Поступь Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (первая книга TXT, FB2) 📗
Часть 2
Глава 1 // Поступь
Все вооруженные пророки побеждали, а все безоружные гибли.
Никколо Макиавелли «Государь»
Глава 1
1715, февраль, 9. Царицын — Москва
Матвей зло сплюнул и скосился на конвойную команду. Вон они верхом на лошадях в сторонке зубоскалили.
А ему, родовитому, горбаться.
Как же это бесило…
Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, вспоминая старую жизнь. Но вместо былых ароматов в легкие попал только холодный степной воздух. Отчего Матвей скривился.
Окинул взором округу.
Здесь, в междуречье Волги и Дона, самой узкой его части, копали канал. Большой, серьезный. Согнав сюда их — каторжан.
В установившейся системе наказаний России, даже после реформ, посадка в тюрьму практически не была предусмотрена. В основном все наказания сводились к штрафам или конфискациям, к общественным работам, ну и физическим наказаниям, включавшим в себя и смертную казнь. Изоляторы, конечно, построили в достатке. Но там людей держали только на время расследования до вынесения приговоров.
Среди общественных работ особенно сочно выделялась каторга, на которую приговаривали за преступления средней тяжести и выше. Если, конечно, осужденный не выглядел слишком опасным или проблемным для такого дела.
К 1714 году в России существовало девять полевых трудовых лагерей. Каждый со своей спецификой. Например, в третий попадали только служивые, чтобы не пересекаться с остальными от греха подальше. В шестой — аристократы с дворянами. А во второй — рецидивисты и закоренелые преступники.
Все эти лагеря сейчас находились тут и трудились над возведением канала. В оригинальной истории попытались уменьшить объем работ и создали два каскада шлюзов и большими водохранилищами для поднятия уровня воды как в Волге, так и в Доне. Что совокупно уменьшило объем работ только на канале, в целом же, оказалось едва ли более трудоемким занятием.
Здесь же пошли более простым путем. От Дона начали вести русло по уровню реки с тем, чтобы на восточном склоне поставить сильно усеченный каскад из всего пяти шлюзов. И не морочится с их заполнением из-за поступающей самотеком воды Дона. Этот подход должен был позволить ускорить, упростить и удешевить прохождение канала кораблями, оставляя большой задел на достаточно легкую модернизацию.
Объем работ возрос. Да. И довольно сильно. Примерно со 150 до 230 миллионов кубов грунта. Но почему нет? Этот канал ведь требовался не завтра и даже не послезавтра. Можно было подождать. Заодно занимая осужденных общественно полезной деятельностью. Предельно простой и легко контролируемой.
Вот они и копали.
Понятно, тупо злобствовать никто не хотел. Так что им выдали хороший инвентарь. Нормально кормили. Мыться водили в баню раз в неделю. И размещали в землянках. Сыровато, зато тепло зимой и прохладно летом. На одежде опять же не сильно экономили, одевая просто, но функционально и достаточно тепло. Все же работа целый день на свежем воздухе, да еще и в степи. А цель не заключалась в том, чтобы эти люди перемерли как можно скорее. Нет. Требовалось, чтобы они своим трудом искупили вину. Каждый свою.
Полная емкость этих девяти полевых лагерей составляла 18 тысяч человек, но они так ни разу полностью и не были заполнены. И обычно имея трудовой штат от 10 до 12 тысяч. Не бог весть что, конечно. И чтобы перекидать лопатами 230 миллионов кубов в разумные сроки этого количества работников явно было недостаточно. Но…
Бабах!
Раскатисто громыхнул довольно мощный взрыв, отчего все в округе присели и заозирались. Конвойные лошади занервничали. А вот сами охранники сохранили полное спокойствие. Видимо, знали.
Матвей тоже присел и обернул туда, откуда донесся взрыв. Там уже третий день возились какие-то люди. Копали ямки. Что-то носили. И вот теперь — подорвали.
Он принюхался.
— Далеко, — махнул рукой его напарник. — Не учуять. Но и так видно — порох взорвался. Вон — вишь, какой дым.
— А это не пыль?
— Она другая. Что мы с тобой, пыли не насмотрелись?
— И зачем?
— Что зачем?
— Ну порох жгут зачем? Жахнуло-то здорово. Тут явно спалили разом сколько-то пудов.
— Сколько-то? — хохотнул третий. — Да, считай маленький пороховой погреб взлетел на воздух!
— Тем более. Зачем? Это деньги.
— Да почто их знает? Может впереди камень выходил. Вот и рвали его. Мы же его грызть годами будем.
Матвей от этих слов скривился, но промолчал.
Ветер, тем временем отнес поднятую взрывом пыль и открыл им удивительное зрелище. Земля в том месте оказалась изрядно разворочена. Вон ее выкинуло, словно какой-то гигант вывернул.
— Это как же? — растерянно произнес кто-то рядом.
Но никто не ответил.
Ибо сведущих в направленных взрывах среди присутствующих не имелось…
Алексей Петрович, несколько удрученный ходом работ по строительству канала, решил немного вложиться в его ускорение.
Развитие добычи торфа и его пиролиза, над которым усердно и упорно работали последние лет пятнадцать, принесло свои плоды. Дав не только большое количество торфяного кокса, очень востребованного при выплавке чугуна, но и так называемой аммиачной воды. А та, в свою очередь, позволила радикально увеличить выпуск селитры и, как следствие, пороха. Черного.
Вот царевич и решил организовать для офицеров инженерного корпуса своеобразную практику. Заодно и пользу хозяйственную не забывая.
Кроме того, сюда — на будущий канал прибыл весьма представительный корпус техники. Полтора десятка гусеничных и три десятка колесных тракторов, а также восемь экскаваторов. Для начала. С помощью которых, в сочетании с широкой практикой направленных взрывов, планировалось и выполнять основной объем земляных работ. Каторжан же отодвинуть на вспомогательные.
Бам!
Грохнул выстрел где-то недалеко.
— Чего замерли⁈ — рявкнул в рупор один из охранников. — За работу!
Матвей снова сплюнул.
И снова зло, раздраженно.
Оглянулся в поисках понимания. Но все вокруг зашевелились, возвращаясь к делам. Суточную выработку никто не отменял. А сделаешь меньше — отряд накажут, урезав пайку. Голод же не тетка. Он многих гордецов ломал. Особенно когда из-за твоего строптивого нрава голодали другие. И они, без всякого стеснения потом доносили свое неудовольствие. Для начала руками. Потом ногами. А если будешь сильно упорствовать, то и прибить могли. В конце концов, если в отряде кто-то умирал, с него снимали план на этого бедолагу. Тащить же лямку за других никто не хотел.
Царевич за этим особенно пристально следил. Ему появления блатных или каких-то иных избранных в среде каторжан было без надобности. Равно как и «университетов» лагерной жизни, вовлекающих случайно оступившихся в круговерть уголовной среды. Поэтому не только полевые лагеря, но и отряды формировали вдумчиво. Так, чтобы бок о бок оказывали люди одного типа и ранга…
* * *
— Государь, доброго тебе здравия, — почтительно произнес помощник посола России в Иране, вернувшись в столицу. Штатно. В рамках обычной ротации, давно оговоренной с Исфаханом.
— Рад, рад тебя видеть, — жизнерадостно ответил Петр Алексеевич. — Как добрался?
— Прохладно было, — улыбнулся он. — А вообще — удивительно. Садишься на эти сани или как их?
— Буер. — подсказал Алексей.
— Да, буер. И тебя ветер мчит по льду с удивительной скоростью. Холодно только. Все ж таки мороз, да еще какой ветрина получается. Однако же все одно — славно и удивительно. А также быстро.
— Ты что же, никогда еще на почтовом буере не ходил?
