Андреевское братство - Звягинцев Василий Дмитриевич (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
Больше я ничего не сказал, подумал только, что если даже опыт двух последних суток их ничему не научил, то мои слова тем более не изменят ситуации. Просто нужно опять ухитриться не подлезть под не мне предназначенную пулю, а что их сейчас и здесь будет в избытке, я уже не сомневался.
На этот раз Станислав постарался не повторить прежних ошибок. В узком Скатертном переулке, так, где тот делал крутой поворот перед тем, как влиться в Поварскую улицу, он остановил роты, подозвал к себе командиров и четырех взводных, как на подбор, высоких и худых прибалтов в мятых, низко надвинутых на глаза фуражках, говоривших по-русски хорошо, но с неистребимым акцентом.
Разложив на коленях план объекта и прилегающих кварталов, устроил короткий военный совет. Видимо, цель похода командиры узнали только что. Водили пальцами по схеме, вполголоса высказывали соображения, распределяли направления атаки.
Это здание я знал. Огромный подковообразный дворец, расположенный в глубине обширного парка, по правую сторону от Поварской улицы, неподалеку от места, где она вливалась в Садово-Кeдринскую. В наше время в ней размещался клуб конформистов с хорошим рестораном и казино, и я там бывал неоднократно. Хорошо знал внутреннюю планировку, мог бы кое-что и подсказать, только зачем? Меня это по-прежнему не касается. Хотя я вроде теперь и член «Братства», но прежде всего – наблюдатель. Историк и естествоиспытатель.
Люди здесь подобрались явно опытные, и ночной штурм вполне мог бы удастся, особенно если неприятель будет застигнут врасплох. Охрана посольства, судя по информации, состояла из нескольких внешних постов от московской милиции и примерно двух десятков собственных солдат внутри. Если даже допустить, что по случаю беспорядков в городе весь состав посольства собрался на ночь в здании, это еще человек пятнадцать боеспособных мужчин, вооруженных легким стрелковым оружием, а скорее всего – только пистолетами. Против двух сотен имеющих хороший опыт кадровых бойцов им долго не выстоять.
Следует ли мне отнести предстоящие жертвы на свой счет? Способен ли я что-нибудь сделать, чтобы предотвратить кровопролитие, от которого могут пострадать и члены семей дипломатов, женщины, дети, если их не отправили заблаговременно из Москвы?
Достойного ответа у меня не было. Оставалось утешаться своим предыдущим репортерским жизненным опытом. Репортер, где бы он ни не работал, не должен принимать близко к сердцу страдания объектов своего внимания. Как военврач на поле боя. А если потом будет погано на душе, так есть известные способы снятия стрессов. В том числе и плата, которую ты получаешь за свое видимое равнодушие...
Вразнобой защелкали затворы и спускаемые предохранители винтовок и автоматов, зазвенели по булыжнику отбрасываемые после зарядки жестяные обоймы «маузеров» и трехлинеек.
Роты, разбившись на взводы и отделения, начали рассасываться по близлежащим переулкам и проходным дворам.
Людмила, навалившись грудью на спинку сиденья, неровно вздрагивала. Внушенная влюбленность заставляла ее постоянно искать возможность быть поближе, прикоснуться к руке невзначай, а глубинная основа личности сопротивлялась столь несвойственному ей сентиментализму, и чувствовала она себя от этого крайне неуютно.
Станислав при свете квадратного, с синими стеклам электрофонарика, продолжал, шепча что-то неразборчивое, водить пальцем по карте, в последний раз просчитывая известные только ему варианты.
Я поставил машину наискось перед перекрестком, чтобы из-за угла обшитого тесом полутораэтаженого домика были видны ведущие в парк кованные чугунные ворота, часть фасада с темными провалами окон. В некоторых из них сквозь щели в плотных шторах пробивались лучики неяркого света.
Стараясь, чтобы мотор не загудел слишком громко, я продвинулся вперед еще на пару метров. Теперь с моего места различалось и крыльцо парадного подъезда.
Станислава этот наблюдательный пункт не устраивал, он выбрался наружу, не спросив моего, как водителя и хозяина машины, согласия, взгромоздился с биноклем на крышу, утвердив ноги в сапогах на капоте прямо перед лобовым стеклом.
– Эй, ваш папа что, стекольщик? – вежливо поинтересовался я, высовываясь в окно.
– В каком смысле? – не понял «англичанин».
– Сдвиньтесь в сторону. Сквозь вас плохо видно.
Людмила фыркнула, Станислав переместился левее.
– И каблуками от азарта не топочите, лакировку попортите... – Пусть видят, что я совершенно спокоен и никаких личных пристрастий к воюющим сторонам не испытываю.
После полуночи погода стала улучшаться, дождь прекратился, тучи почти рассеялись, показалась над крышами полная луна. Она довольно прилично освещала подходы к посольству, только в парке лежала плотная тьма, а широкая аллея от ворот к подъезду поблескивала мокрой брусчаткой.
«Испано-Сюиза» тоже весьма удачно маскировалась в тени дома, за которым мы прятались.
Я пожалел, что у меня с собой не было ноктовизора. Впрочем, не слишком он мне был и нужен. Что бы не случилось, наружу я решил не выходить и а бою не участвовать. Разве когда все кончится, сходить посмотреть, как там сейчас в этом здании внутри, многое ли изменилось?
Людмила была настроена аналогично. Было ли на то распоряжение Станислава-Сиднея, или ей самой так захотелось, но нежным шепотом в ухо она пригласила меня перебраться из водительского отделения в пассажирскую каретку. Сжав мое запястье, сказала, что выпила бы еще моего прекрасного коньяка, и еще – что ей меня жалко. И действительно, тогдашние машины этого класса устроены так, что водительское место не имело боковых стекол, тепло от мотора шло только назад, в герметичное господское купе, а шофер за рулем имел полную возможность замерзать и мокнуть или перед выездом одеваться как Амундсен на Северный полюс.
В салоне действительно было тепло и уютно, пахло французскими духами, которыми, наверное, пользовались еще прежние, законные пассажирки этого автомобиля.
И для занятий любовью там были все условия. Не зря же боящиеся ревнивых мужей и не желавшие снимать номера в отелях дамы приглашали своих кавалеров в машину и приказывали шоферу везти по «большому кругу», Парижа ли, Москвы или Петербурга.
