Вариант «Бис»: Дебют. Миттельшпиль. Эндшпиль - Анисимов Сергей (читать онлайн полную книгу TXT, FB2) 📗
Сталин, прервав на мгновение свои мягкие эволюции из одного конца комнаты в другой, широко улыбнулся и показал рукой, чтобы Новиков продолжал.
– Так что складывающаяся в воздухе ситуация для нас более благоприятна, чем этого можно было ожидать по долгосрочным прогнозам. С одной стороны, базируясь в Англии и Италии, вся эта масса самолетов может действовать по южной части Советского Союза, и в их радиус также попадает Кавказ с его нефтеносными районами. С другой – наш оппонент не в курсе, что мы способны ему что-либо противопоставить. В военных кругах наших западных союзников сложилось мнение, что советская авиация плохо обучена, неорганизованна, не приспособлена к действиям против решительного противника и, несмотря на вроде бы пристойные, по их оценкам, технические данные боевых самолетов, не идет ни в какое сравнение с Королевскими ВВС и тем более с американской армейской авиацией.
Василевский мотнул головой, издавая свистящее шипение.
– Извините…
– Ничего страшного. Продолжайте.
– Эта теория является у них общепринятой и никаких сомнений не вызывает. Поэтому я надеюсь, что реальные боевые действия против ВВС РККА, если такие случатся, – главмаршал бросил быстрый взгляд на Сталина, – будут для них поучительным и небезболезненным уроком. Это раз. Во-вторых, мы имеем фактор, который также весьма полезен. Это владение информацией. Создание совместного стратегического командования, не нашедшее, кстати, понимания среди нашего военного руководства, было весьма полезным делом с точки зрения получения информации о состоянии и потенциале авиации союзников, в особенности США. После второго июня совместные действия с американцами, и без того не слишком активные, практически прекратились. Что вполне можно понять, такого удара они давно не получали…
– Простите, что перебиваю вас, товарищ Новиков, я не совсем в курсе… – Нарком ВМФ, не проронивший до этого ни слова, вежливо приподнял палец.
– Гм, ну да, разумеется… Второго июня германский четвертый воздушный корпус нанес ночной удар по полтавскому аэродрому, на котором базировались американские «летающие крепости» из выполняющих челночные рейды – преимущественно по целям на северо-востоке Германии. Всего сто сорок бомбардировщиков. Немцам второй раз после Ленинграда удалось создать мощный бомбардировочный кулак, машин двести с лишним, и результаты были для нас, надо признать, крайне тяжелые.
– Да?
– Сорок три «крепости» были полностью уничтожены на земле, – тяжело вздохнул Новиков. – И еще двадцать шесть получили повреждения. Плюс бензин. Семьсот пятьдесят тысяч кубометров.
– М-да. Тогда понятно. Только как это согласуется с вашими словами о том, что германская авиация угрозы больше не представляет?
– По последним данным, которым я верю как себе, шестой воздушный флот люфтваффе имеет чуть больше двухсот пятидесяти кубометров восьмидесятисемиоктанового «Бэ-четыре» и лишь сто тридцать кубометров стооктанового «Це-три» для истребителей.
– И что из этого следует?
– Собственно говоря, всё. Когда наши танки врываются на немецкий аэродром, бомбардировщики стоят там зачехленные, поскольку не имеют топлива даже для того, чтобы расконсервировать моторы, не говоря уже о том, чтобы подняться в воздух. Их Panzerjager… [52]
– Извиняюсь еще раз, а по-русски можно?
– Противотанковые штурмовики. Они прикованы к земле, что благотворно сказывается на действиях наших танковых частей. Так, товарищ Василевский?
– Так. А потом в Берлине награждают летчика, уничтожившего триста советских танков [53]. Так, товарищ Новиков?..
– Я не одобряю такое ведение разговора, товарищи.
После слов Сталина все замолчали мгновенно.
– Триста советских танков… Почему бы им не наградить его за четыреста? Или за пятьсот? Всего-то одну цифирьку подправить, а какой эффект!
Маршалы засмеялись. Практика громогласного завышения числа побед была обычным делом во всех армиях.
– Триста советских танков – это месячная продукция одного завода, скажем, «Красное Сормово» [54]. Если у них нашелся такой герой, что якобы смог несколько лет бороться с месячной продукцией одного ма-а-ленького заводика, – Сталин, разумеется, показал это на пальцах, – то наградить его, конечно, стоит. Чтобы все знали.
Василевский не очень искренне улыбнулся и согласно кивнул. В конце концов, за последний год, начиная с лета сорок третьего, войска действительно получали с неба значительно больше помощи, нежели угрозы. Но лишний раз уколоть летунов было всегда полезно – чтобы не спали.
– С германской авиацией, даже если они вдруг найдут топливо, мы справимся без большого труда. Это выполнимо. Другое дело – американские восьмая и пятнадцатая воздушные армии. Если кто-то полагает, что наша восьмая воздушная армия возьмет на себя их восьмую и все будет нормально, то он, конечно, ошибается. Но все же кое-что у нас есть.
Новиков на мгновение замолк, будто пробуя на вкус слова. Затем продолжил, окончательно изгнав из голоса эмоции:
– За это лето были сформированы сорок новых авиаполков ПВО плюс восемь ночных – в основном на базе отдельных эскадрилий ПВО или же эскадрилий, выведенных из составов уже действующих частей, то есть на костяке ветеранов, пополненные до штатного состава, полностью снабженные всем необходимым и подготовленные для ведения боев на большой высоте. Это около полутора тысяч истребителей, и это именно тот фактор, который позволяет нам надеяться, что воздушная граница будет прикрыта достаточно надежно.
– Вы полагаете, что полторы тысячи истребителей смогут то, чего не смогли немцы?
– Разумеется, нет, товарищ Сталин. Но сорок полков, как я сказал, – это лишь вновь сформированные части, которыми мы можем свободно маневрировать. Кроме них имеются уже давно действующие части ПВО, прикрывающие важные промышленные объекты и крупные города, а также семь тысяч пятьсот истребителей фронтовой и флотской авиации, которые даже если и не будут завязаны на противодействие тяжелым бомбардировщикам, то вполне способны пересчитать ребра фронтовой авиации предполагаемого противника, каковую я считаю сравнительно слабой, ну и вполне на равных подраться с истребителями прикрытия.
– То есть вы считаете, что наша истребительная авиация сможет выдержать этот удар и не будет съедена за несколько месяцев, как немецкие истребительные группы до этого?
– Нет! – На лице Новикова вновь отразилась злоба, он даже взмахнул кулаком. – У нас есть более тысячи тех же американских истребителей – преимущественно «аэрокобр» – и по две с половиной тысячи только новых «лавочкиных» и Як-9. Большинство наших летчиков является обстрелянными ветеранами, многие воюют не первый год, а американцы меняют свой летный состав каждые несколько месяцев! Может быть, в бою «один на один» их истребители технически и превосходят наши, но в любой мало-мальски продолжительной кампании мы их просто задавим! Американцы не способны выносить потери! Нам даже не надо сбивать все эти тысячи самолетов сразу, никто на это и не претендует. Но одна-две попытки рейдов, столкнувшихся с решительным противодействием, одна-две драки в полную силу – и они сами откатятся назад, не выдержав уровня потерь. – Он прижал руки к груди – так ему хотелось, чтобы его наконец поняли и поверили.
– Значит, так. – Сталин остановился у своего стола, стоящего перпендикулярно остальным, и положил трубку в массивную пепельницу. – Сорок полков – это, конечно, мало. Все то время, которое у нас осталось, вы, товарищ Новиков, должны потратить на усиление авиации ПВО. Какие машины сведены в эти полки?
– Шесть полков двухмоторных Пе-3 [55], четыре «лавочкиных», остальные – разные типы «яков» с большой долей тяжелых пушечных вариантов, – мгновенно отозвался главмаршал.
