Свободная территория России (СИ) - Богданов Александр Алексеевич (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Глава 9
Проиcшествие в министерстве вооружения прозвучало как удар вечевого колокола; в партийно-правительственном аппарате начался переполох; советские бонзы срочно слетались в Кремль. Конечно, до газет эти сведения не допустили, но в высших кругах смятение началось превеликое. Оснований для беспокойства было достаточно: попахивало политической близорукостью, обвинениями в халатности и подозрением в измене. За такие дела исключали из партии и давали расстрел; но если уж очень повезет, то оставляли в живых, правда отлучив от касты «небожителей». Провинившихся возвращали в ряды простых смертных, открепив от закрытых магазинов и распределителей; в дальнейшем их переводили на незначительные должности в тьмутаракань. Взволнованному начальству грезились кошмары; ответственным лицам угрожало судебное расследование; ведомственную охрану в тот же день расформировали, заменив курсантами из училища Ф.Э. Дзержинского — тяжело вооруженные, гусиным шагом маршировали они вокруг здания — завидев такую напасть прохожие испуганно шептались, «Батюшки-светы! Неужто опять война?» Гудели провода, трещали телефоны, сновали курьеры, сбивались с ног запыхавшиеся нарочные. В семь утра о факте вооруженного ограбления было доложено Берии, в семь тридцать — Устинову и в два часа дня — тов. Сталину. В то раннее утро разомлевший Лаврентий Палыч нежился на мягкой перине в спальне своего особняка на ул. Качалова. Патефон тихонько наигрывал Мерцхало, в вазе на тумбочке у изголовья красовался букет алых роз, их нежный аромат смешивался с запахом свежесваренного кофе, горячих булочек и французских духов. Телефонный звонок грубо прервал его экстаз. Отодвинув прелестницу, вчера выписанную из провинции для любовных утех, он прорычал в трубку, «Через пятнадцать минут выезжаю. Следователем по этому делу назначаю Шрагу. Он диверсантов хоть из-под земли вытащит. Жду новостей. У меня все.» Ночной отдых ему посмели испортить. Проклиная все на свете, Лаврентий Палыч коротко выругался и с грохотом брякнул телефон. Поспешно одевшись, вскоре он был в машине на пути в Кремль.
В приемной министерства внутренних дел яблоку негде было упасть. Гудело как в погожий день на пасеке. Помещение было забито людьми в генеральских мундирах. Не совсем так, между ними мелькали несколько расторопных полковников и даже одна заплаканная немолодая дама приткнулась на бархатной софе. Помятое розовое платье плохо сидело на ее расплывшейся фигуре, ее светло-серые глаза смотрели наивно и удивленно, наспех накрашенные губы плотно сжаты, лоб хмурился, из сумочки в ее руках высовывалось ходатайство об освобождении ее мужа, маршала Советского Союза, арестованного неделю назад. Адвокат, составивший это прошение, появиться с ней не рискнул, боясь оказаться там же, где сейчас «чалился» ее супруг. Но это было досадное исключение. В остальном здесь были все свои. «Кто ее пропустил?» ворчали между собой генералы и не желая замечать растерявшуюся женщину, поворачивались к ней спиной. «У нас в ГУЛАГе таких пруд пруди,» бормотали они, сердечно пожимая друг другу руки. Все они были здесь друзья-приятели, заплечных дел мастера, познакомившимися за годы «работы» в Управлении и регулярно видевшимися на квартальных совещаниях. Каждого из них привело сюда предложение или просьба; просьбы и предложения были разными, но суть их была всегда одинаковой — как можно больше выжать из населения труда без увеличения затрат на его содержание. За это рвение-старание о благе своего государства ожидали они от руководства премий и похвал. Вот, например, встретились здесь на вощеном паркете два закадычных приятеля, К.Л. Дундуков и Л.К. Сундуков. Оба десяток лет как в генералах ходили, оба комсомольцами в гражданскую кровь проливали, оба в годы великой отечественной в тылу победу «ковали». Правда, один «ковал» ее в Воркуте, а другой — в Караганде, но делу это не мешало. Переписывались, семьями дружили, вместе в Крым и на Кавказ в отпуска ездили. «Ну, как ты, с чем пожаловал?» вякнул Дундуков, дородный, мордастый дядька с проседью в густых волосах. «Больше заключенных требуется,» брякнул Сундуков, тощий как жердь, угрюмый верзила. «Цели у социализма грандиозные, но рабсилы не хватает. Буду просить министра увеличить аресты. Прошлый раз мне отказали, говорят, что полстраны уже сидит, а мы все не насытимся. Я думаю, что неправильно это. Для того мы атомную бомбу изобрели, чтобы победить страны капитала и там начать массовые посадки. Вот нам с тобой малина будет! Всех к ногтю прижмем!» «А у меня в лагере один чудак — академик полет на луну выдумал и чертежи ракеты-носителя составил вместе с жизнеобеспечивающим блоком; не надо говорю я ему, ты что-нибудь практичное изобрети. И изобрел. Большой проект состряпал: рассчитал как пробурить земной шар насквозь и выйти на другой стороне врасплох для классового врага. Нападем мы на них с тыла с пушками, танками, самолетами и развевающимися знаменами,» оживленно жестикулировал Дундуков. «Я его одобрил и в премию буханку хлеба выписал. Пусть кушает на здоровье. Такой проект надо хранить в тайне и передать нашей армии. Вот я и приехал в Москву, чтобы предложить. Уверен, что теперь мировая революция не за горами!» Довольные собой, оба генерала захихикали. Затесался в эту компанию и Monsieur Dumouchel, корреспондент французской газеты La liberté, томный юноша с подведенными синей тушью глазами. Битых три часа околачивался он в приемной, нервно выкурил полпачки дамских сигарет, ожидая интервью с министром внутренних дел, а тот никак не шел. Издатель парижской газеты, пославший его в СССР, так напутствовал журналиста, «Расскажите нашим читателям о благородной миссии страны победившего социализма, о ее борьбе за освобождение человечества от гнета землевладельцев, заводчиков и биржевых дельцов, о торжестве марксистко-ленинских идей.» Внезапный колокольный бой волной прокатился по залу; массивные напольные часы оглушающе прозвонили полдень; присутствующие в испуге вздрогнули, разговоры смолкли и наступила глубокая тишина. В ней отчетливо слышались быстрые шаги; они неумолимо приближались, вместе с ними нарастал ужас; двойные двери резко распахнулись и явился он… Над описанием внешности Лаврентия Палыча Берии достаточно потрудились художники, поэты, прозаики и музыканты, повторяться будет излишне; человечеству осталось множество фотографий этой уникальной личности — душегуба и убийцы, превзошедшей в жестокости величайших злодеев мира. Но в 1952 году о приговоре истории еще никто не знал; Лаврентий Палыч был на вершине могущества и славы. Он был и министром, и маршалом, и орденоносцем, и лауреатом. До краха ему оставался один год, но его современникам существующий порядок представлялся незыблемым и вечным. Его боялись и почитали. «Всем ждать!» раздраженно отрубил он, оставляя без внимания восторженные аплодисменты. «Первым делом мне нужен Шрага!» Почтительно склонив головы и затаив дыхания, толпа сановников расступилась. Поступь «небожителя» была тверда и горделива, модный костюм от парижского закройщика обхватывал упитанное тело, из-под пенсне яростно горели колючие глаза, он не хотел замечать угодливыx подданных. Строгий и недоступный, Берия прошел в свой кабинет и занял место за столом, начав просматривать утреннюю почту. За ним юркой змейкой проскользнул щуплый человечек с кучерявыми волосами, за которые в детстве его дразнили Пушкиным. Но то было в детстве, а сейчас Борис Николаевич Шрага в свои 40 лет стал уважаемым человеком, легендарным сыщиком, милицейским полковником, грозой воров и бандитов. Его колеги по МУРу не уставали восхищаться его внутренней силой, быстрым умом и кипучей энергией; несомненно Шрага был мастером своего дела. Дойдя до середины кабинета, он скромно остановился, ожидая, когда начальство соизволит обратить на него внимание. «Докладывай,» глаза хозяина смотрели мимо; он отшвырнул письмо, бледные ручки его сцепились в замок, холеные пальчики сжались и побелели. «Был, осмотрел, допрашивал очевидцев. Сильно они напуганы, тов. министр, особенно часовые. День, другой им нужнo, чтобы очухаться, тогда больше вспомнят.» «Создай им условия,» милостиво согласился Берия. «Есть создать условия, тов. министр,» от усердия Шрага дернул острым подбородком вверх. «Продолжай, не тяни. Сколько бандитов было?» «Вахтеры и часовые видели только двух, но думаю, что их было гораздо больше.» «Не говори загадками. Что они унесли?» «Кабинет тов. Устинова сильно раскурочили. Дмитрий Федорович расстроился и сказал, что из сейфа взяли его пистолет, 100 тысяч рублей и все до одной папки с военными секретами.» «Уголовникам военные секреты не нужны. Это шпионаж. Возможно придется подключить ведомство Игнатьева. Но это еще неточно,» рассуждал вслух Берия. «Что еще узнал? У тебя было целое утро.» «Стрельба была на рассвете. Убиты капитан Сивухин и лейтенант Греков. Двое гебешников было ранено.» «Ну, а бандиты?» «Бандитов преследовали. Они укрылись в канализационной трубе во дворе больницы имени тов. Луначарского. Пытаясь уйти от возмездия преступники отстреливались, были ранены и оставили за собой пятна крови. Кровь послали в лабораторию. Установили, что принадлежит, по крайней мере двум разным лицам. Более того. Мы продолжили преследование и вошли в трубу. Там мы нашли труп мужчины 50-и лет без документов. Смерть наступила недавно от ранения в область позвоночника. Скончался от пули, выпущенной с большого расстояния из пистолета Макарова, вероятно одним из сотрудников МГБ.» «То есть неизвестный причастен к ограблению?» «Не сомневаюсь. Во рту его обнаружены зубные коронки и протезы явно не советского производства. Белье на нем тoже иностранное.» «Час от часу не легче. Это точно?» Берия покрутил головой. «Вряд ли это наш дипломат, скорее всего заграничный гастролер. Проверьте все иностранные консульства. Не было ли заявок об исчезновении их граждан?» «Уже сделано, тов. министр. Во Владивостоке пропал заместитель японского военного атташе. До этого у него наблюдался бурный роман с гражданкой Воздыхаевой 18-и лет.» «А что умерший похож на японца?» «Никак нет.» «Тогда это не он. Что еще?» «Британское консульство в Архангельске сообщило об исчезновении моряка с сухогруза Lord Nelson. Я затребовал фотографию пропавшего. Документы будут доставлены ко мне завтра утром.» «Это может быть он. Я бы не спешил с выводами, что это шпионаж. Пусть дело пока побудет у нас, в МВД. Игнатьев еще слишком молодой, может напутать. Используй собак. Я дам тебе любые ресурсы, но максимум через неделю ты должен поймать негодяев.» «Так точно, тов. министр. Осмелюсь доложить, что взвод кинологов был задействован с самого начала. Однако овчарки теряют след из-за воды в туннелях. Но бандиты в отчаянии. Неподалеку от трупа мы нашли лужу свежей крови и обрывки бинтов. Они делали перевязку. Далеко не уйдут.» «Что предлагаешь?» «Расставить посты наблюдения возле каждого колодца в Москве и Московской области. Где-то они выйдут, а мы иx цап!» Шрага хлопнул ладонями, как будто ловил мух. Его бледные губы растянулись в подобие улыбки; почерневшие, крошащиеся зубы оскалились. «Не представляется возможным. У меня не хватит сотрудников.» «Тогда давайте запаяем все колодцы. Бандиты никогда не смогут вылезти на поверхность.» «Мне министр металлургии столько олова не отгрузит.» Берия умолк и задумался, подперев кулачком подбородок. «Запаять часть колодцев… На это олово найдется. Оставим открытыми колодцы возле вокзалов. Прояви инициативу. Не жди у моря погоды. Спусти под землю в районе железнодорожных узлов 10–12 патрулей. Дай им фонари и автоматы. Соедини их со штабом телефонной связью. Имей в виду — они мне нужны живыми! Куда же им деться? Там возле вокзалов мы их и сграбастаем. Смотри, не упусти…» Берия злобно погрозил пальцем.
