Боги не дремлют - Шхиян Сергей (читать книги полные TXT) 📗
Впрочем, кроме любви, нам очень не помешало бы добыть немного еды. После вчерашнего ужина «от маркитантки» есть пока не хотелось, но время приближалось к обеденному, и эта проблема неминуемо должна была выйти на первый план. Как говорится, «любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда».
По тропе мы ехали гуськом. Матильда сзади меня, отстав на полтора крупа лошади. У меня же, наконец, появилась возможность подумать о своем будущем. Увы, оно представлялось таким туманным, что я сразу же постарался отвлечься от грустных мыслей. Самое неприятное, у меня пока не было никаких перспектив выбраться из этой эпохи. В лучшем случае, вернуться домой я мог на «генераторе времени», замаскированном под могильную плиту в городе Троицке, но одна мысль опять методом «тыка», скачками, перемещаться в будущее, вызывала отвращение. Уж лучше оставаться в девятнадцатом веке, чем попасть в какую-нибудь индустриализацию, коллективизацию или Сталинскую пятилетку.
– Как ты думаешь, мы скоро приедем? – окликнула меня Матильда, когда ей надоело молчать.
Куда она предполагает приехать, конечно, не уточнила.
– Скоро, – ответил я.
– А волки и медведи здесь есть? – спустя минуту спросила она.
– Должны быть, – ответил я, – только в такое время года они вряд ли на нас нападут.
– А если нападут, что мы будем делать?
– Убьем и съедим, – ответил я. – А что это ты медведей и волков вспомнила?
– А один вон там из кустов выглядывал, – спокойно сказала она.
– Где там? – быстро спросил я, натягивая повод.
– Там, – Матильда повернулась в седле и показала пальцем на густой кустарник. – Наверное медведь, он такой большой, бурый и лохматый.
– Сейчас посмотрю, что это за медведи здесь по кустам прячутся, – сказал я, соскальзывая с лошади. – Подержи коня и оставайся на месте.
– А зачем нам медведь? – поинтересовалась она, подъезжая вплотную.
– Кушать его будем, это вы французы любите лягушек, а мы русские предпочитаем мясо, – нарочито шутливо ответил я, чтобы ее зря не пугать. – Возьми повод и держи наготове пистолет.
Я вытащил из седельной сумки пистолет капитана Леви, взвел курок и передал его Матильде. Она осмотрела оружие и осталась им довольна.
– Стреляй только в крайнем случае! – на всякий случай предупредил я. – А то меня еще подстрелишь.
Оставив ее на тропе, я со вторым пистолетом и саблей наголо, укрываясь за деревьями, побежал к кустам. На медведя я, честно говоря, не рассчитывал. Не такие это звери, чтобы попусту подсматривать за проезжими. До нужного места было метров пятьдесят. Я подкрался и затаился перед самыми кустами. Медведя слышно не было. Тогда я лег на палую листву и посмотрел, что называется по низу. Совсем близко от меня в просвет между стволами виднелись ноги сидящего на корточках человека. Он был обут в лапти, потом я разглядел его ноги в серых, домотканого полотна, холщевых портках, Кажется, мужик был здесь один. Во всяком случае, никого рядом с ним я не увидел.
– Эй, ты что тут делаешь? – громким шепотом, спросил я.
– Тише ты, анафема, – отозвался крестьянин, – в лесу хранцузы! Упаси Боже, услышат!
– Какие еще французы, – ответил я, вставая с земли и отряхивая с панталон приставшую прелую листву, – выходи, не бойся!
– Ты что, шумишь, – сердито ответил он, – я их только что своими глазами видел. Двое на лошадях!
– Это были мы, с товарищем, – успокоил я его. – Не бойся, мы русские, просто украли у французов форму.
– Ишь ты, у хранцузов украли! – уважительно сказал мужик и, наконец, поднялся на ноги.
Было он довольно молод с окладистой бородой, ветхом армяке и в медвежьей шапке. Теперь мы оказались друг против друга и с любопытством друг друга рассматривали.
– Правда, наш! – определил он. – А я смотрю, хранцузы по лесу на конях разъезжают. Вот думаю, попадутся нашим мужикам. Только чтобы беды не было!
– Вы что, от французов в лесу прячетесь? – спросил я.
– А то! Их на всех дорогах видимо-невидимо. Даже и не знал, что в ихних краях столько народа живет. А какие все черные, да страшные, не приведи Господи!
– А нам с вами переждать можно?
– Это как староста скажет. Скажет, что можно, милости просим, а нет, так не обессудьте. Он у нас мужик сурьезный.
– Ты нас к нему не проводишь? – попросил я. – А то мы с товарищем ваших мест не знаем.
– Почему не проводить? Можно и проводить, только, вдруг, пока я тобой валандаюсь, аккурат, хранцузы нагрянут?
– А если я тебе денежку дам? – предложил я, правильно поняв паузы, которые он делал между словами.
– Денежку? – переспросил крестьянин. – А не обманешь?
– Не обману.
– А побожись!
– Ей богу! – поклялся я.
– Тогда чего ж, тогда и проводить можно.
Мы вышли из кустарника, и пошли к ожидавшей на тропе Матильде.
– Вот он твой медведь, – представил я ей мужика, – он отведет нас к крестьянам, они здесь в лесу прячутся от французов.
– Нет, что нам прятаться, – поправил меня часовой. – Мы просто так на случай, сюда пришли. Мало ли что может приключиться. А так все у нас путем.
Он внимательно осмотрел Матильду и спросил:
– Ты барин, никак, тоже из наших будешь?
– Из наших, – подтвердил я. – Ну, что пошли, герой? Звать-то тебя как?
– Филатом кличут.
Мужик пошел впереди, а мы на лошадях поехали следом. Он, видимо, так намолчался в лесу, что очень хотел поговорить с новыми людьми, несколько раз замедлял шаги, оборачивался, но так и не придумал что сказать.
Крестьянский табор оказался поблизости, о чем возвестил запах дыма. Филат свернул с тропы, мы спустились в небольшой овражек, и оказались в древнем кочевом поселении. Нас кто-то заметил, и предупредили свистом жителей. Из покрытых еловым лапником шалашей выползали люди. Народу тут оказалось довольно много, полные семьи с малыми детьми.
Наш проводник подвел нас к старосте, пожилому мужику с иконописным лицом и длинной, седой бородой. Тот явно испугался вооруженных людей во французской форме и сердит глянул на часового. Мы поклонились и поздоровались по-русски.
– Так что, Иван Михеич, – доложил Филат, – тут вот в лесу люди незнакомые показались, просили к тебе проводить. Ты уж не обессудь, они не антихристы, а по-нашему понимают.
– Ты, Иван Михеевич, не беспокойся, – сказал я, – мы не французы, сами от них прячемся. Хотим поближе к людям…
Однако мое объяснение на старосту не произвело никакого впечатления, он продолжал хмуриться, и отводить взгляд. Стало понятно, что нашим появлением он очень недоволен. Я не сразу понял почему, подумав, догадался, что он просто не хочет связываться с подозрительными господами.
Мы стояли друг перед другом и молчали. В принципе, особой нужды оставаться с крестьянами у нас не было. Такой же, как у них, шалаш, я мог сделать и сам. Другое дело – вопрос с едой, но ее можно было попытаться у них же и купить.
– Если мы вам мешаем, – сказал я, – мы уйдем.
– Лес у нас не купленный, – подумав, сказал староста, – вольному воля, спасенному рай.
– Здесь поблизости нет какой-нибудь деревни? – спросила Матильда, которой спартанские условия жизни крестьян совсем не понравились.
– Есть деревни, как же не быть, только там везде эти стоят, – ответил Иван Михеевич, покосившись на нашу форму. – Сами по лесам от ворога прячемся.
– А продовольствия у вас можно купить? – спросил я.
– Не продаем, у самих мало, сами не знаем, чем деток кормить, – хмуро, сказал он. – Тут уже всякие покупали, теперь не знаем, что с теми ассигнациями делать…
Я догадался, что разговор идет о фальшивых ассигнациях, которыми рассчитывались с крестьянами французы, и предложил расплатиться серебром. Правда, монеты у меня были только французские, но зато из благородных металлов.
– Ну, если серебром, тогда, ничего. Если серебром, тогда, конечно, и подумать можно, – сказал староста. – И жить можете сколько угодно. А ежели нечистого не боитесь, так хоть в охотничьем доме.
