Терра инкогнита - Величко Андрей Феликсович (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Едут, едут! — закричал малолетний Васька Татищев с башенки. До того скучавшие у черного входа меншиковского дворца молодые люди засуетились. Прихрамывая, к ним подбежал дядька Иван Никитин, вместе с пятнадцатью лучшими учениками Навигацкой школы удостоенный приглашения на ужин по случаю царской свадьбы. Не на тот, что недавно кончился в Грановитой палате Кремля, а для своих, в Преображенском, во дворце Александра Даниловича. У царя тут тоже был свой дом, но всего о трех небольших комнатках, так что торжества проходили или в Съезжей избе, или в Потешной крепости. Или, как сейчас, во дворце ближайшего царского соратника. Хотя не всегда — дядька рассказывал, что бороды боярам резали именно в доме государя.
— Васька, нос утри, опять где-то перемазался! — еще на ходу стал командовать Никитин. — Хвостов, да что же пуговицы-то вкривь застегиваешь? Басов, помоги ему, да не лыбься, сам таким был! Не опозорьте меня и Катерину Ильиничну перед государем! Как себя за столом вести, все помнят?
— Да-а! — раздалось в ответ несколько нестройных выкриков.
— Как отвечать положено?! — осерчал дядька.
— Так точно, ваш-бродь!
— То-то же. Зайцев, а ну морду умной сделал, живо! Успеют еще государь с иноземным герцогом насмотреться, какие вы есть дурни на самом деле.
Вскоре послышался свист, сквозь который прорывалось какое-то тарахтение, — ученики уже знали, что это так едет австралийская трехколесная тележка с герцогом. Третьего дня он приезжал в школу и даже прокатил двоих учеников вокруг Сухаревской башни. Мало того — недорослю Трубецкому дал покрутить вертящуюся ручку на рогатине, коей его тележка управлялась. От поворота этой ручки она ехала то быстрее, то медленнее.
Вот из-за поворота показались конные преображенцы, за ними — три кареты, потом австралийская тележка, а замыкала процессию охрана герцога. Четверо огромных мужиков страхолюдного вида и пятеро совсем молодых пареньков, коих, если бы не форма да револьверы, от русских и не отличить.
Никитин окинул взглядом своих подопечных. Стоят ровно, на лицах подобающий случаю восторг.
Из остановившейся кареты спрыгнул царь, помог выбраться своей молодой жене. Повернулся к герцогу, который уже слез со своей таратайки, заглушил ее гремящий механизм и теперь направил на царскую чету какой-то небольшой черный ящичек с отростком спереди.
— Снято! — непонятно сказал австралиец, опуская свою коробочку, но государь показал на замерший строй учеников:
— А их? Без образованных людей России гибель, они же есть ее надежда, кою надлежит запечатлеть.
— Верно! Может, это будущие герои или вовсе ученые, — хмыкнул герцог и, направив свой ящик на учеников, скомандовал: — Всем замереть и смотреть на его царское величество! Все вольно. За снимками пусть кто-нибудь зайдет ко мне завтра от двух до трех пополудни. Что это такое? Вот как получите, так сами увидите. Петер, куда идти, кто тут у тебя командует?
— Данилыч, — обернулся к вылезшему из второй кареты Меншикову царь, — ты чего гостей на улице держишь? Чай, твой дворец-то, показывай, где кому садиться, что есть и пить. Постой, а князь-папу в Кремле не забыли?
— Да здесь он, сейчас выйдет, — усмехнулся Меншиков.
Ученики с недоумением смотрели, как два солдата вытащили из кареты какого-то мужика в венгерском кафтане, но, что удивительно, с бородой. Никитин же не удивлялся — знал, что это главный во Всепьянейшем Соборе Зотов. Полного его титула не всегда мог выговорить и сам Петр, а сокращенный звучал как «князь-папа».
Был он, похоже, пьян до изумления, не падал только потому, что его с двух сторон держали. Однако, услышав обращение, поднял голову, звучно икнул и возгласил:
— Сущие в отце нашем Бахусе возлюбим друг друга, братие! Благословляю — ик! — на подвиг во… во имя…
Но тут силы окончательно покинули оратора, и он уронил голову на грудь. Никитин, повинуясь знаку Меншикова, повел учеников внутрь дворца.
В большом зале стоял не один большой стол, а несколько средних. В центре — для царя, царицы и нескольких приближенных, в том числе герцога и странного заморского попа, про которого Никитину уже шепнули, что вскорости он начнет преподавать в Навигацкой школе. А потом этот поп сам подошел и подтвердил, что да, ему поручено вести два курса. Первый — баллистика, то есть наука о том, как летит снаряд из ружья или пушки. А вторую поп назвал невразумительно — «основы обществоведения». На робкий вопрос «что сие есть?» ответил почти как его герцог: «Узнаете в процессе учебы».
По бокам царского стола стояли два — для австралийцев чином пониже и для кукуйских немцев, коих сейчас было немного, всего шесть человек. Еще один был чуть в стороне, для ближних бояр, там главенствовал Ромодановский, остальные же чувствовали себя не в своей тарелке.
Наконец, близ стены располагался стол для солдат, куда отнесли и князь-папу, и последний — для учеников Навигацкой школы.
Праздник был веселый и шумный, но ближе к концу Сергей Завидов, лучший в школе по математике, набрался смелости и вопросил, почему им подносят только какое-то слабенькое вино, да к тому же еще и разбавленное.
«Слабенькое-то оно слабенькое, — с неудовольствием подумал Никитин, — а головки ваши еще слабее. Мог бы у меня потихоньку спросить, а он, дурак, гаркнул так, что даже царь обернулся». И герцог встает и к их столу идет — неужели сейчас бить начнет? Но он просто подсел к ученикам и поинтересовался:
— Вино, говоришь, слабовато? Так ведь крепкое — оно на неокрепшие мозги очень вредно действует. На князь-папу посмотри, если не веришь. Он как от рождения был не сильно велик умом, так сейчас вообще последний пропил. Полезный, конечно, человек, но царю одного такого хватит — целого плутонга не требуется.
Вот тут бы Сереже и замолчать, но он, ободренный ласковым тоном герцога, заспорил.
— Значит, так, — прихлопнул ладонью по столу герцог, — задам-ка я тебе пару вопросов по математике. Ответишь правильно — можешь хоть спирт жрать стаканами, никто слова не скажет. Петер, подтверждаешь? Не сможешь — я лично в ваш кувшин еще пару стаканов воды долью. Итак, сначала вопрос легкий, для разминки. У прямоугольного треугольника катеты три и четыре сантиметра. Какова гипотенуза?
— Пять! — немедля ответил Завидов, даже чуть обидевшись, что его спрашивают про такие простые вещи. — По теореме Пифагора.
— Правильно. А теперь настоящий вопрос. То, что сумма двух квадратов тоже может быть квадратом, ты нам только что показал. А кубов? А четвертых степеней? Короче, решишь эту задачу в общем виде — и можешь пить все, что твоя душа пожелает, причем всю жизнь и бесплатно, за счет казны. Но пока не решил, лучше обходись разбавленным сухим вином или пивом.
Герцог вернулся на свое место.
— А ну как действительно решит? — с некоторым беспокойством спросил его Петр. — Тогда что?
— Тогда его будет ждать всемирная слава. И премия, которую я, пожалуй, сподоблюсь учредить специально для этого случая. Этой премии ему все равно не пропить: она будет немаленькой. Так что не волнуйся, не введет он твою казну в разорение. Впрочем, если у него действительно получится, то наверняка к тому времени ему будет не до водки. Ведь я предложил молодому человеку доказать великую теорему Ферма.
— Так что, эта задача вообще не имеет решения? — догадался царь.
— Еще как имеет, только на его поиски придется потратить лет двести пятьдесят, если не триста.
Праздник затянулся до глубокой ночи, закончившись под утро грандиозным фейерверком, который устроили австралийцы. Грохот и сверкание стояли неимоверные, перебудив всю округу, за исключением части гостей, к тому времени выкушавших крепких напитков сверх всякой меры. Но наконец пальба кончилась, гости частью разъехались, а частью легли спать во дворце Меншикова. Царь с молодой женой удалились в домик Петра. Однако часовые могли увидеть, как потом от дворца царского фаворита к дому герцога прошли двое — сам Алекс, но в сопровождении Александра Даниловича. И до рассвета в окнах второго этажа австралийской миссии горел свет, причем не такой, какой дают свечи, а яркий, будто там светили маленькие солнышки.
