Крымское танго (СИ) - Сергеев Ефим (книга регистрации TXT) 📗
— Вы поразительно четко формулируете! Единственно, я бы добавил, что мочь и быть готовым воспринимать что-либо партнер должен не только телом, но и головой. Без понимания, осмысления… никакие физические усилия не принесут положительного результата. Нельзя разделить партнера пополам и договориться только с головой или только с телом. Ничего хорошего в партнерстве с пустоголовым роботом или куклой не получится. Я могу, конечно, напрячься изо всех сил и тупо протащить партнершу туда, куда мне надо и как мне надо. Но получим ли мы от этого удовольствие? И как это будет выглядеть со стороны? Не будет ли это похоже на, пардон, изнасилование? И, самое главное, каков будет результат?
— И что же должно стоять на первом месте — самоудовлетворение или результат?
— Так ведь не бывает одно без другого. Только кажется, что можно добиться высокого результата, игнорируя внутреннее состояние дисгармонии. И ещё. Я не знаю, случайно или нет Вы разделяете готовность и возможности партнеров воспринимать какие-либо экстраординарные действия, но это очень и очень важно. То, что Вам казалось сложным месяц назад, сейчас — обычное дело. Если бы я с Вами поступил так, как сегодня, — на первом занятии, на второе Вы бы, скорее всего, попросту не пришли. А так — мы вполне себе мирно и продуктивно обсуждаем сложные и, можно сказать, философские вещи.
— Немного непривычно слышать о философии и танцах в одном контексте.
— Ну что Вы! Что такое философствование, по большому счету? Не более и не менее, чем поиски смысла. Без этого невозможно. Ни в бизнесе, ни в политике, ни в танцах, ни в детских играх. Конечно, далеко не каждый человек формулирует для себя такого рода вопросы, но чем больше у него учеников или, например, чем более высокое положение он занимает, тем чаще они должны возникать в его голове. Вы — третья моя ученица. Поверьте, с первой, кстати, Вашей тезкой, у меня таких разговоров не было. И сейчас мне кажется, что я стал гораздо больше понимать, насколько сложно быть руководителем крупного бизнеса. Или, тем более, президентом. Остается ли у них время на "философию"? Спрашивают ли они себя, куда они ведут свои компании или свои страны? И, самое главное, находят ли ответы?…
Катерина вернулась домой, переоделась, умылась и пошла в столовую, где родители пили чай. Налив чашку и себе, забралась с ногами на стул, закинула в рот кусочек печенья и без всяких предисловий спросила:
— Пап, а скажи, у тебя есть время на философствование?
— Да я только этим и занимаюсь, — отец разглядывал немного смущенную и отчего-то взволнованную дочь, устало, и немного иронично, улыбаясь.
— Нет, я серьезно! Просто я сегодня вдруг поняла, что даже в, казалось бы, элементарных вещах есть столько слоев понимания, что просто ум за разум заходит.
— Интересно, что же такого удивительного произошло, что ты вдруг задалась такими вопросами?
— Просто мне сегодня очень наглядно показали, что невозможно добиться хорошего результата без готовности этот результат получить и принять не только самому, но и всем, кто от тебя зависит.
— Вот как? И на примере чего ты пришла к такому "глубокомысленному" выводу?
— А вот представь себе — на примере простого вальса. И ты зря иронизируешь. Танцы, оказывается, вещь очень многогранная. В том числе и в философском смысле. Ты знаешь, я почти готова согласиться с моим тренером в том, что танцы — это своего рода зеркало всей нашей жизни. Как бы пафосно это на первый взгляд ни звучало. И мой первый вопрос был просто повторением того, о чем у нас зашел разговор с Сергеем Михайловичем.
— Забавно. Учитель танцев — философ.
— Он, между прочим, — один из учредителей соцсети "Мы", которая уже начала пользоваться определенной популярностью. Это меня Татьяна просветила. Она, кстати, там уже завела себе страничку. Говорит — очень удобно и очень информативно. Даже появившаяся реклама не мешает.
— Ещё забавнее. Как у него хватает времени на философские вопросы?
— Не знаю. Но мне кажется, что на понимание много времени не надо. Вот на обдумывание — да. А если человек давно все обдумал и всего лишь поделился своими выводами, то есть, пониманием, то дело его собеседника — принять или не принять эти выводы.
— Похоже, ты тоже заразилась поисками смысла жизни.
— Вот! И он то же самое сказал — что философствование — это и есть поиски смысла.
— Чувствую, что твои новые занятия тебя увлекли достаточно серьезно. Смотри, чтобы на основную учебу это не повлияло.
— Можешь не беспокоиться, не повлияет. Если только в лучшую сторону.
— Можно подумать, ты прямо какую-то волшебную палочку нашла.
— А ты возьми и сам попробуй.
— Потанцевать или пофилософствовать?
— И то, и другое. А то ведь за своей горой дел света белого не видишь. Кстати, ты знаешь, кто сказал: "Если я сегодня не танцевал, значит, день прошел зря"?
— Неужели… м-м-м… Карл Маркс?
— Хм, ты почти угадал. Ницше, — весело рассмеялась Катерина, почувствовав, что отец ничуть не сердится на неуместный разговор, а воспринял его почти серьезно, несмотря на только что прозвучавшую шутку. — И ещё он же сказал: "О, высшие люди! Ваше худшее в том, что все вы не научились танцевать…"
Уже почти месяц на всех форумах кипели страсти по Украине. Естественно, не обошли они стороной и сайт "Мы".
"У нас", "Ты зарегился у "Нас"?", "К "Нам" заходил сегодня?", — такие выражения стали обыденными, никто уже не удивлялся, не переспрашивал и не уточнял, — всем и так было понятно, что речь идет о соцсети "Мы". Сергею достаточно долго пришлось уговаривать, а иногда и в ультимативной форме требовать жесткой модерации и строжайшего соблюдения правил использования персональных данных. Ещё на этапе создания профилей ввели несколько фильтров, позволяющих избавляться от фиктивных пользователей. Без реального прочтения "правил поведения" было невозможно продвинуться никуда дальше главной страницы, не говоря уж о размещении собственных постов или комментировании. Пришлось нанимать ещё несколько модераторов, вести с ними бесконечные инструктажи о том, за что просто предупреждать, а за что наказывать ограничениями доступа. Любые высказывания, оскорбляющие, на взгляд администрации, украинскую или российскую сторону, безжалостно удалялись. На все попытки других сайтов и многочисленных форумов высмеять такую "беззубую политику" следовал неизменный ответ: "Администрация "Мы" категорически возражает против любых высказываний, оскорбляющих национальные чувства любых народов. В случае публикации непроверенных фактов или сообщений о событиях, не подтвержденных какими-либо доказательствами, мы оставляем за собой право на удаление такого рода информации и применение к лицам, её распространяющим, любых действий в рамках существующего законодательства."
Поначалу это не воспринималось всерьез, но после случая, когда подали в суд на одного особо ретивого "обвинителя и обличителя", желающих "побрызгать слюной" заметно поубавилось. Конечно, не обошлось без воплей о "затыкании ртов", цензуре и "руке Кремля". На них тоже отвечали. "Мы не затыкаем рты, а пресекаем распространение недостоверной информации. Если кто-то не видит разницы, это исключительно его личные проблемы"; "Да, у нас есть цензура. Не врите и не хамите — и вас никто не забанит. А выгребные ямы располагаются в других местах"; "Мы готовы сотрудничать на взаимовыгодной основе с Кремлем, Вашингтоном, Лондоном, Берлином, Парижем, Пекином, Токио, с любыми государственными и частными структурами. Обо всех предложениях выполнить те или иные указания кого бы то ни было мы непременно и с удовольствием проинформируем."
Леонид частенько жаловался на просьбы со стороны разных контор о предоставлении различной информации, после того, как число зарегистрированных пользователей перевалило за сотню тысяч. Однако пока дальше телефонных разговоров дело не шло. Помог всего лишь единственный разговор с Андреем Олеговичем, которому Ефимов позвонил после первого же случая и попросил совета.
