Удар током (СИ) - Яловецкий Вадим Викторович (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Тёзка, сняв гриф секретности со своих манипуляций, предложил войти в долю.
- Дима, твои шмотки и реализация стволов. Табаш (прибыль) делим на троих.
- Послушай, Пыжик, я тебе так скажу: шмотьё, без проблем. Но втягиваться в расстрельную статью нет желания. Мне это не надо, поверь на зоне не сладко. Вы подумайте, при разборе любого криминала со стрельбой перед следаками станет вопрос: откуда ствол? Не задумывался о последствиях. Каштальян мудак без мозгов, но вы с Сёмой должны соображать?
Сайко поскучнел и замкнулся:
- Нет, так нет. Насильно не тянем. А риски, наши проблемы.
- Это сейчас ваши, а когда опер даст по башке телефонным справочником, разговоришься и проклянёшь тот день, когда связался с оружием. Хромовые сапоги и кожаная портупея ладно, а вот продажа пистолета “ТТ”в смазке, да с военного склада, чревата большой бедой и тюремной прорехой в собственной биографии.
Сказал и поперхнулся, вспомнив, что куплю по надобности в недалёком будущем это самое изделие с грозным потенциалом, и как в том будущем получу за это срок. Воистину: чья бы корова мычала, твоя бы молчала. Через пару лет Дима поведал, что Семанин загремел-таки в колонию, правда за непреднамеренное убийство. Позже мои пути дорожки с Димкой и его другом разошлись.*
Дембельнулся до ноябрьских праздников. Проставился Рудакову и пожелал ему здоровья, чем сильно обидел майора. А мне по барабану: с этим неудачником и пьяницей мне не встречаться, ещё одно проходное лицо в биографии. Родина его учила, отметило орденом, как война интернационалиста, а он свою судьбу лётчика истребителя разменял на стакан водки. И не в небе парит соколом, а спивается в танковом гарнизоне начальником раздолбанного автопарка. “Цвет” нации, брошенный семьёй, но принятый обществом таких же как сам бухариков. Прощай, Рудаков, прощай авторота, прощай ворюга Каштальян. Всем воздастся, дорогие граждане и мне в том числе!
2 января 1973. Новый год с родными, всё как обычно. Да, не совсем. Почти пять лет тяну лямку умника-попаданца из 2016 года. Конца этому испытанию не видно: возникают задачи, а с ними новые проблемы. Перелопачивая в памяти летучие выражения о жизни, вспомнил колкий афоризм Раневской: “Жизнь - это затяжной прыжок из утробы матери в могилу”. Желаю примазаться к великой актрисе со своей версией: жизнь - это бесконечное порождение трудностей, их преодоление и последовательное генерирование новых. Не так остроумно, зато конкретно. Радостным звоночком в памяти выскочил ещё один пёрл несравненной Фаины Георгиевны: “Под самым красивым хвостом павлина скрывается самая обычная куриная жопа. Так что меньше пафоса, господа”. Вот что мне нужно взять на вооружение! Бороться со своими демонами: ленью, скукой, бессмысленными понтами и фрустрацией, тянущей в болото беспросветной удушливой, серой и безликой реальности.
Постепенно осознал, что токарное ремесло вовсе не моё призвание. Как это произошло объяснить себе не могу, давно ли запах масла и фиолетовая спираль стружки из под резца резонировали с радостью самодостаточного пролетария. Что-то изменилось и хочется смены декораций, потянуло в сферу общественного питания, в мир качественной жратвы, разгульной жизни и многоцветья людских пороков. Мне интересно испытание в новом качестве, это не грохот станков и слюнявый хабарик во рту, не подошвы рабочих ботинок сгорающих за месяц от масла и керосина, бутылка водки на троих после смены. Зачем поступать в политех, а не в институт торговли на заочное отделение, а днём работать в ресторане для начала в качестве официанта? Такой ход мысли наталкивался на возможное сопротивление со стороны родных, других препятствий я не видел. Но это как повернуть, с мои-то опытом. Вновь изменить жизненный сценарий? А что, Дима, замутим новую биографию?
В декабре 72-го устроился учеником официанта в ресторан “Нева”, что на Невском. Знакомлюсь с новой профессией и её особенностями. Пока я никто и задействуют новичка по мелочи, как то: собрать скатерти и салфетки в прачечную, разгрузить продукты в кладовую, убрать грязную посуду, расставить столы и стулья . На мой взгляд, это элементарный тест на пригодность: стал отлынивать - свободен, ищи другую работу, а встроился - ещё посмотрят. В выходные отвёз деда и дядю на Залив, оба ветерана любили подлёдный лов, весьма распространённое хобби мужской части населения славного города на Неве. На обратном пути меня подрезала волга, я ушёл от удара вправо. Успел запомнить номер машины и разглядеть развесёлую компанию. Нарушители унеслись вперёд, а мы застряли в глубоком снегу. Настроение испорчено, хорошо хоть наш москвич не пострадал. Нас вытащил автолюбитель. Он отказался от предложенного рубля и в голове родилась необычайная по своей новизне мысль: раньше люди были добрее. Неожиданно встретил обидчиков на заправке в Сестрорецке - трое ровесников при вальяжном мужчине важного чиновничьего обличья. Сделал замечание ездокам:
- Товарищи, вы нас чуть не сбросили с дороги. Можно ездить аккуратней. Извинится не хотите?
Дальше как обычно: гонор обидчиков и моя здоровая злость. Чуть не дошло до драки, спасибо мои старики оттащили. На этот раз была поколеблена ранее высветившаяся рефлексия “раньше люди были добрее”, сменившаяся на более расхоже мнение: уродов хватает во все времена. Впервые посетила идея помахать перед носом зажравшихся хамов реальным стволом. Эта практика была принята в лихие девяностые, тогда я носил в кобуре под мышкой газовый пистолет. Носить не очень удобно, зато существовать гораздо спокойней. Второй раз я задумался об оружии при встрече с конкурентами по фарцовочному бизнесу. Это был реальный наезд на Выборгском шоссе, когда меня взяли в “коробочку” две машины и прижали в лесочке под Выборгом. Начало семидесятых, а уже существовали организованные бригады фарцовщиков, валютчиков, кидал и прочих мазуриков. Мне доходчиво объяснили, чтобы не совался на чужую поляну, пообещав нанести механические повреждения или проткнуть шины. Добавили, что всё схвачено. При полном непонимании повреждения грозили моим органам. Вот так, просто и доходчиво, совсем как в будущей бандитско-корумпированной стране по имени Россия. А хрен вам ребята! Я сам по себе и указывать, что делать, будете малолеткам сопливым. Нужен ствол. Вспомнился Пыжик и мои правильные суждения об уголовной ответственности. Есть и другой вариант: просто завязать с фарцовкой и переехать на более безопасные рельсы халдейской активности. В тот раз я отбазарился благодаря большому запасу убедительных аргументов, но желание греть за поясом массивную железяку с убойным потенциалом не оставляла. Авантюризм боролся с здравомыслием.
Летом подал документы на заочный в Ленинградский торгово-экономический институт имени Фридриха Энгельса, факультет управления. В “Неве” уже работал с посетителями, мне доверили кассовый ключ, предварительно осветив неписаные законы общепита. Не без помощи администратора, я перевёлся в только что открытый ресторан “Невский” - новые люди, новые возможности. Главное, пока самому нравится бесшабашный разгуляй с активным чревоугодием, скандалами, драками, флиртом, любовными связями и беспутством. Атмосфера, пропитанная мнимым суррогатом вседозволенности, примитивными человеческими страстями и вечным пьяным угаром, мне ближе. Вот где картина совдеповского мира…
* Повесть “Поджига” (прим.автора).
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ. ОЛИБ
1. Начало пути
Витя Соболев родился в Ленинграде за год до окончания войны. Отец мальчика, герой Советского Союза, капитан Соболев, получил кратковременный отпуск по ранению и побывал в родном городе в конце сорок третьего года после прорыва блокады. Мама Виктора всю блокаду провела в осаждённом городе, выжить удалось благодаря работе в Смольном, куда попала с третьего курса исторического факультета ЛГУ. Счастливую неделю Нина провела с мужем, никак не предполагая, что больше не увидит своего отважного капитана. После победы, офицер продолжил службу в одном из районов разрушенного Берлина в должности коменданта, а в конце июля был смертельно ранен недобитками из гитлерюгенда. Нина Георгиевна Соболева, как сотни тысяч вдов, воспитывала мальчика одна. Женщина продолжила учёбу в университете и участвовала в восстановлении хозяйства разрушенного войной родного города. После защиты диплома работала преподавателем на истфаке родной альма-матер.
