Стрелок-2 (СИ) - Оченков Иван Валерьевич (читаем книги онлайн .TXT) 📗
— И за что же тебе крест пожаловали, такому бандиту?
— У меня их — полный бант, тебе про какой рассказать? — вопросом на вопрос с вызовом отвечал Будищев.
— Ишь ты, — стал почти ласковым полицейский. — Тебя царь-батюшка так пожаловал, а ты — подлец эдакий, порядочных людей бьешь! Ну, ничего, подождем до суда, а там лишат тебя крестов с медалями, тогда можно будет и посечь. Со всем нашим удовольствием!
У бывшего унтера на языке вертелось, что-то вроде — «ты сначала доживи», но он сдержался и ничего не ответил.
— А теперь отведите его в холодную; придет начальство — разберется, что с ним делать.
Городовые, что привели Будищева в участок, вытянувшись, козырнули и, взяв за руки своего подопечного, собрались поволочь его в узилище, но вступившийся за Дмитрия полицейский снова вмешался.
— Я сам его отведу.
— Как прикажете. Только глядите — он буйный!
— Я тоже не в капусте найденный, — ухмыльнулся тот, и велел задержанному: — Вперед!
Камеры для арестантов располагались в подвале, куда они и спустились вдвоем по узкой лестнице. Пока шли, бывший унтер пытался вспомнить узнавшего его городового, но в голову так ничего и не пришло. Наконец, он не выдержал и спросил прямо:
— Мы знакомы?
— Не положено разговаривать! — громко оборвал его конвоир, и тут же добавил вполголоса: — Встречались.
— Это где же?
— Под Кацелево. Да не смотри, не вспомнишь. Я из Бендерского полка.
— Точно. Был там такой. Ты как здесь оказался?
— Да я-то понятно, как, — усмехнулся городовой. — Отслужил, вышел вчистую в отставку, да и пошел в полицию. Благо, басоны унтерские да крест были, вот и взяли сразу со средним окладом. А вот тебя — какая нелегкая в околоток занесла? Ты за каким нечистым мастера избил?
— За дело!
— Понятно.
— Ни хрена тебе не понятно! К тому же, если бы я его избил, его бы сейчас отпевали.
— А сопротивление зачем оказывал?
— Не было такого.
— Ну-ну.
— Точно говорю!
— Ежели Максим Евграфович прикажет, Федотов с Машуткиным под присягой подтвердят, что ты на них с дубьём драться кидался.
— А зачем ему это?
— Затем, дурья твоя голова, что они с твоим мастером на сестрах женаты!
— Опаньки!
— Ладно, не бойся раньше времени. Человек он, конечно, поганый, но уж очень хочет экзамен на классный чин сдать, а потому ни на какую подлость не рискнет. Пока.
— Спасибо.
— Да пока не за что. Посиди покуда в холодной и постарайся ни во что не влезть. Завтра придет пристав — Его Благородие господин штабс-капитан Деревянко; он человек справедливый — разберется. Если ты ему, конечно, под горячую руку не подвернешься.
— Тебя как зовут-то? — спохватился Будищев, когда его новый друг отмыкал большую железную дверь с глазком.
— Ефим, — тихонько шепнул тот и тут же громко крикнул: — Заходи, не задерживай!
Дмитрий перешагнул через порог и оказался в довольно просторной, но при этом полутемной камере. В нос ударил затхлый запах помещения, смешанный с ароматом давно немытых тел и стоящей в углу параши. Всё пространство было занято двухэтажными нарами и одним столом. Единственным источником света служили забранные коваными решетками узкие окошки под потолком. Нельзя сказать, чтобы арестантская была забита, но свободных мест видно не было. И самое главное, на него уставилось почти полтора десятка пар глаз. Одни настороженно, другие враждебно, третьи безразлично, но все смотрели на него, пытаясь понять, кого это к ним принесла нелегкая.
— Здравствуйте, — поприветствовал он присутствующих.
Никто из обитателей камеры не ответил ему. Большинство просто отвернулись, будто потеряв интерес, другие нет-нет да и бросали искоса испытующие взгляды, но пока ничего не предпринимали.
Будищеву раньше не приходилось бывать в местах заключения, если не считать за таковые «обезьянник» в отделении милиции, да Рыбинский околоток, откуда его вызволил Барановский. Однако ещё в детстве в детдоме ему приходилось много слышать о правилах поведения в тюрьме. Одни рассказы были откровенно бредовыми, другие, вероятно, могли принести пользу, окажись он в КПЗ [37] своего времени, но главное он для себя уяснил: «Не верь, не бойся, не проси». Так можно было кратко сформулировать этот катехизис.
Поняв, что никто не укажет ему места, он просто подошел к дальней от параши стене, и присел на корточки, прислонившись к кирпичной кладке. Постепенно приглядываясь, Дмитрий уточнил диспозицию. В проходе у одного из окошек, где было посвежее от единственной форточки, расположилась местная аристократия, которых он про себя окрестил «блатными». По углам жались какие-то бродяги и крестьяне, видимо, приехавшие в столицу по делам и что-то натворившие по пьяни. Ещё было пару человек, которых можно было с натяжкой назвать «чистой публикой». Одного из них, по виду мелкого чиновника, как раз сейчас и раздевали блатные. То есть формально они играли в карты. Но пиджак, жилетку, рубашку и башмаки бедолага уже проиграл, а теперь отчаянно сражался за свои панталоны. Впрочем, результат был ясен заранее и скоро неудачника похлопали по плечу и фальшиво посочувствовали:
— Не фартануло тебе сегодня, барин. А ведь как масть шла поначалу… ну, не беда, глядишь, завтра отыграешься!
— Господа, но как же я буду ходить? — Дошло, наконец, до жертвы азарта, оставшегося в одних кальсонах и форменной фуражке.
— Ножками, — с любезной улыбкой отвечал ему счастливый противник, аккуратно складывая выигранное добро.
— Но…
— Чего не ясно? — грубо отпихнул жертву шулеров щербатый детина с бешеным взглядом. — Двигай отсюда, дядя-сарай!
Несчастный с потерянным видом отошел в сторону и присел на свои нары, но его несчастья на этом только начались.
— Куды мостишься, убогий? — отпихнул его сосед, совсем недавно предлагавший устраиваться рядом. — Ступай отседа, я тебя не знаю!
— Но как же-с?
— Пошел-пошел, не задерживай!
— Что вы себе позволяете?!
— Ах, ты ещё и лаешься!
В какую-то минуту обобранному неудачнику надавали крепких лещей, и загнали под нары под боязливое молчание остальных обитателей камеры. Закончив с одной жертвой, «блатные», наконец, обратили внимание на нового обитателя. Повинуясь знаку предводителя, щербатый спрыгнул с высоты нар и вихляющей походкой направился к Будищеву.
— Это что же за птицу к нам принесло? — поинтересовался он, нагло уставившись на новичка.
Дмитрий в ответ лишь приподнял козырек фуражки и с любопытством посмотрел на спрашивающего.
— Я спрашиваю, любезный, откуда будете? — приторно вежливо повторил вопрос уголовник.
— Из тех ворот, что и весь народ, — коротко отвечал ему новичок, заслужив нечто вроде одобрительного взгляда от главаря «блатных».
— А за что сюда попал?
— Случайно.
— Это как — шел-шел, и ненароком в околоток?
— Ага. Случайно дал одному в морду, а он возьми и окочурься.
— О, как! А за что ударил?
— Вопросы задавал. Глупые.
Щербатый на секунду застыл. По отработанному сценарию ему давно следовало выпучить глаза и заорать благим матом, стараясь запугать новичка, но что-то останавливало его. Может быть, то, что незнакомец не выказывал робости и держался ровно, не давая вывести себя из равновесия. А может, взглянув ему в глаза, уголовник увидел там что-то такое, что заставило его повременить со спектаклем. Наконец, так ни на что и не решившись щербатый ретировался, оставив на какое-то время Дмитрия в покое.
Однако свято место пусто не бывает и скоро ему на смену скоро появился другой. Заросший до самых глаз бородой босяк в грязной косоворотке по-хозяйски оглядел продолжавшего сидеть новичка и крикнул главарю:
— Кот, раздавай!
— В долг не играю, — немедля отозвался тот.
— А я евоный пинжак ставлю. Хороший пинжак!
— Ну, давай, — отозвался шулер и привычно перетасовал колоду.
Как и следовало ожидать, кон скоро кончился и босяк, тяжело вздохнув, направился к Дмитрию.
