Ищущий битву - Свержин Владимир Игоревич (книга жизни txt) 📗

Одного ловкого удара копьем могло бы быть достаточно, чтобы поставить большой крест на нашей экспедиции, а может, и – увы! – на мне самом. Что делать, поединки на тупом оружии в этих краях все еще рассматривались как глупое ребячество. В цене была только настоящая кровь.

Я почувствовал удар такой силы, как будто столкнулся с курьерским поездом. Леопардовый лев на моем щите начисто лишился кисточки на хвосте, впрочем, как я успел заметить, щит фон Шамберга был в подобном же состоянии. К вящей радости моей, наши копья, не выдержав подобного удара, разлетелись на куски. Грозный в своей свирепой мощи барон фон Шамберг, не теряя времени, выхватил меч.

Я улыбнулся. Мой благородный клинок недаром звался Катгабайлом – Ищущим битву. В тот же миг он буквально сам лег мне в руку и вспыхнул в надвигающихся сумерках, разгоняя тьму. Безумная радость боя тугой волной прокатилась по всему моему телу и ударила в голову, подчиняя все естество этому дикому чувству.

Мы снова съехались. Описав дугу, мечи наши столкнулись со звоном, обжигающим душу и вырывающим боевой клич из самой глубокой бездны подсознания. При желании я с легкостью мог перерубить клинок противника, но ограничился тем, что, работая в обратное лезвие, снес клейнод [18] с его шлема. Ответ барона не заставил себя ждать. Я подставил щит под удар и ушел вниз.

Меч Шамберга скользнул по щиту и по инерции пролетел дальше. В тот же миг Катгабайл рассек попону и чиркнул по подпруге.

Видимо, нанося этот коварный удар, я немного не рассчитал. Конь моего противника, задетый лезвием меча, вздыбился и дико заржал. Как я и ожидал, седло немедленно слетело с его спины. Однако закованный в железо рыцарь успел выскользнуть из седла на полмига раньше. Копыта коня еще не коснулись земли, когда всадник уже крепко стоял, изготовившись к бою.

«Вот так так! – невольно восхитился я и спрыгнул с Мавра. – Ай да барон, ай да сукин сын!»

Мы вновь сошлись. Радуясь схватке, запели мечи, и пошло веселье. Что и говорить, для своего времени Шамберг был, безусловно, незаурядным бойцом. Его сильные, хорошо акцентированные удары, густо сыпавшиеся в каждый сектор защиты, давно могли положить конец бою, когда бы не мой богатый опыт в подобного рода переделках.

Несмотря на несколько чувствительных ударов, пропущенных им, барон искренне радовался ловкому противнику и продолжал неустанно наступать, наращивая натиск.

Признаться, я уже изрядно притомился, но славный рыцарь Атакующей Рыси, казалось, не знал усталости.

Вот, имитируя атаку рубящим в голову, он ловко перевел клинок вниз и, отведя щит, ударил снизу вверх. Это был жуткий прием. Я знал это, но относил его появление к более позднему времени. Однако, на беду барона, я знал и продолжение этого приема.

Нанеся скользящий батман по клинку, я проводил руку противника на отлет и, с шагом в сторону с линии атаки, нанес сильный удар ему в бок.

От неожиданности и боли барон сбился с темпа, и в ту же секунду мощное движение вырвало оружие из его рук и отбросило шагов на десять в сторону. Шамберг тут же обнажил кинжал, но удар кромкой щита в голову поверг его на землю. Я встал над ним, занося меч.

– Нет, не убивайте его, господин рыцарь! – Младший брат и оруженосец барона бросился ко мне, пытаясь втиснуться между мной и поверженным телом.

«Какую мизансцену испортил! – тихо выругался я, вытер клинок о попону и с благодарностью вернул его в ножны. – Ох уж эта мне молодежь!»

Поединок был окончен. Шамберг открыл глаза и, все еще оглушенно оглядываясь вокруг, пытался подняться. «А говорят, удача на дороге не валяется. – Я усмехнулся. – Еще как валяется!» Опираясь на протянутую мной руку, барон тяжело поднимался с земли.

Честно сказать, я не слишком опасался за здоровье барона. Люди такой породы пробегают десяток-другой ярдов с отрубленной головой, едят гвозди и спят на снегу, завернувшись в попону. Но о чем я уже точно мог сегодня не волноваться – так это об ужине и ночлеге.

Глава десятая

Замок Шамберг поражал своей запущенностью. Мрачные стены его, поросшие густой бородой зеленоватых мхов, грозно вздымали свои машикули [19] над окрестными дубравами, служа надежным убежищем стаям летучих мышей и одиноким совам.

Предок нынешнего хозяина замка, выстроивший это величественное сооружение более полувека назад, был любителем мощных башен и высоких стен и не испытывал нужды в средствах. Судя по многочисленным боевым отметинам на каменной кладке, он обладал весьма воинственным нравом. Впрочем, его потомки скорее всего тоже внесли посильную лепту в разрушение Шамберга. Похоже, замок выдержал далеко не один штурм.

В эти дни он напоминал могучего воина, истерзанного ранами и болезнями, в рваном рубище, некогда бывшем прекрасным одеянием. Следы былой роскоши то тут, то там проглядывали во внутреннем убранстве обширной пиршественной залы и спален, предоставленных мне и Кайару.

Что и говорить, для нынешних обитателей замка он был великоват, как бывает велико платье деда юному внуку.

Росселин фон Шамберг, рыцарь Атакующей Рыси, проживал в наследственном своем лене вместе с младшим братом Арсулом и тремя десятками крепких, как на подбор, слуг, бывших одновременно сотрапезниками на буйных пиршествах и соратниками в часы войны. Ни единой женщины, кроме древней, сморщенной, как печеное яблоко, старухи кухарки, уже много лет не водилось под гулкими сводами замка. Многолетняя пыль, серым ковром лежащая вокруг протоптанных на полу дорожек, надежно укрыла его плиты от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь прохудившуюся крышу, а непроглядное плетиво паутины так разукрасило двери, что они давно уже стали потайными под этим плотным покровом.

Что и говорить, замок Шамберг был все еще хорош для обороны, но мало пригоден для жилья.

Заслышав звук рога, которым гордый властитель местных чащоб и буреломов оповещал о своем прибытии, челядь суетливо бросилась готовить пиршественную залу к званому ужину.

Дичь, соленья, маринады, рыба и птица – все вместе и вперемежку было водружено на стол величиной с небольшую дорогу, и два десятка смоляных факелов осветили залу, приготовленную к трапезе.

– Кхм, – откашлялся барон, поднимаясь со своего места во главе стола. Молитвенно сложив руки на груди, он обвел залу долгим взглядом. – А где капеллан? – удивленно спросил он, не найдя нужного лица.

– Отец Фулк еще третьего дня отбыл в Хизиндорф в аббатство Святого Марка посоветоваться с господином аббатом насчет вашей свадьбы, господин барон, – хриплым басом произнес сурового вида седой ветеран, исполнявший, видимо, у фон Шамберга роль дворецкого.

– Да? – поразился барон, почесывая затылок. – А кто же будет читать нужную молитву? Или вы хотите, чтобы вас вновь скрутило, как тогда на Троицын день, когда отец Фулк перебрал мозельского? Господин рыцарь, – обратился он ко мне, – не знаете ли вы молитвы, подобающей такому случаю?

– Ну… – замялся я, вспоминая свои монашеские похождения.

– А, ладно! Сам скажу. – Барон вновь прокашлялся и придал лицу надлежащее выражение. – Господь Бог наш, в которого мы истинно веруем. Молим тебя: благослови пищу нашу, укрепи зубы наши и защити желудки наши, ибо как иначе мы будем служить тебе свою верную службу?

Конец молитвы был встречен гулом одобрительных возгласов и звоном кубков, до краев наполненных живительной влагой.

Насколько я мог судить, хозяйство барона было изрядно запущено и не блистало достатком, но, судя по количеству выставленных яств и обилию выпитых вин, мы, должно быть, нанесли ему последний, сокрушительный удар.

«Право же, – подумал я, отправляя в рот сочный кусок утки под грибным соусом. – Если этот парень потчует так всех своих победителей, то у него есть прямой резон выигрывать поединки!»