Опричник (СИ) - Хорошавин Сергей (читать книги бесплатно txt) 📗
С одной стороны всем этим я мог бы и сам заняться, но, во-первых, жалко терять время, а во-вторых, позарез нужно, чтобы Иван Михайлович был мне обязан, и в первую очередь заинтересован в успехе моих дел. Самому ему такими делами заниматься наверняка невместно, да и времени не найдется, а вот найти толкового человека сможет, да и поспособствовать ему с получением грамотки на добычу. А доходы от нового промысла пойдут в основном в кубышку самого дьяка и со временем, когда весть об удивительном средстве для повышения урожая разнесется среди местных, вырастут до вполне солидных величин. Мне же хватит и того, что я заработаю на новых плугах совмещающих вспашку и внесение удобрения, которые еще только предстоит разработать, но за этим дело не встанет.
...
Встретиться с Иваном Михайловичем мне удалось лишь ближе к вечеру. Дьяк выглядел устало и поначалу разговор не клеился, но после нескольких кубков вина он заметно повеселел. Первым делом он поинтересовался, как идут дела со строительством, не надобно ли чего. Я же в ответ подробно рассказал, как движутся работы, про жилье, про укрепления, да про то, что плотину скоро закончим, а к началу лета, бог даст, и выплавку металла начнем. Упомянул и про то, что успели изрядно землицы расчистить от леса, да рожью засеяли, а ежели будет добрый урожай, так и с голоду пухнуть не придется. Да еще вот какое дело -- под Коломной, когда верхами вдоль берега шли, углядел каменья, вроде тех, что в заморских странах встречались. Те али не те, испробовать надобно, но шибко похожи...
Тут Висковатый сразу уши навострил, хотя уже изрядно хмельной был, а нюх у него тот еще, сразу почуял, что прибытком запахло. Пришлось показать, да пояснить, что размалывают их в муку, да заделывают при пахоте в землю, от того урожай бывает обильный. Посему надобно бы проверить, а ну как тот самый камешек? Да вот беда, строительство оставить надолго не могу, а к кому обратиться на Москве с таким деликатным делом -- не ведаю. Потому и надобно сыскать того, кто бы до зимы сплавил по Оке до устья Железницы тысячу пудов, на пробу.
Дьяка даже уговаривать не пришлось, сам заявил, что де кого надобно он и сам сыщет, и мужичков с соседних деревенек тяглых ему даст, о сем беспокоиться незачем, вопрос только в цене. Я поначалу предложил полушку за пуд, мысленно пожалев, что местной монеты меньшего достоинства нет, и особо тут не поторгуешься. Висковатый посчитал в уме и усмехнувшись сказал, что ради двух с полтиной рублей желающего найти еще можно, но и мужичкам что то заплатить да надобно. Я намекнул, что ежели дело пойдет, то разговор не о тысяче пудов в год будет идти. А коли не судьба, так и ладно -- мой убыток будет, он же ничем не рискует и не денги не тратит на это дело. В итоге сговорились по алтыну за берковец, или три рубля за весь груз.
Чтобы перевести разговор на другую тему поинтересовался, как идут дела с приглашением тех иноземцев, коих я ранее "сосватал" Посольскому приказу. Оказалось, что Георг Бауэр уже в пути, причем, памятуя неудачу с миссией Шлитте, следует он совместно с посольством и в русских одеждах, так что есть надежда проскочить недружественные земли без проблем. Венецианского математика Джамбатисто Бенедетти, люди Висковатого нашли и пока обхаживали, как могли, однако тут Иван Васильевич то ли поскупился, то ли не слишком высоко оценил его полезность, но годовое жалование ему предложили вчетверо меньше чем обещанное Агриколе. Тарталью найти не вышло, а миланский профессор Кардано от разговора с московскими дипломатами вежливо уклонился.
А вот в отношении врачей посланцы думного дьяка развили весьма бурную деятельность по вербовке. Нимало не смущаясь, они начали подбивать клинья к Коломбо[25] в Риме и к Фаллопио[26] в Падуе. Услышав имена объектов вербовки, я едва не захлебнулся вином, и с трудом сдержав улыбку, посоветовал Ивану Михайловичу, не мелочиться, а сразу заняться переманиванием Андрея Везалия[27] и Бартоломео Евстахия[28]. Глава посольского приказа естественно смысла шутки не понял и энергично кивнул, записав названные имена. Думаю, собрать весь этот террариум под одной крышей будет нереально, хотя если получиться, результат грозит оказаться непредсказуемым: то, что они друг с другом заново переругаются и так понятно, но зато дух конкуренции будет на уровне -- может чего толковое и выйдет.
В очередной раз свернул тему и спросил Висковатого, что за важные дела не дали нам с ним переговорить днем, ежели конечно сие не государева тайна. Дьяк почесал затылок, прикидывая, а затем поведал, мол, особой тайны в том нет, половина Москвы уже о том судачит. Явилось де божьим людям знамение, что будут вскоре мор и глад, егда дошло сие до государя, сам дьяк подле оказался, ино ему сие имати. Послал ярыг поспрошать, не крамола ли то дружков Матвейки Башкина, внеже в подклети ноне сидит, до розыска. Токмо юроды невесть что плетут, мол, спустился ангел горний в печали и рубище, да глаголил истое: быть третьего году гладу и мору. Мол, знамение сему -- зарядят дожди великия во время жатвы, да мороз жито побьет и множество народа от глада изомроша по всем градам[29]. Не в первой чай, говорят, авось и ноне обойдется. В общем, как я понял, моя попытка не особо удалась.
Перевел разговор на Башкина, спросив, кто, мол, таков и чем отличился, да так что в холодную угодил. Саму эту историю отчасти я знал, но без деталей, впрочем, как историки моего времени. Особенно врезалось в память то, что Висковатый схлопотал в процессе расследования этого дела изрядное наказание -- трехлетнюю епитимью[30]. Не стоило ему вообще не заикаться о новых иконах, потому как это косвенное обвинение в адрес митрополита Макария, а при таком раскладе результат практически предсказуем. Конечно, трехлетнее отлучение от причастия не смертельно, но для православного той поры довольно неприятно -- вроде поражения в правах, как это было принято в сталинские времена.
Основная же беда даже не в самом факте наказания, а в том что, попытка свалить Сильвестра оказалась безуспешной, причем сам дьяк засветился как сторонник родственников царицы Анастасии. С учетом того, что он изначально примкнул к Адашеву с Сильвестром, случившееся должно было сильно осложнить ему жизнь и дальнейшую карьеру. Кстати, подозреваю, что именно такой исход дела и привел его много позже в стан заговорщиков, а в конечном итоге -- на плаху...
В мои же планы такое не вписывалось, поэтому слово за слово я начал вплетать в монолог Главы Посольского приказа отдельные, вроде бы ничего не значащие реплики, которые в итоге должны были привести его в нужный момент к решению остаться пассивным в вопросе обвинения Сильвестра. Особых гарантий не было, все-таки метод Милтона Эриксона подразумевает состояние транса, а я не настолько хороший специалист в этом деле, хотя и увлекался в свое время, в том числе и такими методами косвенного внушения.
Остается надеяться, что в нужный момент мои закладки сработают, и думный дьяк вовремя прищемит язык, не доводя дело до конфликта с Макарием и Сильвестром. В конце концов, Висковатого окончательно сморило и он, заснул, прикорнув на лавке рядом со столом. Мне пришлось ночевать тут же, потому как стемнело, и улицы уже давно были перекрыты, а бдительные сторожа вылавливали припозднившихся прохожих подозрительного вида и препровождали их в съезжую избу.
...
Утром, по дороге спросил Висковатого, нет ли каких новостей по поводу шведских приготовлений, о которых я упреждал его в свое время. Дьяк помрачнел и ответил уклончиво, мол, есть вести и вроде как я во многом прав, а более того мне знать к чему. То ли шведы на самом деле уже начали приготовления, то ли сработало правило, что кто ищет тот всегда найдет, и Глава посольского приказа поставил своим людям задачу в таком ключе, что не найти подтверждения военным приготовлениям соседей они просто не могли. Как бы то ни было, но в отличие от моей реальности с посылкой войск тянуть однозначно не будут, а Густава Вазу в ближайшее время ждет неприятный сюрприз.
