь в укромном месте без помех. Пусть теперь поищут это укромное место по всем катакомбам, если не поленятся, — обяснил ему Васкес.

— А заложенный пролом?

— Его всё равно раскурочит после нашего ухода эта разбежавшаяся голытьба, — пояснил я, — Если оставит при этом свои следы и затопчет наши — тем лучше. Готов ли ты идти, почтеннейший?

— Подождите немного, — попросил старик, — Мне нужно отлить. В мои годы это приходится делать почаще, чем вам, молодым…

Когда он справился со своими нуждами, его закутали в плащ, нахлобучив на голову капюшон. Жарковато в нём, но придётся уж ему потерпеть — будет ещё жарче, если спалимся. Уже у выхода из катакомб к нам присоединяется четвёрка бойцов, оставленная там на шухере, и мы с облегчением отвинчиваем глушаки и ныкаем их вместе с пушками. Дорога к гавани идёт через улочку позади нашего постоялого двора, на котором нам никак нельзя засвечивать Циклопа, так что туда мы и не заходим, а идём прямиком в гавань…

— Максим! — окликает меня вдруг Мелея из окна комнаты.

Гляжу — размахивает каким-то небольшим свёртком, чтобы я уж точно заметил — не до неё сейчас, но судя по настойчивости она считает это дело жутко важным и вполне способна даже выбежать на улицу.

— Идите, я догоню вас, — говорю остальным, сворачиваю к чёрному ходу и иду к лестнице на второй этаж, где располагаются наши комнаты, а она уже ждёт в дверях:

— Вот, это принёс и просил поскорее передать тебе тот гортинец, который был с нами ТАМ… ну, там, где нас "не было"…

— Да, благодарю тебя — это то, что нужно, — и сую свёрток под плащ.

— Ты даже не посмотришь, что в нём?

— Это не мне. Я сам должен передать его кое-кому.

— Тому человеку, которого вы ведёте завёрнутым в плащ? Ты скажешь мне, кто он, или мне самой угадать?

— Давай-ка повременим с этим. Не сегодня и даже не завтра. Это для нас самое трудное позади, а у него выдались два тяжёлых дня, и третий тоже не будет лёгким — ему ещё предстоит перечечь всю Пропонтиду и выбраться из неё…

Нагоняю наших уже в гавани, передаю свёрток Ганнибалу, два наших бойца его плащами от лишних глаз загораживают, он разворачивает и смотрит:

— Да, это как раз то, чего я ждал. Теперь я наконец спокоен за них. Вот только оставшиеся в доме слуги…

— Вытащим и их, почтеннейший — это уже гораздо легче. Ну кому они нужны и вообще интересны без тебя, и кто обратит внимание на их отъезд?

Корабль отплыл, увозя Одноглазого и избавляя нас от беспокойства за него — для нас операция "Мумия" в основном завершена. Плывёт та "мумия" в хорошие руки, и не наша уже, хвала богам, забота, как она доберётся до места назначения. Вот уже и за мыс свернуло судно, выходя в залив, а к главному порту Никомедии, разминувшись с ним, важно и неторопливо выгребает всеми тремя ярусами квинкерема с волчицей и известной уже всему Средиземноморью горделивой аббревиатурой "SPQR" на переднем парусе. Мы понимающе качаем головами, переглядываемся и смеёмся.

— Кто не успел, тот опоздал, — комментирую я, — И ведь будет же недоволен, хотя по справедливости радоваться бы должен, — я имел в виду, естественно, прибывающего в Никомедию Тита Квинкция Фламинина, которого теперь уже не будут попрекать в сенате за ненужную Риму смерть Ганнибала Того Самого.

— Ну так ему-то откуда об этом знать? — хмыкнул Хренио.

— А кстати, Макс, ты точно никого не завалил в операции "Хулиган"? — спросил меня вдруг Володя.

— Ни единого человека. Надеюсь, что и не ранил. А что?

— Так прикинь, что получается. Если бы не эти пять психов в катакомбах, так мы за все три операции так бы никого и не укокошили…