Терминатор 1965 (СИ) - Осадчий Алексей (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
– Боишься Светку?
– Тебе надо бояться, ты дама замужняя, с положением в здешнем обществе.
– Ой, напутал. Да моему Лихолетову пофиг на жену. Держат за былые заслуги в профсоюзниках и за хорошую фамилию, – отец Герой Советского Союза, погиб в войну.
– Точно, фамилия звучала в горкоме, когда портреты героев договаривался писать.
– Витя, а когда повторим? Ты не думай, я не блядь. Просто такая тоска. Жизнь проходит, а я женщина.
– Повторим и не раз. Если лыбиться прекратишь и не сладишься.
– Хорошо, хорошо, как скажешь.
Ящик с водкой умилил несказанно – деревянный, кондовый. Допёр его без проблем, на плече, ловя завистливые взгляды ачинских выпивох. Поскольку всё внимание концентрировалось на спиртном, на грузца внимания никто не обращал, шёл за Мариной как в шапке невидимке. А она по пути здоровалась со знакомыми и на ходу скорбела по безвременно покинувшему сей прекрасный мир Владимиру Лукичу.
Но скорбь у новой пассии Вити Протасова быстро улетучилась, за столом поминальным такие взгляды бросала на художника, что Светка спалила влёт.
– Чего эта сучка на тебя уставилась? Трахнул, признавайся!
– Тише. Ничего не трахнул. Слова то какие у советского библиотекаря.
– А чего она довольная такая?
– Пообещал нарисовать голой, чтоб сиськи торчком. В спальне повесит картину, чтоб у мужа встал конец наконец.
– Что? И ты её рисовать будешь? Художник и натурщица?!
– Какая натурщица? Много училок из твоей школы натурщицами высиживали? От силы 15 минут и то для того, чтоб думали, как труден хлеб художника, чтоб не жлобились и цену сбить не пытались. А с Мариной Сергеевной ссориться никак нельзя. Она же свидетелем проходит по делу Лукича. Ну как поменяет сдуру показания, заявит, что я с покойным поругался в тот вечер. И кранты…
Нет, пора, пора покидать гостеприимный город Ачинск. Не хватало ещё со здешней воровской общиной войнушку устраивать. А связь с уважаемой замужней главбухшей лучшее обоснование бегства – испугался залётный гость мести обманутого супруга. Или же, иной вариант, – ревнивая Светка выгнала из хаты и поехал Витя дальше по белу свету, страна то большая. Кстати, держа в уме «эвакуацию» надо озаботиться сумками объёмными, неплохо прибарахлился на чулымских берегах, последние пару недель только и делал, что закупался «по блату», как модный художник-график. Королевы советской торговли за честь считали снарядить маэстро по высшему разряду. Модный берет это лишь «вершина айсберга», а ещё брюки, рубашки, два отличных костюма, три пары ботинок. Галстуков аж пять штук всучили, хотя и не ношу их. Но – подарок, куда деваться! Ладно, передарю.
Хорошо быть известным заложником, пусть даже и в тесном мирке ачинской партхозноменклатуры – нет нужды объяснять, откуда деньги появились. Честно заработал кустарь-одиночка с карандашом. Карандашом и заработал. С финиспекторами и прочими налоговиками пока не сталкивался, да и непросто, ой как непросто «ущучить» натуру творческую. Это постройки и корову спрятать затруднительно, а поди поймай местного Рафаэля за работой, не организовывать же «контрольную закупку-позирование».
Начало октября не радовало: дождь, грязь, холодный ветер. В Сибири поздняя осень, и «осень золотая» диво как хороши, но не повезло покамест с погодой, не повезло. В самый разгар пятничной ссоры с ревнивой хозяйкой, в калитку постучали.
– Милиция, – растеряно прошептала Светка.
– Радуйся, быстро приехали по вызову, – не мог не подколоть в ответ, – сейчас повяжут Витю и адью, прошай навеки…
– Не вызывала я никого, – сожительница округлила глаза и жалобно посмотрела на меня, – правда Вить.
– Вот и посмотрим. Но на всякий случай собери пожрать чего, сала там, консерву какую. В тюрьме всё сгодится.
Представительница советской интеллигенции испуганно ойкнула и как-то боком-боком скакнула на кухню, где, судя по звукам, снесла табуретку и ведро с картошкой. Никакой тюрьмы, конечно в планах нет, просто надо переключить обезумевшую от ревности женщину на рутинные хозяйственные действия. А милицейский капитан, в гордом одиночестве визит наносящий, для попаданца-киборга вообще не проблема. Да хоть вся ачинская милиция пойди на захват, – обломятся.
– Есть кто дома? Светлана Николавна, принимай гостя незваного!
– Проходите, Павел Владимирович, – ринулась из кухни в приходую Светка, – чай с пирожками будете?
– Не откажусь, не откажусь, – страду порядка лет 35–37, в звании наверняка перехаживает, но в те времена в Советском Союзе что в МВД, что в Вооружённых Силах скороспелых майоров и полковников было на порядок меньше чем через полвека в «независимой» Российской Федерации.
А в небольшом сибирском городе карьеру сделать затруднительно, тут у офицеров милиции майором на пенсию выйти считается неплохим результатом.
– Желаю здравия доблестным стражам порядка, – мой выход, далее отсиживаться неприлично, вышел из спальни, протянул капитану- руку, тот спокойно пожал, – квартирант Светланы Николаевны, виртуоз карандаша и маг гуаши, Виктор Протасов.
– Наслышан, наслышан, – милиционер дружелюбно улыбнулся, – видел работы. Впечатлен. А я капитан Коломенский, здешний участковый инспектор.
– Пожалуйста, с яйцом, с печёнкой, а вот с вареньем, – хозяйка весь тазик выставила перед недоданным гостем.
– Мы земляки, с Большого Утуя, дома рядом стояли, – пояснил Коломенский, – сестрёнка младшая со Светланой в одном классе училась.
– Все мы земляки-друзья-товарищи, жители страны Советов, – ответил максимально нейтрально, провоцируя мента обозначить цель визита. Прибыл точно по мою душу, а сейчас психологически поддавливает, хвалит пирожки, вспоминает бабу Аню, выпекавшую замечательные «фигушки», которые большеулуйская детвора обожала с молоком парным наворачивать. Дабы не отстать, в ответ рассказал как партизанил вместе с родителями в брянских лесах, будучи четырёх лет от роду, как кору с дубов и жёлуди приходилось храбрым партизанам потреблять, оказавшись в окружении и как шёл бой в болоте за сброшенный с «У-2» мешок с продовольствием. Сочинял бы и дальше, но Коломенский понял, что Виктор Протасов ещё и художник слова, прервал поток воспоминаний о детстве партизанском.
– Я, собственно по какому поводу заглянул, Светлана, погуляй минут десять, у нас тут мужской разговор намечается.
Любимая женщина пробормотала, что сходит за водой и бестолково метнулась на веранду. Две фляги были заполнены «по горлышко», равно как и все ёмкости, но «нашлась», – выплеснула ведро в палисадник и двинулась к колонке, боязливо косясь на окна…
Вопросы гражданину начальнику не задавал, с удовольствием поедал пирожки, стараясь выбрать с вареньем. Угадывал, конечно, а капитану достались три подряд с яйцом, что блюстителя порядка немного разозлило.
– Что у тебя с Директором произошло? – Наконец-то задал вопрос Коломенский.
– Не знаком с директором, на работу когда устраивался, с главным инженером беседовал, с Павлом Сергеевичем Колпиным. Он и велел оформить сначала по договору, потом в сторожа на полставки.
– С Пастушенко Виктором отчего подрались, – капитан широко улыбнулся, – у него кличка Директор, неужели не в курсе?
Хм, а вот тут надо подумать, кто мог поведать грозному участковому о моих подвигах и расспросах о Пастушенко. Егорыч, рассказавший о раскладах местной воровской общины вряд ли трепанёт, значит соседушка Колян, наверняка опытный мент его подловил на чём-то. Хотя и Егорыч запросто мог оказаться соседом Коломенского и рассказать за чаркой о том, о сём…
– А, про делового бугая речь? Было дело, припёрся с дружком, Коляном, что по соседству проживает, сказал, что при жизни Лукича договорился через него, чтоб я печать какую-то сделал. Мол деньги он Гусарову отдал, а Владимир Лукич взял и помер. Теперь я должен отработать, изготовить, что закажут.
Капитан не ожидал сразу получить ответ, наверняка думал – выкручиваться буду; юлить. А тут раз и весь расклад.
