Эльфийский бык (СИ) - Демина Карина (мир книг .txt, .fb2) 📗

Категорически.

— Или может сами чего придумаете, как обживетесь… вы же ж маги?

— Ты спрашиваешь? — уточнил Бер, дожевывая-таки хлеб.

— Так… интересуюсь.

— Маги, — Иван вытер вспотевшие ладони и решительно, дабы хоть как-то реабилитироваться в глазах местного жителя, шагнул к дому.

Глава 15

Где маги и не маги вынуждены столкнуться с превратностями реального бытия

Глава 15 Где маги и не маги вынуждены столкнуться с превратностями реального бытия

Протягивая руку помощи, не забудьте увернуться от пинка благодарности.

Народная мудрость

Аленка шла домой в приподнятом настроении, чего давно уж не случалось. Стоило вспомнить столичных магов, как губы сами собой в улыбке растягивались. И смеяться хотелось.

Во весь голос.

Приехали… маги… с лужей не справились.

— Ален? — Серега вынырнул из темноты и отряхнулся. — Ты чего одна ходишь?

— А чего?

— Поздно уже. Ночь.

Аленка глянула на часы, убеждаясь, что всего-то половина двенадцатого. Поглядела на небо. Мало ли, может, пропустила чего… но нет, луна висела тонким серпиком.

— Не ходи одна, — произнес Серега мрачно-тоскливым тоном, от которого было веселье разом сгинуло.

— Что случилось?

— Батя… — он чуть смутился. — В Осляпкино ездил…

— К Никону?

— Ага… заказ повез… ну и… там, в лавке… в общем-то… того… ну…

Аленка ухватила братово ухо.

— Ты чего? — возмутился Серега.

— Нормально говори. А то ощущение, что вчера из лесу вышел.

— Позавчера, — признался Серега и ухо из пальцев высвободил. — И сегодня пойду… а завтра Степка… ну и по очереди.

— Проблемы? — Аленка чуть нахмурилась.

— Помнишь, в прошлый раз со Свириденко приезжали? Такой от… тощий мужичонка… Тополев. Князь.

— На крысюка похожий? С носом?

— Он самый, — Серега ухо потер. — Глянулась ты ему крепко.

— Раз глянулась, пусть сватается… или думаешь, сдюжит меня поднять?

Серега фыркнул и головой затряс, до того нелепым было предположение. Правда, тут же посерьезнел.

— Не будет он свататься. Женатый.

— Так чего ему надо?

— Тебя и надо. Бате предложил двадцать тысяч… и еще потом по пять в год.

— Чего?

— Вот… ну и батя осерчал чутка, — Серега вздохнул тяжко. — Высказался… а этот с охраною… и велел батю поучить.

— Прибил кого?

— Так… помял чутка. Но клянется, что живые… только претензию, как пить дать, выставят. И жалобу…

Аленка закусила губу. Дерьмо… дерьмо-дерьмо. Что еще тут скажешь? А ведь ей сразу не понравился этот Тополев, который вроде то ли при банке подвизался, то ли при юристах Свириденковских, то ли вовсе ему другом-приятелем был. Сам тощ, неказист, а взгляд масляный.

Он и на Таську с Марусей поглядывал, да…

Вельяминовы.

Ссориться не желал? Или же Свириденко дорогу переходить? Тот-то мстительный засранец. А Аленка, если так-то, без титулу-фамилии.

— Как выставят, так и думать будем, — решительно заявила Аленка.

— Так-то оно верно… батя тоже вон… ну и с Никоном созвонился… тот сам не в обиде, понимает все, да…

— И дел с нами иметь не станет?

— Именно, — выдохнул Серега. — Он и сказал, что этот судиться собрался… ущерб и все такое… что по миру пустит, а то и посадит. За причинение вреда здоровью.

Трижды дерьмо.

И что ей стоило-то на заднем дворе посидеть? Нет, сунулась глянуть, что за хлыщ этакий, Свириденко. Любопытно ей стало… теперь расхлебывать.

— Батя злой?

— Батя? Не… печалится только. Ну и… ты одна не ходи боле. Никон сказал, что этот Тополев, что он на редкость дрянной человечек. И всякое выдумать горазд… и людишки под ним тоже небольшого ума… контора там какая-то охранная навроде… в Осляпкино их крепко опасаются.

— Ясно, — Аленка отбросила косу. — Сопровождать станете?

Серега развел ручищами, словно извиняясь.

— Тогда завтра в лес, до рассвета.

Вздохнул.

Поспать он любил. Как и прочие-то…

— Травы, Серега, — Аленка оперлась на братову руку. — Они ждать не станут. Тут чуть промедлишь и все. Мать-и-мачеху вовсе только три дня в году собирать можно. Так что три дня ходить и будем.

Серега тяжко ступал, переваливаясь с ноги на ногу. От него еще слегка тянуло зверем, как оно случалось, когда Серега нервничал, но рядом с Аленкою привычно успокаивался.

Травы…

Травы пригодятся, особенно зимой и осенью, когда болеть начинают. Местные-то в аптеки и не заглядывают, все к Аленке идут, по старой памяти, а уже, может, и по новой. Матушка давно ушла… болью кольнуло под сердцем. И отпустило.

— Вы мне сушильню сделали?

— Когда? Мы ж это… крышу крыли. Завтра сделаем! Вот я с тобой, а Семка со Степкой пусть и занимаются… там же ж работы — начать да кончить.

— Только вы все никак начать не можете…

Ночную тишину прорезал протяжный полный страдания вопль. От звука этого Серега подпрыгнул и оглянулся в темноту, разом ощерившись, готовый встретить неведомого врага.

— Успокойся, — сказала Аленка, положивши ладонь на руку брата. Запах зверя стал сильнее, отчетливей.

— Эт-то чего?

— Маги это… приехали.

— А чего орут?

— Подозреваю, что душ нашли…

— А… — протянул Серега и выдохнул. Потом вдохнул, зажмурился… и сказал. — Иди… я еще погуляю.

Аленка толкнула кованую калитку. И та отворилась беззвучно. А потом столь же беззвучно закрылась, сродняясь с оградой, становясь единым кованым узором. Под пальцами вспыхнули, пробуждаясь, золотые нити.

Так-то лучше…

Тополев, стало быть.

В доме пахло… чем-то смутно-знакомым, не сказать, чтобы неприятным. Травой какой-то? Пучки её и свисали с низкого потолка.

Иван пригнулся.

И прищурился. Темно. Сквозь окна проникает свет, но его не так и много.

— Погодь, тут справа выключатель, — Семка щелкнул и под потолком вспыхнула лампочка. — Только это… там розетка, аккуратней с нею. Искрит иногда. Мы-то с электричеством не больно ладим, так что сами как-нибудь.

— Как?

— Не знаю. Вы ж маги.

Это было произнесено с такой уверенностью в Ивановых силах, что прямо и возражать желания не возникло. И вправду, они ж маги.

Чего теперь.

Они оказались… в холле? Прихожей? В узкой комнатушке. Вдоль правой стены её примостился старый шкаф без дверей. На полках теснились книги и журналы.

— Тут у нас можно было книгами меняться. Приходишь, берешь, чего хочется, или вот ставишь…

— Достоевский, — Бер вытащил ближайшую книгу. — Ага… и «Народный целитель».

— Это Салчихина выписывает. Очень его уважает. Там от, дальше, читальный зал… был. Но столы еще когда вынесли, мы там кровати поставили. Стол опять же. И плитку электрическую.

— Зачем?

— Так… — удивился Семка, — готовить же ж. Или вы на газу больше любите? Но тогда надобно в город ехать, контракт подписывать, чтоб газовый баллон привезли. Плитку искать… или покупать? Тут-то так не найдешь, но…

— Не надо, — Бер поспешил отказаться. — Сойдет и электрическая. Спасибо.

— От и ладно.

— А душ у вас где? — Иван поскреб грязную пленку на руке, чувствуя, как та трескается и осыпается.

— Душ? А… так там, за домом…

Иван и Бер переглянулись.

— Идемте… — Семка махнул рукой. — Там только аккуратней… мы чутка почистили, но двор подзарос…

— А…

— Туалет — от там… от прямо по тропиночке, до кустов, а в ней и найдете…

Зачем выносить туалет в кусты?

Иван хотел спросить, но постеснялся.

— А тут от душ, — Семка отвел за угол дома, указав на дощатую будочку. Даже не будочку, потому что крыши у нее не было, как и одной стены, которую заменяла тряпка-штора. — Становитесь и открываете… только сразу на полную, а то там еще трубы старые, течет еле-еле…

Иван сглотнул.

Желание помыться не то, чтобы исчезло, скорее уж несколько поутихло. Да и… грязь, она уже почти родная, если подумать.