Неожиданность (СИ) - Попов Борис (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Осилю! А чем же Кузьма грешен?
— Пятерых врагов только что убил. Мы тут как на войне бьемся. А на ней за это взыска нету. И помыслишь над этим тоже на досуге, когда раненого залатаешь.
Под эти религиозные беседы я вынул из седельной сумки бутылку водки и сунул ее в руки новенькому лекарю.
— Этим облей рану, чтобы заразу извести.
— А поможет?
— Это вроде как огнем прижечь, только помягче — ожога не будет.
— Да больно поди! — зароптал подошедший к нам Кузьма. — Говорю же, мочой надо помазать!
Я вздохнул. Трус, как все мужики! — говорит моя мама. И надо же: этот рыцарь без страха и упрека, бросившийся в одиночку на пятерых тяжеловооруженных воинов, которых ему и ударить то толком было нечем — легонькая сабелька не в счет, струсил при виде антисептика, который и пожжет-то несколько секунд.
Рявкать на него бесполезно, он не щенок какой-нибудь растерявшийся, а совершенно самодостаточный человек и воин. Делать нечего, будем объяснять и убеждать.
— Кузьма, одноногому на Руси хорошо живется?
Двурукий удивился дурацкому вопросу не ко времени, но из вежливости ответил:
— Гончару или сапожнику, если деревяшку хорошо приспособить, без особой разницы.
— И опытному воину тоже все равно?
— А вот это нет. Нам надо быстро передвигаться на своих двоих, иной раз и подпрыгнуть приходится. А будешь еле ковылять на опорке своей, башку враз срубят.
— Ты какими еще умениями, кроме воинских, обладаешь?
— Да никакими! Меня с детства только драться и учили.
— Значит, в случае чего, тебе прямая дорога на паперть ковылять — милостыню просить?
— У меня, слава Богу, обе ноги на месте!
— Сегодня ты рану мочой намазал, завтра она гноиться начала, а послезавтра на выбор — или ногу отрезать, или гроб заказывать.
— Да моча хорошо лечит!
— Не спорю. Только ей можно ссадины, небольшие порезы, маленькие ранки смазывать, а лучше обливать, замечательно действует! А у тебя явно не ссадина и не плевая ранка. Судя по количеству крови на штанине, рана видать изрядная и глубокая.
— Да откуда тебе об этом знать…
— Ты давно мечом и саблей деньги начал зарабатывать?
— Да уж лет двадцать скоро тому будет.
— А я начал лечить и получать за это дело заработную плату тридцать пять лет тому назад.
— Да тебе еще самому столько нету!
— Он всего на год моложе меня, — уточнил морщинистый и враз постаревший за счет неимоверных усилий, потраченных в этом бою Богуслав, — а мне пятьдесят девять. И вылечивает в Новгороде лучше всех, князь и бояре только у него здоровье поправляют, других лекарей не признают.
И всегда стоит возле его дома толпа простых баб в очереди — вдруг сегодня несколько человек примет и вылечит. Ему даже приходится смотрительницу держать, чтобы порядок среди них наводила.
Кузьма дрогнул.
— Может, конечно, водкой и верней будет, — согласился он, — да только так ведь прижжет, что света белого не взвидишь!
Ну что ж, будем дальше пугать бойца, которого Матвей, носивший между выбравшими его атаманом ушкуйниками, тоже отнюдь не трусами, кличку «Смелый», теперь считает идеалом мужества.
— А ты про фантомные боли слыхал когда-нибудь?
— Не довелось как-то.
— И не дай Бог узнать. Это когда конечность отрезали, а она временами, иной раз и постоянно, дико болит. И помочь от этого очень тяжело, иной раз просто невозможно. Длится такая боль до гробовой доски.
— Не слыхал…
— Я в дружине князя Владимира Мономаха много лет воеводой пробыл. Иной раз посещал ушедших от нас по увечью воинов, подкидывал деньжат, — опять вклинился Богуслав. — Почти у всех, кто руки или ноги лишился эта дрянь, и часто боли нестерпимые. Один ратник, будучи не в силах это терпеть, аж повесился.
— Обольем водкой, тоже почуешь, только это несколько мгновений продлится — раз, два и все, уже просто ноет. А фантомная боль будет терзать тебя годами, по несколько раз в день. Ну что, мочой обливать ногу пойдешь? — завершил разговор я.
— Я уж лучше водкой с ног до головы обольюсь! Дай мне, святой отец, бутылку!
Только я хотел крикнуть, что портки для этакой процедуры надо приспустить, как Двурукий бойко выхлебал половину пузыря прямо из горлышка, вытер губы и сказал:
— Вот теперь, отче, лей куда хочешь и сколько надо!
Да, это можно делать и в портках…
— Давай, сын мой, за бугорчик для приличия отойдем. Дойдешь ли?
— А то!
Скоро из-за бугра послышалась какая-то залихватская песня, что-то вроде:
Пограбили сегодня мы немало!
Ну что ж, блатная романтика всегда на Руси была в чести…
— Ишь, как Кузю растащило! Будто литр выпил, — усмехнулся я.
— Это все-таки лучше, чем он бы тут на всю степь стонал, охал, и кричал:
Ой больно! Ой не надо! Перестань!
— занервировал бы нашего нового лекаря. У нас в дружине раньше состоял Амаяк-лечец, который врачом себя звал, так он крикунам в рот деревянную кухонную скалку совал, чтобы они помалкивали — не терпел шума. А протоиерей, я так понимаю, в этом деле новик? — вникал в процесс бывший воевода, видевший после крупных битв сразу десятки раненых.
— Именно новичок, человек свои новые способности пробующий. Ну вот так, под развеселую песню, может и лечение бойчей пойдет?
— Посмотрим, чего поп там налечит. Если не осилит — тебе браться.
— Да это само собой.
Я в это время думал о широте использования алкоголя в медицинской практике. Универсальное обеззараживающее, транквилизатор, обезболивающее и лекарство, имеющее разные другие полезные свойства, которые в 21 веке переложили на целый спектр дорогостоящих препаратов.
Подошла Пелагея.
— Обшарила я все сумки у Невзора, ничего похожего на сосуд для арабского духа не нашла. Нужно прямо на колдуне искать, может под латами где-то спрятал. Их бы снять.
Я хотел было сказать: Яцек снял уж поди, но оглянувшись, никакого следа польской производственной деятельности не заметил: труп как валялся, так и валяется в полном боевом облачении, включая перья. Да и самого королевича видно не было. Этот-то куда делся?
— Яцку выглядываешь? — поинтересовалась Старшая ведьма. — Не трудись. Сомлел этот воин, как поближе в глазу Невзора болтяру Ванькину увидел. Тебе из-за пригорка, за которым он валяется, его не видать. Вон пес в него носом тычется.
— В обмороке что ли?
— Кто ж его знает! Отбежал в сторонку, блеванул, да и упал.
Я немедленно подался оказывать помощь иностранному подданному — и не угадаешь вот так сразу, что за лихоманка лицо королевской крови подкосила. Кроме обычных причин, вроде резкого падения артериального давления от юношеской впечатлительности, могли быть и иные варианты — надерзил может чего Пелагее, а она его или со всей Таниной силы приложила, или злым заклинанием силы лишила.
Венцеслав со скорбным видом лежал на спине и вглядывался в проплывающие над ним кучевые облака.
— Что случилось?
— Не могу я на это глядеть — просто не в состоянии, — поделился своей незадачей поисковик упавшим голосом. — Как увидел это близко, мне так плохо стало, показалось что сам возле него сейчас помру. Даже вырвало.
Яцек сглотнул. Видать опять затошнило.
Ну да, это же только в кино все приятно да гладко. А в реальной жизни как сунут резко под нос что-нибудь этакое, и опытных людей с души воротит.
— Доспехи, я так понимаю, тебе больше не нужны?
— Еще как нужны! — начал было горячиться шляхтич. — Но… — тут голос его опять сник, — надо полежать…
— Ну полежи пока, полежи. Не сейчас еще выходим.
А из-за бугра уже лилась задушевно-лиричная «Ох кукушечка, ты ж мне куковала…» сменив прежние удалые и разухабистые варианты песен. Похоже там дело на лад пошло. Может и не придется сегодня лечить Двурукого?
Мне надо идти снимать латы с Невзора. Дух-переводчик с дельфиньего языка нужен нам позарез, а дебют магических способностей изначальной претендентки на эту должность — Наины, сегодня не впечатлил. Чертовски будет обидно преодолеть столько преград и не столковаться с братьями по разуму!
