Близнецы поневоле. Дилогия (СИ) - Сафонов Александр Алексеевич (книга жизни TXT) 📗
Сидим вместе, ждём, пьем кофе. В начале восьмого Максим отправился на службу. Мальчишек провожаю в школу, пока, несмотря на субботу учебный день. А у нас с Вадиком с понедельника практика, причем в разных местах. Вадик поедет в пригородный интернат, а я в санаторий для моряков. Что я там буду делать, не представляю, если Вадику еще можно что-то с детьми организовать, то отдыхающих моряков заставить делать хотя бы зарядку — нереально. И это на две недели, а потом выпускные экзамены и диплом.
В 9 посмотрел очередной выпуск новостей, ничего. Выключаю телик.
— Чем займемся братан? — обращаюсь к задумавшемуся Вадиму — О чем загрустил?
— А давай мы поменяемся? — предлагает он — Ты в интернат, а я в санаторий?
— Что так? С детьми легче, чем с взрослыми. Хотя, смотря какие там дети…
— В санаторий Даша на выходные приедет, а в интернат…
— Она тебе не надоела? Отдохнул бы. Да мне в принципе без разницы, поеду в интернат.
В понедельник даю последние наставления близнецам и отправляюсь на вокзал. Три часа электричкой и на месте. Можно и домой ездить… часов восемь на дорогу получается. В три ночи вставать, нет уж, пусть тут жилье дают. Спрашиваю прохожих дорогу, оказывается рядом с вокзалом. Четырехэтажное здание интерната, столовая, спортзал. Интересно, что в спортзале из инвентаря есть. Захожу, на входе никого, что меня удивляет. В моем представлении интернат нечто среднее между обычной школой и зоной. Без свободного выхода, а тут даже дежурной нет. Торможу пробегающего пацана, узнаю, где найти директора. Поднимаюсь на второй этаж, ага, вот табличка «Директор». Стучу.
— Разрешите? Я по направлению, на практику. Волошин Владимир.
— Заходи. Игорь Николаевич. Присядь, я сейчас — Директор, лысый толстячок, заполняет какие-то бланки. Через пару минут отодвигает их и берет мое направление.
— Опять практикант. Когда уже постоянного пришлют? Вот скажи мне, куда вы деваетесь после выпуска? Чем тут плохо?
— Пока ничего не могу сказать, посмотрим. Возможно и хорошо. Я не в курсе как распределяют.
— Я заявку каждый год отправляю, распределяют, а сюда не доезжают.
— А что, у вас совсем нет физрука? — удивляюсь я — А как уроки физкультуры?
— В школе есть, она отдельно, вместе с домашними детьми наши учатся. А нам положен по штату свой, и спортзал есть, мячи, снаряды, всё есть, а заниматься с детьми некому — Горячится толстяк.
— Большинство в армию уходит сразу после распределения — Выдвигаю предположение.
— Пойдешь к нам — отмажу от армии. У меня местный военком кум. Зарплатой не обижу, питание бесплатное — Продолжает агитировать директор. С армией, кстати, предложение актуальное.
— Я подумаю. Да и вы Игорь Николаевич не торопитесь, вдруг я алкоголик, бабник и клептоман. Вот в конце практики и поговорим. С жильем мне как вопрос решить?
— Да здесь и живи, в чём проблема. Комнату выделим, койка, тумбочка есть. Питаться в столовой со всеми будешь, чайник дадим, если вечером захочешь перекусить. Заодно и подежуришь. Заработаешь больше.
Запрягать так по полной. Ничего, огляжусь, видно будет, могу и послать.
— А дети тут какие? Интернат обычный? Не «спец»?
— Разные, большинство с детдома, есть с проблемных семей. От 8 до 17 лет. Вот на майские праздники их занять чем-то, соревнования какие-то организуй.
— Не вопрос. Призы будут? — соглашаюсь.
— Грамоты напишем — предлагает директор. Понятно, с призами проблема.
— Хорошо, вопросов пока нет, кто мне проведет экскурсию? Комнату показать, спортзал. Да всё показать, чтобы ориентировался.
— А это сейчас! — Директор выглядывает в коридор — Ника! Иди сюда!
В кабинет протискивается худенькая девочка лет 15, с короткой стрижкой под мальчика. Если бы не юбка точно за мальчишку принял.
— Вот Ника, это Владимир… как тебя по отчеству?
— Семенович.
— Как Высоцкий. Так вот, Владимир Семенович, ваш физрук. Покажи ему комнату, где Андрей Иванович жил, потом спортзал и всё остальное. Понятно?
— Да — Девочка с любопытством уставилась на меня. Изучает, не смущаясь, как скульптуру.
— Пойдем — пропускаю её вперед и направляемся на экскурсию. До комнаты идем молча, поднимаемся на третий этаж, открывает угловую комнату. Действительно, стул, кровать, тумбочка и всё. Спартански. Оставляю сумку с вещами. Замка в двери нет.
— А на этаже что?
— Спальни девочек, мальчики на четвертом. На втором кабинеты разные, директор, воспитатели. На первом столовая, прачка.
— Ясно, пошли в спортзал. Ника это Вероника?
— Нет, это полное имя. А вы к нам надолго?
По пути в спортзал еле успевал отвечать на вопросы, потом сам стал узнавать, какой график у них, чем занимаются кроме учебы. Добрались до спортзала. Никого нет, всё открыто.
— А у вас что, ничего не замыкается?
— Нет. А зачем? — удивляется Ника — У себя красть никто не будет, а чужих здесь нет.
— Да, прям коммунизм. А есть дедовщина? Точнее… как это назвать… Старшие к младшим как относятся?
— Хорошо относятся. Ну подзатыльник иногда могут отвесить, для поддержки уважения. А так, зря не обижают. Бывают у пацанов драки иногда, как без этого.
— А сейчас где все?
— В школе, где же еще.
— А ты? Прогуливаешь?
— Нет, у нас физкультура, а я освобождена.
— Болеешь? — осматриваю, на вид здоровый ребенок.
— Нет — краснеет Ника — Сегодня только освобождена.
Понятно, критические дни. Оглядываю спортзал, брусья, канаты, турник. Обычный набор.
— А мячей не вижу?
— Они в кладовке закрыты — поясняет Ника.
— Значит что-то всё- таки замыкается!
— Мальчишки на футбол все мячи вытаскают, если не закрывать.
— Это да — соглашаюсь — Футбол дело такое.
После показывает мне столовую, библиотеку, туалеты, душевые.
— Всё? Тебе, наверное, пора на уроки, физкультура давно прошла уже — напоминаю девочке.
— А я скажу, что вас знакомила с интернатом. Английский сейчас, а там училка такая жаба — кривится Ника.
— Не любишь английский? Зря. Я с тобой позанимался бы им, да за две недели толку не будет. Иди давай, нельзя прогуливать.
Отправив Нику, иду снова к директору.
— Игорь Николаевич, ознакомился, всё понятно. Теперь с детьми еще познакомлюсь. Такое понятие как утренняя зарядка здесь не практикуется?
— Вот на постоянку как придешь работать, так и займешься — бурчит он — Пока отдыхай, после обеда представлю воспитателям, детям. А вечером расскажу, в чем дежурство заключается.
— Я пока пройдусь, городок погляжу.
— Обед в час! — кричит вслед директор.
Бреду изучаю окрестности. Ничего интересного, магазины, кафе, почта. Рынок пустой, понедельник. Хотя пара прилавков заполнены — молочка, фрукты. Клубника, сто лет не ел. Подхожу ближе, два мальчишки близнеца стоят за прилавком, маленькие корзиночки с клубникой, из свежей коры самоделки.
— Сами плетёте? — киваю на корзинки.
— Не, дедушка. Мы лыко только готовим. Купи клубнику, вкусная!
— Почём?
— Рубль корзинка.
В корзинке грамм 200. В общем-то недорого. Но с ведра уже полтинник набегает, столько за день и шахтер не зарабатывает. Рядом на развес по 1.50 за килограмм. Правда и корзинку сплести, труд затрачивается.
— Ладно, держите спекулянты — достаю помятый рубль — А почему не в школе?
— Мы во вторую смену учимся — привычно отвечает один, похоже врёт. Ну это дело родителей.
Прошел еще по центральной улице, повернул назад. Незаметно прикончил всю клубнику, смотрю на корзинку — выкинуть жалко и не нужна как-бы. Захожу на обратном пути опять на рынок.
— Держите парни тару назад — ставлю корзинку на прилавок.
— Зачем? — испугались мальчишки — Целая ведь.
— Да не нужна она мне. Не бойтесь, деньги за неё я не прошу назад — успокоил торгашей.
— Спасибо! Заходи завтра, мы за полцены продадим! — Вот ведь, им лет по 14, а мне тыкают. Но я не осаживаю их, пусть, успею еще с именем — отчеством пожить.
