Отрок. Все восемь книг (СИ) - Красницкий Евгений Сергеевич (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Мишка откинул с лица бармицу, и свистнул: "Урядники, ко мне!". Поймал за руку первого попавшегося отрока и приказал:
— Помоги наставнику Глебу, Матвей занят… Погоди-ка, Дударик? Ты что здесь делаешь?
— Я, дядька Михал, за вами… потихонечку…
— Я же запретил тебе! Вернемся — тридцать розог! И в темницу на десять дней!
— Слушаюсь, господин…
— Иди, Глеба перевязывай, потом подойдешь к Матвею, назначаю тебя его помощником. Пошел, малявка!
Дударик уныло побрел к Глебу, вытаскивая из подсумка рулончик полотна для перевязки.
— Урядники! Все здесь? Доложить о потерях!
— Первый и второй десятки, старший урядник Дмитрий. Все целы.
— Третий десяток, урядник Артемий. Один, не то, чтобы раненый, но… как бы сказать…
— Что? Обгадился, родил с перепугу, уши отпали? — вызверился Мишка. — Чего ты мямлишь?
— Баба Ефрему рассолом в морду плеснула, — объяснил, наконец, Артюха — сейчас ему глаза промывают, но не знаю, что выйдет.
"Рассолом, вроде бы, не страшно, вот, если бы, уксусом. Винного уксуса ЗДЕСЬ нет, но есть яблочный, не менее ядреный… Не о том думаете, сэр!".
— Ладно, дальше!
— Четвертый десяток, урядник Демьян. Один убитый, один раненый, легко, один расшибся, но не сильно.
— Пятый десяток, младший урядник Варлам. Три убитых, один раненый. Тяжело.
— Сколько убитых?
— Трое. Питирим, Онуфрий и Антоний. — Вторуша неожиданно всхлипнул. — Первак плох совсем.
"Господи, дети же совсем… четверо убитых…".
— Михайла! — Раздался с крыльца хозяйского дома голос Алексея. — Что у тебя?
"У тебя", едрена вошь! Не у меня, а у тебя — ты же командир".
— Сопротивление подавлено, господин старший наставник, с остальным разбираемся!
— Ну, разбирайтесь. Костер пожарче разведите. — Алексей развернулся и ушел обратно в хозяйский дом.
"Разбирайтесь", в рот те дышло! Даже о потерях не спросил. Над Саввушкой своим квохчет, как наседка, а на моих ребят наплевать! Костер-то на хрена? Пленных пытать, что ли?".
— Господа урядники, слушай мою команду! Урядник Варлам…
— Я не урядник! — испуганно отшатнулся Вторуша, видимо восприняв назначение, как приговор брату.
— Урядник, урядник — Первак еще нескоро поправится, так что, командуй. Я сказал: поправится! — повысил голос Мишка в ответ на отрицательное мотание головой Вторуши. — А пока, слышишь? ПОКА он выздоравливает, ты командуешь десятком. Понял?
— Так точно, господин… — Вторуша шмыгнул носом. — … Господин старшина.
"Блин, ну дети же!".
— Вот и ладно. Урядник Варлам! Одного человека послать за Ильей на остров, остальным — принести убитых сюда, сложить вон там у тына.
— Слушаюсь, господин старшина!
— Дмитрий, Роська, Артемий, осмотреть все закутки, выгнать всех и запереть в сарае, только осторожно, не нарвитесь, как я в прошлый раз. Пленных стражников связать и к костру. Дмитрий, командуй.
— Слушаюсь, господин старшина.
— Демьян, убитого… да, уже принесли. Подыщи местечко для раненых, и выстави дозорных, Стерв подскажет, где лучше.
Урядики разошлись, а Мишка подошел к Дударику и Глебу. Дударик уже закончил перевязку и теперь пытался помочь Глебу встать на ноги, но сил у мальца не хватало. Мишка закинул руку раненого себе за шею, поддел плечом подмышку и помог дотащить Глеба до крыльца хозяйского дома.
— Дударик, что с ним?
— Стрела вскользь по скуле прошла, почти до кости рассекло.
Глеб что-то невнятно пробормотал и попытался сплюнуть, не вышло — кровавая слюна потекла по бороде.
— Я замотал, — продолжил Дударик — но там, наверно, зашивать надо, я сбегаю за Матвеем?
— Не надо, он сейчас сам подойдет, посиди пока с Глебом.
Глеб опять безуспешно попытался что-то сказать, было похоже, что кроме рассечения, он был еще и контужен.
"Пижон, блин, лицо бармицей не закрывает. Отделался бы синяком, или ободрало бы слегка — вскользь не пыром, бармица защитила бы. Эх, наставники, самих бы вас выдрать!".
Что-то еще беспокоило, какое-то воспоминание. Мишка повертел головой, оглядывая двор.
"Баба в погребе? Нет, не то, пусть пока там и сидит. Что ж еще?"
Так ничего и не вспомнив, Мишка поднялся на крыльцо и вошел в хозяйский дом. В сенях лежал с пробитой стрелой грудью новый смотрящий. Рядом валялся колчан, затейливо украшенный серебряными заклепкам, и сложный, чувствовалось, что очень мощный, лук — весьма недешевое оружие. Из сеней вовнутрь вели две двери — дом был просторным. Из-за одной двери доносился детский плач и женские голоса, Мишку передернуло от воспоминаний и он направился в другую горницу, откуда раздавались мужские стоны и ругательства.
Здесь все свидетельствовало о недавней жестокой рукопашной схватке: опрокинутая и поломанная мебель, брызги крови на полу и на стенах, отрубленная кисть руки, валявшаяся, чуть ли не посреди горницы. В противоположной от окна стене засели по самое оперение четыре самострельных болта. Выше, почти у самой потолочной балки, торчал еще один болт. По черному цвету Мишка опознал боеприпас Роськи — тот, разрываясь между христианским милосердием и воинским долгом, чернил свои болты в знак скорби по будущим "вынуждено убиенным".
На полу, прислонившись к стене сидел бледный до синевы хозяин хутора, его левая рука, простреленная Мишкой, была замотана пропитавшимися кровью тряпками. Рядом, в такой же позе и такой же бледный сидел один из десятников журавлевских «бойцов». У него пострадала не левая, а правая рука, и значительно сильнее, чем у хуторянина — кисти не было, а предплечье обмотано веревочным жгутом. Еще один десятник лежал связанный по рукам и ногам, не шевелясь и не издавая ни звука, видимо, был без сознания. Прямо над ним сидел на лавке с угрюмым выражением лица Анисим, время от времени оттягивая ворот, словно ему не хватало воздуха. Наискось через грудь по его кольчуге проходил след от клинка, не сумевшего рассечь кольца доспеха.
У дальней стены Немой и Алексей, стоя на коленях, делали что-то с лежащим на полу третьим десятником, он-то и ругался, вперемешку со стонами и криками.
— Все, все уже! — Алексей отстранился от лежащего стражника и принялся вытирать окровавленные руки о его же рубаху. — Только зря все, не ходить тебе больше на этой ноге, разрубленное колено не срастается.
— Крысы болотные! Боярин вас всех на колья пересажает! Корчиться будете…
Немой коротко, без замаха треснул стражника кулаком в ухо и тот умолк.
Алексей поднялся на ноги, развернулся и увидел Мишку.
— Михайла, давай-ка, вытаскивай этого — Алексей указал на связанного стражника — во двор и полейте его водой, чтоб в себя пришел.
— Я один не утащу.
— Отроков позови! — раздраженно посоветовал старший наставник. — Что, самому не сообразить?
— Отроки все заняты.
— Что значит заняты? Я приказываю!
— Здесь трое, а там тридцать! — Мишка понимал, что, мягко говоря "на грубость нарывается", но сдерживаться не мог и не хотел. — У меня убитые и раненые, есть тяжелый. Надо выставить дозоры, помочь раненым, убрать убитых, охранять пленных, запереть хуторян, чтоб не сбежали… Дальше перечислять?
Лицо Алексея перекосилось, он сделал шаг в сторону Мишки, но за его спиной тут же выросла фигура Немого. На Андрея Мишка мог смело рассчитывать — пальцем не даст тронуть внука своего благодетеля. Алексей, было видно, что с трудом, сдержался и спросил почти спокойным голосом:
— Сколько убитых?
— Четверо.
— А раненых?
— Трое, один тяжелый — Первак — ранение в голову. И еще наставник Глеб.
— А этих?
— Живы двое или трое, Дмитрий там разбирается. Глеба перевязали, сейчас к нему Матвей подойдет, как с остальными ранеными закончит.
— Хорошо. Давай так, Михайла: мы допрашиваем пленных, а ты наводишь порядок на хуторе и устраиваешь людей на ночлег. Раненых все равно ночью через болото не потащим. Илью вызывай сюда…
