Вчера будет война - Буркатовский Сергей Борисович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗

– Да… Впечатляет… Но я предпочел бы, товарищ Сталин, чтобы этот Кукрыникс [3] оказался не художником, а толковым инженером. Или военным. Точные данные об этом «Тигре» – или это «Пантера»? – нет, все же «Тигр» – помогли бы нам гораздо больше, чем эта мазня.

– Ты, товарищ Берия, очень умный. Но дурак – Наедине Сталин не заботился о политесах. – Ну сам посуди. На что тебе толщина брони машины, которая здесь,– он выделил это слово только ему присущим нажимом, – может, и построена-то не будет. Или будет, но раньше, а потому – хуже. Или попозже – и тогда это будет совсем уж… чудо-юдо. Ты пойми – мы уже начали реагировать, так? И значит, мы каждым своим действием обесцениваем всю информацию, которую тебе удалось из него выжать. Вот мы двигаем армию к границе, а у немцев, между прочим, есть разведка.

Берия встрепенулся и попытался возразить, но Сталин пресек эту попытку коротким движением руки.

– Знаю, знаю. Ты обеспечиваешь секретность. Но ты можешь дать гарантию, что твои орлы выловят всех, – он опять выделил ключевое слово, – шпионов? А вдруг немцы все-таки узнают о наших передвижениях?

– Товарищ Сталин…

– Не перебивай. А вдруг они решат не дать нам сосредоточиться и нападут не двадцать второго, а пятнадцатого? А? И на что тогда годится его самая главная, как он считает, информация? И заметь, чем мельче детали, которые мы от него узнали, тем вероятнее они не будут соответствовать тому, что произойдет здесь.

– Так что же, все, что мы от него узнали, – все это бесполезно? – Лаврентий Павлович явно был ошарашен таким поворотом разговора.

– Не все, – мрачно-задумчиво возразил Сталин, посасывая давно потухшую трубку. – Нет. Не все.

* * *

После отгремевшей, классической майской грозы воздух был, выражаясь высоким штилем, сладостен. Запахи солярки, выхлопных газов и кисловатая нота сгоревшего пороха воспринимались как приправа, оттеняющая вкус весны. Солнце грело уже почти по-летнему, от вдребезги разбитых танками колей поднимался легкий парок. Гроза была мощной, но короткой, и глина, хотя и продавливалась под сапогами, к подошвам не липла – идти было несложно.

– Вот они, красавицы! – Начальник кубинского [4] испытательного полигона полковник Романов похлопал по наклонной броне одну из двух стоявших рядом с дорогой «тридцатьчетверок». Танки действительно были красивы. Была в них этакая грозная стремительность, поджарая мощь. Сталин подошел поближе, ему тоже хотелось похлопать машину по бронированному боку, но он сдержался.

– Красавицы – это хорошо, – задумчиво произнес он, задрав голову и осматривая трехдюймовую пушку, грозно уставившуюся в мишенное поле, – в красивой машине и воевать приятно. Как, товарищ капитан, – обратился он к командиру одного из экипажей, не обращая внимания на свиту из высоких автобронетанковых чинов, – приятно на этой машине воевать?

– Так точно, товарищ Сталин! – гаркнул капитан. – Броня – отличная, двигатель – зверь, броня… ну она и есть броня!

– Зверь, говорите… – Сталин на улице не курил, так что походить взад-вперед с трубкой он не мог. Из-за этого чувствовал он себя немного не в своей тарелке, чем, в значительной степени, его кремлевское и дачное затворничество и объяснялось. – А скажите, товарищ…

– Ивасев! Капитан Ивасев, товарищ Сталин!

– А скажите, товарищ Ивасев, часто ли этот зверь… выходит из строя?

Из бравого капитана как будто слегка стравили воздух.

– Бывает… товарищ Сталин.

– Бывает, говорите, – вождь повернулся к группе генералов и полковников, сбившихся в тесную кучу в преддверии очередной грозы, теперь уже – совсем не погодного характера. – Товарищ Федоренко! Так как у этих… зверей… с надежностью?

Генерал-лейтенант, начальник автобронетанкового управления РККА замялся. Докладных на самый верх по поводу недостаточной надежности новой техники он настрочил немало, и Сталин с его повышенным вниманием к техническим вопросам пропустить их не мог. Но, видимо, требовался показательный разнос, и его придется выдержать.

– Не очень хорошо, товарищ Сталин. Ресурс дизелей, к сожалению, недотягивает даже до ста часов. Коробка перемены передач тоже временами выходит из строя. По прямому указанию Автобронетанкового управления РККА вот эти машины, взятые непосредственно с серийных заводов, – он сделал широкий круговой жест в сторону замершего в отдалении десятка не столь парадно выглядевших «тридцатьчетверок», – в настоящее время проходят ресурсные испытания.

– В настоящее время, – сварливо заметил Сталин, – они стоят на месте. Или вы остановили испытания ради… высокого начальства? Или испугались дождика?

– Никак нет, товарищ Сталин! Испытания проводятся в любую погоду.

– Так проводите! – Вождь раздраженно махнул рукой. – Какой, вы говорили, у этих машин средний межремонтный пробег?

Федоренко ничего не говорил о пробеге. Он о нем писал в докладной записке, но спорить со Сталиным было невозможно.

– Сто-двести километров!

– Так сто или двести? – Вопрос был риторическим. – Вот что… товарищ генерал-лейтенант. Какова длина этой… дороги? – Он указал на измочаленную гусеницами трассу.

– Пять километров, товарищ Сталин, – встрял начальник полигона. Сталин посмотрел на него с неудовольствием, но не более того.

– Пять километров. Значит, двадцать кругов. Надеюсь, машины полностью заправлены? Сколько времени займет прохождение этой дистанции?

– Около семи часов.

– Семь часов… – Сталин задумался. – Хорошо. Пусть будет семь. Через семь часов мы вернемся сюда и продолжим разговор. Надеюсь, машины полностью готовы и заправлены? – И, после утвердительного кивка: – А пока проводите нас с товарищами конструкторами туда, где мы сможем поговорить. А вас, товарищ Андропов, – обратился он к порученцу, молодому и очкастому, которого лично вытащил из Карелии и которого гонял как Сидорову козу, – я прошу задержаться на полигоне и проконтролировать, чтобы возможные поломки устранялись без привлечения дополнительных людей и дополнительной техники. И представить отчет о ходе… пробега.

Уже в просторном кабинете, предоставленном начальником полигона, он закурил и прошелся вдоль Т-образного стола. Военные и конструкторы сидели, отслеживая перемещения синхронным поворотом головы, готовясь к худшему. Иллюзий насчет надежности новых танков не питал никто.

– Товарищ Морозов, – наконец обратился Сталин к главному конструктору харьковского КБ, – а как вы считаете – сколько танков встанут на этом отрезке?

– Думаю, два или три.

– То есть двадцать или тридцать процентов потерь на стокилометровом марше? Полагаю, немцам, – все переглянулись, – немцам при такой работе наших конструкторов и инженеров просто нет нужды усиливать противотанковую артиллерию. Зачем? Мы и сами справимся, – напряжение несколько спало. Пусть и намекнув на пособничество вероятному противнику, Сталин сказал «мы», а значит, поиска виновных пока не будет, а будет поиск путей выхода из неприятной ситуации. Не следует, правда, забывать ключевое слово – «пока». – Что является главной проблемой надежности наших танков, товарищ Морозов?