Вождь викингов - Мазин Александр Владимирович (книги хорошего качества txt) 📗

Опознав, приняли как родных. Накормили от пуза, напоили, заставили повторить, как умирал Эйвинд. Матери покойника не было в живых, но были две его сестры и куча других родичей. Я рассказал. С купюрами, естественно. Чуток приукрасил, не без этого. Пусть о нем хорошая память останется. Упомянул и о том, что Эйвинд «завещал» мне свою невесту, и я честно выполнил его завет.

Бойцы, которые пришли с Эйвиндом на Сёлунд, догадывались, что не всё так просто. Но, после того как я поджег погребальный костер Эйвинда, после того как мы прошли вместе полмира… Конечно, они не стали мне возражать.

В заключение мы все попели песни и отправились спать.

Душевно получилось. Мне даже подогнали девчушку – для согрева постели. Я отправил ее к Свартхёвди. Не так уж долог наш поход, а меня ждет Гудрун.

На следующий день я приступил к расспросам… С нулевым результатом. То есть грабить Англию, вернее, ее провинцию Нортумбрию местные ходили пару раз. Более того, именно туда и отправились нынче папа Харальд с сыном. И с ними – все знатоки вопроса, способные держать оружие. Неспособный – остался. Пожилой норег без левой ноги. Он охотно попотчевал меня байками о том, как свирепы тамошние жители, как их много и как они отменно вооружены. Ах, какие герои они, вестфолдинги, что ходят их грабить!

Ничего внятного: ни явок, ни паролей, ни полезных наводок. Сначала я подумал, что калека хитрит – не хочет выдавать рыбные места. Но потом догадался, что он – просто дурак. Наш Стюрмир в сравнении с ним – кладезь интеллекта.

Но была и радостная новость. Харальд Щит не ушел в вик с папой Харальдом. Он вообще перешел в другую команду. Переехал поближе к главной резиденции Хальфдана-конунга и открыл там какой-то бизнес. Почему там, да потому, что там, типа, столица. И рынок. И вообще жизнь кипит, то есть для человека с деньгами – самое то. А деньги у Щита после Большого Рагнарова Похода скопились изрядные.

На прощание нас загрузили продуктами сельского хозяйства: сыром, овощами, лепехами и даже кувшинчиком меда, а мы отдарились двумя серебряными фибулами – хозяйским дочерям.

И пошли мы, сытые и обнадеженные, вдоль берега, распугивая рыбачьи лодки и сияя белым щитом на мачте. Чтоб кто чего не подумал.

Да, разница между резиденциями двух конунгов была разительная. Сам Хальфдан-конунг проживал в здоровенном поместье рядом с морем. Здесь же было множество корабельных сараев, и еще больше плавсредств военной направленности сохло на берегу.

Однако мы прошли дальше, туда, где теснились суда не военного, а смешанного назначения. Вроде нашего.

Все козырные места у берега оказались заняты. Впрочем, мы были не одиноки. На рейде стояло еще с десяток судов. Пришлось отдать якорь метрах в пятидесяти от берега и загрузиться в лодку. Но даже лодке с трудом удалось протиснуться к земле.

Вечная проблема фьордов: берег длинный, а причалить некуда.

Высадились.

Лодка тут же отправилась обратно – за следующей партией. На кнорре я решил оставить пятерых: Олава Толстого и четверку Иваровых хирдманов.

Лодка еще не преодолела половины расстояния до кнорра, как к нам подошли трое. Воины.

– Кто такие? – рявкнул их старший еще издали.

– Ульф-хёвдинг из Сёлунда, – спокойно ответил я, жестом придержав Стюрмира, собравшегося выдать что-то язвительное.

Вестфолдинги подошли. Старший, крепыш с остриженной бородой и волосами (если у них такая мода, то мне она по нраву), проехался по мне взглядом. Потом еще разок. Ну да, посмотреть было на что. Один мой меч стоил больше, чем все вооружение и его, и парочки за его спиной в совокупности. Бедновато, однако, живут в Вестфольде. На крепыше даже не пластинчатый доспех, а примитивный железный нагрудник. И меч, готов поспорить, нелучшей ковки, а шлем вообще без ума сделан: заклепки не утоплены заподлицо, а торчат здоровенными шишками. Зацепит такую топор или меч – пиши пропало. А на спутниках старшего вообще какие-то ватники с пришитыми полосками железа.

Понятно, почему он взирает на нашу четверку: Свартхёвди, Гримара, Стюрмира и меня – как на музейные экспонаты.

– Назовись! – рыкнул Медвежонок. Вестфолдинг напыжился…

Но увидел рисунки на лапах Свартхёвди… И сдулся.

Надо полагать, берсерков метят одинаково во всей Скандинавии и смысл вытатуированных медвежьих лап везде одинаков. Парень был на своей земле и наверняка являлся представителем Власти, но берсерк… Хрен его знает, что за коктейль у такого в голове забодяжится. Башню снесет – и порубит всех на хрен, невзирая на последствия.

– Кнут, сын Сигвирда! Человек Харальда-конунга! – с нажимом на последнюю фразу.

Типа, тронете – ответите. Да ты никак в штаны наложил, Кнут Сигвирдсон. Да и спутники твои… По рожами видно: охотно дернули бы за подкреплением. – С какой целью прибыл, Ульф-хёвдинг?

– Покупать, – благодушно ответил я. – А еще я ищу друга. Зовут – Харальд Щит. Знаешь такого, Кнут Сигвирдсон?

– Ясное дело, знаю, – крепыш чуток расслабился. – Продавать что – будете?

– Только покупать.

– Тогда с тебя… – Крепыш задумался. Хотелось содрать побольше, учитывая нашу респектабельность, с другой стороны, стоит раз глянуть на троицу за моей спиной, и становится ясно, что за прикид наш плачено не серебром, а железом. Это настораживает.

– Два «плавленых эйрира» [16].

А рожа не треснет? Четверть марки серебром.

– За что? – поинтересовался я.

Оказалось, за «парковку».

– Туда глянь, – предложил Кнуту Медвежонок, указывая на наш кнорр, от которого как раз отчалила лодка с новой порцией головорезов. – Найди нам место у берега, и получишь пять серебрушек.

Под серебрушками подразумевались арабские дирхемы, имевшие хождение и в Европе, и в Скандинавии. Одна марка тянула где-то на семьдесят монет. То есть Медвежонок скинул цену раза в три с половиной.

– Десять! – мгновенно отреагировал Кнут.

Как выяснилось позже, это были серьезные деньги, по местным меркам: овцу можно купить. Но по ценнику Роскилле сумма была плевая. Для таких, как мы.

– Найди нам место у берега – и деньги твои, – сказал я, опасаясь что Медвежонок ввяжется в торговлю, и мы тут еще полчаса проваландаемся.

– Найди им место! – велел Кнут одному из помощников, и тот рысцой припустил вдоль берега. Наверняка сгонит кого-то в море, но нам какое дело? Хотя идею надо запомнить: если негде причалить, выбираешь кого-нибудь победнее – и место появляется.

Выгрузилась вторая партия: четверка Иваровых хирдманов. Кнут впечатлился еще больше.

– Я сообщу конунгу о тебе, Ульф-хёвдинг!

– Сообщи, – разрешил я.

Правильное, кстати, решение. Пусть мы пришли не на драккаре, а на кнорре, но, кто знает, сколько там еще осталось таких головорезов? И лишь Один знает, с какой целью мы прибыли и что собираемся покупать. Может, кровь Хальфдана Черного?

– Хавур, – сказал я парню, собравшемуся грести к кнорру, – скажи Ове, что нам сейчас расчистят место у берега. Как причалит, пусть отдаст десять дирхемов вот ему, – кивок на стражника, – а тебя, Кнут, я попрошу, раз уж ты знаешь моего друга Харальда Щита, объяснить, как его найти.

– Гисле вас проводит, – пообещал крепыш. – Он знает.

– Харальда Щита у нас все знают, – сообщил Гисле, высокий и худой парень, на котором обшитая железом куртка висела, как на вешалке. – Пойдем?

– Подождем, – сказал я. – Еще не все собрались.

На то, чтобы переправить всех, кого надо, потребовалось восемь ходок и около получаса. Наконец все в сборе и можно отправляться.

Я был в Хедебю и представлял себе, что такое скандинавский торговый центр. Здесь всё было намного скромнее, чем в стольном граде главного датского конунга.

Но в целом – знакомо. Те же длинные дома, может чуть глубже закопанные в землю, чем у нас, те же пристройки вокруг и крепкие изгороди. И рынок, само собой.

Цены приятно удивили. Раза в два меньше, чем в Роскилле.