Корсар с Севера - Посняков Андрей (книги онлайн полные версии .txt) 📗
После пары рейсов из Стамбула в Измир Олег Иваныч почувствовал себя заправским гребцом. Он уже мог отвлекаться во время гребли на свои мысли, думать, размышлять, предаваться воспоминаниям. О Новгороде, о Софье. Все по-хорошему – были б они уже венчанными мужем и женою! А вскорости сыграли б свадьбу и Гришаня с Ульянкой, отрок давно просил Олега Иваныча быть посаженным отцом. Ничего, все еще, даст Бог, будет! Главное – действовать. Вот только как действовать, Олег Иваныч пока не знал. Приглядывался к гребцам – сзади два негра, за ними магрибинцы, впереди, похоже, поляки или литовцы, а еще дальше за ними слышалась иногда и родная русская речь. В основном в виде гнусных ругательств.
Вернувшись из Измира – тоже очень красивый город, бывшая древняя Смирна, – галера ловко вошла в бухту Золотой Рог и ткнулась бортом в причал. Сам капитан Якуб-бей – высокий худой человек, по виду чуть старше Олега, – накинув на плечи роскошный зеленый плащ, покинул корабль в сопровождении офицеров. Разошлась по портовым корчмам и часть матросов с надсмотрщиками. Над палубой, для защиты от зноя или дождя, натянули тент из серой парусины. Гребцы отдыхали прикованными. Кто спал, кто тихо перешептывался, кто молчал, погруженный в свои невеселые думы. Вообще все разговоры между гребцами преследовались, да и набирать шиурму – так называли галерных гребцов – старались из людей различных национальностей, чтобы не сговорились. А конечно, нужно бы постараться сговориться. Мало ли… И напильник бы не помешал…
Вечер выдался штилевым, тихим. Оранжевый шар солнца опускался где-то за фракийскими горами, отражаясь в Мраморном море, гладком, словно пруд. Город успокаивался, готовился ко сну. Становилось все темнее и тише, лишь изредка доносились чьи-то громкие голоса с Галаты да крик ишака с Ускюдара.
Какие-то бедно одетые люди препирались со стражником у причала. Чего-то им надо было, куда-то пройти… Стражник – сын анатолийского пастуха, добродушный ленивый дылда – нехотя отмахивался от наседавших людишек: не положено, мол, кому ни попадя по военным причалам шастать. Те не отступали. И пришедшие, и сам стражник знали, что в конце концов он их пропустит. Еще бы не пропустить – ведь все эти люди были стамбульскими христианами, большей частью православными, и пришли в гавань с одной весьма благородной целью – подкормить несчастных галерников. Принесли с собой пресные просяные лепешки, фрукты, лук с чесноком, даже вареный горох и чечевицу в горшочках. На большее их благотворительности не хватало. По материальным причинам. Но и то было дело! Не так дорога лепешка, как внимание и сочувствие, хотя и лепешка, надо сказать, вовсе не лишняя.
И сам Якуб-бей, капитан «Йылдырыма», и люди поважнее его смотрели на подобную помощь сквозь пальцы. А некоторые из особо экономных даже не кормили шиурму при стоянке в крупных портах – надеялись на благотворительность.
Вот и в этот раз добрые люди уговорили стражника. Подошли к галере, выкрикивая знакомых. Полетели на борт лепешки, овощи, фрукты. Невольники громко благодарили, разговаривали со знакомыми, даже шутили. Нашелся знакомец и Олега Иваныча. Иван, вернее, Яган-ага. До чего обнаглел, аж взобрался на борт, кинув мелкую монету надсмотрщику. Посмотрел на Олега, языком поцокал, потом улыбнулся: дескать, могло бы и хуже быть. Олег Иваныч кивнул, соглашаясь – и правда, могло и хуже… С удовольствием съел изрядный кусок козьего сыра с луком, запил красным вином, поблагодарил, вытерев губы.
Яган-ага усмехнулся:
– Думаешь, я только пищу тебе принес?.. Исполнил я твою просьбу. Помнишь, ты про отрока Гришу спрашивал?
– Неужели нашел?
– Ну, не самого. Покупателя только. Уж и побегать пришлось, да ладно. Купил твоего отрока служилый человек Кяшиф Инзыглы, сипах по-здешнему. На дешевизну польстился. Кто его знает, говорят – хороший человек этот Кяшиф, мягок и добр, и, наверное, поэтому он не слишком богат и не очень-то счастлив.
– Повезло, выходит, Грише!
– Не спеши радоваться. Большую часть времени Кяшиф-эфенди, как и подобает рыцарю, служит в качестве конного воина самому Сулейману-паше, бейлербею Румелии. Румелия – провинция беспокойная, все время войны, но даже не в том дело…
– Да в чем же? Ну, не томи, Ваня!
– А в том, что тимар Кяшифа, тимар – это вроде нашего поместья, находится в самом дальнем санджаке – на самом побережье Мореи!
– А где это – Морея?
Яган-ага пожал плечами. Он же не моряк, чтобы знать такие вещи. Ясно только, что где-то у ифрита на куличках.
– Ну, благодарствую и на том, Иван. Не знаю даже, удастся ли отблагодарить тебя когда-нибудь. Сам видишь мое положение… Впрочем, черт с ним. Сам-то как?
Яган-ага пока жил неплохо. Уже больше трех недель служил в артиллерийском полку султана и успел снискать славу хорошего бомбардира. Правда, готовился к отправке в Северную Румелию, на войну с неверными. Что ж, война так война. В конце концов, где ж еще карьеру делать?
– Ты не унывай, Олежа, – сказал на прощание Яган. – Продержись до зимы, а там видно будет. И гнев султанский уляжется, да и полегче будет – в зимние шторма галера в море не выйдет. Да и… И с галер выкупиться можно!
– Угу. Только деньги нужны. Которых нет.
– Нет, так будут. Ежели хороший навар с войны будет – у меня займешь, по-дружески. Ты вообще к флоту присматривайся – неплохое это дело.
– Спасибо, Ваня, за заботу! Удачи тебе.
Яган спрыгнул на пирс и неспешно пошел к берегу: в синем халате с желтым поясом, на поясе – кинжал в простых ножнах, на голове новенькая белая чалма. Рязанский холоп Иван. Ныне Яган-ага, лучший бомбардир повелителя правоверных его величества султана Мехмеда Фатиха. Осудить его за предательство? А кого он предал-то? Родину, где жил рабом да рабом бы и умер? Так, наверное, лучше ислам, чем такая Родина. Яган свой выбор сделал – плох он или хорош, но это его путь. И дай Бог (или Аллах) ему счастья.
Олег Иваныч положил голову на скамью – спать. Как вдруг услышал шепот. Кто-то называл его по прозвищу:
– Эй, Ялныз Эфе! Да не спи.
Шептал гребец с передней скамьи. Не с той, что непосредственно перед Олеговой, а со следующей. Шептал осторожно, стараясь не привлечь внимание надсмотрщика-подкомита, не разбудить спящих.
– Ты кто? Неужели русский?
– Нет. Я грек. Но дружил с русскими и знаю речь. Ты говорил с турком о Морее?
– Допустим.
– Я моряк и хорошо знаю те места. У тебя там друг?
– Ты очень любопытен… не знаю твоего имени.
– Илия. Илия Костадинос из Андравиды, города на севере Мореи.
– Я Олег. Местные называют меня…
– Я знаю. Ялныз Эфе. И знаю, что тебя хотели казнить. Слухи по галере разносятся быстро. Тебя здесь многие знают. Вернее, твое имя и подвиги.
Кто-то заворочался, застонал во сне на соседней банке. Илия замолк. Протопали по куршее шаги подкомита, затихли где-то на корме, у капитанской каюты. Золотистая луна повисла над палубой, и тонкие высокие мачты отбрасывали на спокойные воды залива черные расплывчатые тени. Олега со страшной силой клонило в сон. Но спать нельзя было! Ведь неизвестный друг Илия Костадинос явно не сказал всего, что хотел сказать. И может быть… Ага! Вот он, шепот…
– Да, Илия. Я не сплю.
– Ты собираешься быть рабом, Ялныз Эфе?
– Гм! Конечно же, нет. Но каким образом освободиться – вот вопрос.
– Добыть свободу просто, – снова зашептал Илия, – но и опасно, и трудно. Твое весло – там новые люди. Кто они, что думают, храбры ли? Знаешь язык поляков?
– Нет. Но, наверное, смогу понять.
– Хорошо. Тогда это твоя задача. Сделай так, чтобы они поверили тебе. И будьте готовы.
– К чему?
– Скоро узнаешь. Спокойной ночи, Ялныз Эфе. Рад знакомству.
– Взаимно.
Олег Иваныч долго не мог уснуть. Нахлынувшие эмоции переполняли его, он боялся даже подумать о том, что стоит за ночным разговором с Илией, боялся, чтобы не спугнуть невзначай неожиданно появившуюся надежду. Пусть небольшую, пусть пока робкую.
