Форк 1941 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич (книга регистрации TXT) 📗
Повернись к нему, задай любой вопрос – и получишь ответ! Беспощадный в честности, без выгоды для говорящего, почти полностью зависящего от его, Сталина воли и доброго расположения. На любую тему. А лучше всего, попробовав поговорив очередной раз «по душам» с пришельцем, поймать в беседе что-то новенькое и… потянув за данную нить разговора, открыть новую бездну манящего и загадочного.
В котором одному можно утонуть.
Первый раз в истории человечество получило возможность задать вопросы будущему. И получить ответ…
Настоящий потомок – правдивый, дарящий достоверностью тысяч невозможных и не представимых деталей, с злыми, язвительным и столь влекущими речами, так не похожими на словеса туманных прорицаний бесчисленных «пророков» и шарлатанов прожитых эпох.
Но это будущее было опасным. Крайне опасным. Оно растоптало мечту о всеобщем равенстве и обрушении мира эксплуатации пролетариата. Просто подменив сам мир. Там не было нужды в яростной вооружённой борьбе за свои права. Слишком много соблазнов являло будущее. Такое близкое, как оказалось. Что такое несколько десятков – меньше сотни лет?
Больше всего Сталина задели не завуалированные (и не очень) упрёки по поводу репрессий, а простая (и невинная с точки зрения самого Рожкова) фраза – «бессребренником быть очень плохо».
«Дать возможность зарабатывать деньги и дать возможность их тратить». Одно прилагается к другому. Только так – настаивал потомок.
А там, в будущем – многого было добиться проще. Просто выбрав иную профессию, просто уехав в другую страну, просто приняв предложенный обществом путь… другие идеалы, другие устремления, иные образы будущего для них самих… всего несколько поколений, а как поменялись люди…
Индивидуалисты и единоличники. Как не старался Сталин быть объективно-беспристрастным, лёгкое презрение к жителям сытенького буржуазного будущего никуда не девалось. Как только (приняв за истину описание дел из рассказов попаданца) за счет науки, технического прогресса и тех социальных завоеваний, которое их(не его!) поколение выбило из капиталистов, более-менее стало хватать на минимально пристойную жизнь, потомков перестали волновать идеалы… и стало важнее то, что тот же потомок, в своей привычной язвительности по отношении ко всему называл «потребля№;твом».
Вот только житель будущего, несмотря на свою наверное, самоиронию, полагал это нормальным и даже правильным. И это обессиливало и лишало надежд больше всего. Неплохой человек этот пришелец, даже честный и помнящий не только про свой кошелёк, но насколько же в него проникли эти взгляды «буржуазного завтра»! Удобная и целостная система приоритетов и ценностей, между прочим.
«Капиталистическое завтра» оказалось намного изворотливо и более жизнеспособно, чем виделось им тут, в сороковых… может и поэтому он пошёл на поводу у Иоффе. Дать побыстрей с помощью науки и прогресса этому, как оказалось, намного более буржуазному в сути своей обществу те самые материальные блага, которых ему не хватило в 80-х?
А будущие коммунары должны быть воспитаны не в огне революции и кровавой схватке против фашизма – передового отряда империалистов? Только в процессе мирной эволюции? А на войне сгорают самые лучшие, те, с кем можно было бы построить коммунизм?
Впервые в жизни, далёкое будущее было таким туманным и противоречивым. Верная и ясная теория, которая помогала строить новое общество, молчала. Предвидеть ясно такое будущее не смог, как оказалось, никто…
Без этого предложения академика, возможно, не вышло бы и последовавшего явления Рожкова тем, кого предложил Иоффе. Возможно, он, вождь страны, сам не скоро бы решился на подобное. Если бы вообще решился. Слишком опасные знания нёс в себе потомок.
Проблема была в другом – эти знания во многом «лежали мёртвым грузом». И «лучшей победой» в войне можно было решить только неотложные проблемы. А за будущей победой виднелись заботы мирных лет. До них ещё нужно было дожить, но оставив их «на потом», свалив их на следующие поколения, можно было потерять годы, людей, возможности… которых, может, и не хватило там, в 70-80-х СССР?
Сияющее будущее… - оно открылось не только в компьютерах, не только в знаниях об атоме, ракетах. Не только в тенденциях в политике мира грядущего, оно было в совсем иных целях и жизненных приоритетах потомков. Очень близких потомков. И эти иные устремления, желания жителей позднего СССР где-то были упущены руководством страны и партии. И вовсе дело было не в том, «как воспитывали» и что рисовали в качестве идеала.
Ведь были хорошие книги, фильмы… «жить становилось лучше, жить становилось веселей». Неужели всё было в той самой «свободе личности», «свободе слова» и тех самых «правах человека»? Почему права на труд, права на крышу над головой и мирного неба оказалось недостаточно?
Он уже давно раздавил в себе первоначальные помыслы и желание отыскать всех предков и самих тех, «кто предавал СССР». Увы, если бы только дело в нескольких десятках и сотнях личностей? Не в них дело, не в них… не уподобится ли он тем, кто ставит личность выше тенденций развития общества? Не пойдёт ли сам против одного из основополагающих и декларируемых принципов марксизма, что роль личности играет только в соответствующих условиях, попытавшись заранее «вычистить тех», кто оплёвывал его после кончины в «тот раз»? И, главное – тех, кто разрушал страну, произнося правильные/лживые слова?
Среди всех этих, таких удивительных мыслей, неведомых никому иному в мире и в стране (кроме, разве что могущих быть у потомка, обчитавшегося у себя в будущем книжек по «альтернативной истории»?) выползло и ещё одно, неприятное лично для себя соображение.
О том, что не много ли он, руководитель страны, берёт исключительно на себя? Используя ресурсы подконтрольного Берии НКВД, перекрыв доступ к информации из будущих времён и к потомку самым доверенным товарищам по партии? И при этом допуская к тому технических и научных специалистов? Среди которых могут найтись… пожалуй просто недостаточно крепко держащие язык за зубами товарищи?
Одного Вяче недостаточно… и ему, это, очевидно, позже поставят на вид. Келейные разговоры так точно пойдут. Как бы не спровоцировать кое-кого на открытый конфликт, ещё и во время войны…
Подумав, он решил отложить этот вопрос. Он найдёт, что им сказать. После первой большой победы… когда основательно заскрипит машина войны Гитлера, когда он отдаст приказ прогнать колонны пленных фашистов по Москве как в «ином будущем». Вот там и он поднесёт всё эти «знания из будущего» товарищам в Политбюро. А пока… их мысли погружены в подступающую войну, о которой уже многие сделали выводы, помимо его полуофициальных указаний по народному хозяйству. И его «дополнительное предвидение и прозорливость» даст ему аргументацию в будущем разговоре «в кругу своих»…
Из рассказов Рожкова и изучения всех основных, связанных с послевоенной историей источников, он наконец, как показалось ему самому, понял, где произошёл разрыв. Даже не связанный с обрушением в 1991-м Советского Союза и победой Запада в «холодной войне».
Никогда не виданные Сталиным и рождённые в 70-х отец и мать Рожкова! Именно они, даже не сам путешественник из 21-го века, были первым «условным цифровым и компьютерным поколением».
А их родители – «последним советским». Именно они поддержали тех, кто провозгласил «разрыв с проклятым прошлым». И их дети – «первое компьютерное поколение». Два поколения. Поколения этих самых «видиков», магнитофонов и первых «персоналок». Желавшие джинсу, свободу, «кооперативы» и кока-колу! А разграбление страны не могло произойти без интереса масс, увлечённых новыми ориентирами…
Он очень дотошно выспрашивал потомка о известных тому подробностях жизни в 70-80-90х… заставив вспоминать всё читанное и услышанное от родителей.
Разрыв произошел где-то там. Где «научно-техническая революция», прогресс наложились на изменения в обществе. Упущенные партией. Может, не отыграй своё тот самый отрицательный отбор кадров в СССР, страна и смогла бы сохраниться и до годов взросления самого Рожкова, но… в любом случае, потомок принёс с собой намного больше, чем виделось поначалу.
