Терра инкогнита - Величко Андрей Феликсович (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Глава 9
Вот и отгремела царская свадьба. Народ, кто проснувшись, а кто проспавшись, потихоньку куда-то засобирался.
Царь с молодой женой вскоре должны были выехать в действующую армию. Мне предстояло по мере сил помочь им в сборах, а потом потихоньку сворачивать манатки и плыть в сторону Орла на «Козлевиче», где пересесть на поезд и катить в Таганрог. Но время еще было: даже в самом холодном году лед на Азове появлялся не раньше середины декабря.
Утром после свадьбы, разбудив меня часов в одиннадцать, явился радист и сообщил, что нашим английским посольством получено письмо от Филиппа Пятого. Так что мне пришлось спешно выпить кофе и углубиться в чтение.
Сразу повеяло чем-то полузабытым — я даже поначалу не сообразил, чем именно. Но потом вник.
В будущем я довольно много читал, причем в основном фантастику. Не то что я так уж любил именно этот жанр, но ведь, кроме него, и читать-то было нечего! В советские времена альтернативой являлись производственные романы и мемуары всяких первых и вторых секретарей, которые они и сами-то вряд ли смогли бы прочесть. А потом пошла какая-то заумь — то ли постмодернизм, то ли еще хрен знает что, почему-то объявленная литературой. И море детективов типа «Слепой против Глухого», «Кривой против мафии» и «Мафия против по башке пыльным мешком Стукнутого». И чуть отличающаяся серия «Я — вор», «Я — бандит», «Я — гей». На таком фоне даже самые убогие фантастические произведения смотрелись вроде как и ничего. Но конечно, иногда случались исключения, особенно последние лет пять, когда массово поперли просто выдающиеся по бездарности шедевры, а дополнительный колорит им придавала глубочайшая неграмотность редакторов.
Кроме того, получило широкое распространение соавторство. То есть маститый писатель берет в соавторы молодого, почти неизвестного, и они вдвоем пишут книгу. Если старший не совсем потерял совесть, то именно вдвоем, типа одна глава он, потом десять — двадцать молодой, потом опять глава от мастера, который, кажется, даже не читал накорябанного его молодым коллегой, и конец текущей книги. Ждите продолжения!
Так вот, письмо от Филиппа Пятого было выдержано именно в таком стиле. Вступление явно писал сам король. Где с волнением спрашивал, действительно ли я смогу помочь выжить их следующему ребенку. А дальше на полутора страницах нудно и бестолково объяснялось, что мои несуразные требования выходят за рамки всего подряд и для достижения хоть какого-то консенсуса должны быть решительно урезаны. Потом вновь шла искренняя вставка Филиппа.
Ответ не вызвал больших трудностей. В нем я объяснил, что проблема выживания будущего королевского ребенка имеет две составляющих — объективную и субъективную. С первой все в порядке, австралийская медицина многократно превосходит европейскую, а педиатрия в империи развита особенно сильно, ибо дети есть наше будущее. Но, увы, наша скорбная жизнь устроена так, что даже самым что ни на есть прогрессивным объективным закономерностям для их претворения в жизнь нужны еще и субъективные условия. В данном случае — отсутствие в королевском окружении идиотов наподобие того, что накорябал основной массив только что прочитанного мной письма.
«Они что, совсем не соображают, кому адресуют свои мозговые испражнения?» — недоуменно вопросил я. И добавил, что только глубокое сочувствие королю и его молодой жене не позволило мне сразу послать отправителей такого документа по соответствующему адресу. Оно же диктует задать несколько отвлеченный вопрос.
Ведь в текущей войне Испания пока вовсе не добилась никаких успехов — только поражения, когда она пару раз собралась проявить хоть какую-то активность. Неужели в таком положении дел никто не виноват? А если виновные есть, то не те ли это люди, что так подставили Филиппа, приписав к его пламенеющим высокими чувствами строкам свои непотребные каракули? И чем, в конце концов, занимается святейшая инквизиция в это тревожное время? Ведь требуется совсем немного, чтобы авторы документа сами рассказали о своих гнусных деяниях. Мелкие же тонкости, типа сожгут их после этого или повесят, Австралию не интересуют.
Отдав письмо для передачи по радио, я на более или менее свежую голову припомнил только что произошедший длинный разговор с Меншиковым. Данилыч, надо сказать, обозначил свою позицию очень четко — несмотря на только что закончившуюся свадьбу, от него в России по-прежнему зависит очень много. И он, понимая, какое благо несут его стране ссуды и технологии из-за океана, готов всячески поддерживать наши начинания. Однако надеется, что мы, как порядочные люди, в ответ коим-то образом проявим свою благодарность. В частности, ему тоже хочется корабль с паровой турбиной, а когда рельсы дотянутся до Москвы, не помешает и личный поезд вроде того, на котором я приехал в Орел. Далее собеседник вопросил, как в Австралии обстоят дела с орденами, то есть награждают ли ими иностранных подданных. И поинтересовался условиями хранения денег в наших банках. Наконец подвел нечто вроде итога — мол, в случае нашей дружбы может возникнуть большая обоюдная польза. Он, Александр Данилович, решил пойти нам навстречу авансом, для чего и поднял вопрос об учебе царевича. Ведь как ни крути, а это наследник русского престола!
Я, самую малость поразмыслив, ответил в том смысле, что вообще-то примерно так и думал, но конкретно последняя инициатива с царевичем вызывает определенные сомнения. Да, он наследник. Но нам-то какое дело? Если Петр умрет раньше своей супруги, то при первом же намеке на разногласия с новым правителем России она просто вернется в Австралию, вот и все. Ей не грозит ничего особенного. Компании — тоже, потому как у преемника Петра никаких рычагов воздействия на нее поначалу не будет. То есть у нас даже в самом неблагоприятном случае хватит времени свернуть производство так, чтобы не остаться в убытке. А вот вам, уважаемый Александр Данилович, в случае воцарения Алексея придется очень туго. Но мы готовы войти в рассуждение ваших трудностей и как-то повлиять на царевича в процессе учебы. Однако отнюдь не бесплатно, ибо филантропия в Австралии никогда не имела хоть сколько-нибудь заметного распространения.
Тут мой визави малость офигел. Мне даже показалось, что сейчас первый случай, когда от него кто-то потребовал денег! Ну или чего-нибудь эквивалентного им. Однако собеседник быстро пришел в себя и начал торговаться.
Вскоре мы сошлись на следующем. За нашу обработку наследника в нужном ключе Алексашка способствует отцу Якову в его начинаниях по углублению контактов между церквями. Правда, связи царского фаворита в среде духовенства еще только начали образовываться, но, как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Далее Австралия смотрит на поведение Алексашки и, пока оно ее устраивает, каждый месяц кладет на его счет по тысяче рублей в Лондонском филиале Австралийского императорского банка. И это при том, что одной из моих задач на этот визит была организация филиала того же банка в Москве! О чем я уже успел объявить, и не раз. Однако позиция Александра Даниловича была тверда, как гранит. Деньги — в Лондон, причем постоянную составляющую, то есть пенсион, в наш филиал. А разовые выплаты за отдельные услуги — в Английский банк! Человек явно не хотел складывать все яйца в одну корзину.
Я-то, наивный, думал, что подобные традиции нашей правящей элиты образовались только при Горбачеве, когда партноменклатура вдруг оказалась охваченной непреодолимой страстью к вывозу денег за бугор. Причем ладно бы своих — так ведь в основном наших! Наверняка и у меня что-то украли, собаки корыстные. А оно, оказывается, вон когда началось.
Впрочем, совсем отказываться от поддержки нашему московскому банковскому филиалу Меншиков не стал, но было видно, что это его не очень интересует.
Отбыл царский фаворит часов в семь утра, унося с собой в качестве аванса два рубина — скажем прямо, по австралийским меркам довольно-таки мелких. Я же облегченно вздохнул и даже позволил себе пару раз сплюнуть в открытое окно, ибо в течение долгой беседы не показать, как я в действительности отношусь к душевным качествам Александра Даниловича, мне было довольно трудно. Ну вот не люблю я коррупционеров среди своих! Прямо даже возникают какие-то первобытные желания — достать парабеллум да облегчить его магазин патрона на три-четыре, ибо мордобитие тут уже не поможет. Но, повторяю, только тогда, когда мздоимец находится по эту сторону баррикады. Если же по ту, то это, наоборот, милейший человек, которому так и хочется сделать что-нибудь приятное, иногда даже сверх оговоренного прейскуранта.
