Император двух Империй (СИ) - Бабкин Владимир Викторович (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Два великих народа, две великие идеи всеобщей Свободы и Освобождения являются залогом нашей дружбы и взаимного обогащения. Обогащения культурного, технического и морального.
Мы благодарим Вашу Администрацию и всех патриотов США за всю ту поддержку и помощь, которую они проявляют и оказывают России во время Великой войны. Наше общее дело победит, наши знамена Свободы и Освобождения будут рядом реять над новым послевоенным миром.
Мы приветствуем стремление американских добровольцев помочь русской армии и внести свой вклад в дело нашей общей победы. Их роль и их заслуга не могут, и не будут забыты.
Рады будем приветствовать и новые дивизии Экспедиционного Корпуса США, а также стремление американцев польского происхождения участвовать в деле освобождения земель Польши от германской и австро-венгерской оккупации. Святое дело освобождения Ближнего Востока, Балкан и Польши требует нашего общего участия и должно быть всемерно поддержано. В настоящее время в составе Русской Императорской армии уже сформировано две польские стрелковые бригады и присоединение к этим бригадам укомплектованных поляками американских частей внесло бы весомый вклад в общее дело.
Мы уверены, что уже близок тот час, когда участники сражений будут подводить итоги Великой войны. Пользуясь случаем, Мы приглашаем Вас, господин Президент, посетить Наш добрый город Ялта в октябре сего 1917 года, где планируется конференция глав государств-членов Антанты.
И сим Мы поручаем Вас покровительству Всевышнего. Дано при Нашем Севастопольском Дворе, в десятый день августа тысяча девятьсот семнадцатого года и в год Нашего Царствования первый.
Ваш добрый Друг МИХАИЛ, Император Всероссийский.
КРЫМ. ДВОРЕЦ МЕЛЛАС. КВАРТИРА ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 11 (24) августа 1917 года.
Утро не принесло покоя в ее полную волнений душу. Позади кошмарная ночь, полная тоски, слез и горячих молитв. Лишь перед самым рассветом забылась она тревожным сном, задремав в чем была прямо поверх покрывала. Расстилать постель не было ни сил, ни желания. И она не хотела расстилать супружескую постель без него.
Прошло чуть меньше месяца со дня их свадьбы, но только сейчас она поняла, насколько полно Михаил вошел в ее жизнь, как и то, насколько сейчас пусто и страшно без него.
Да, идет война и Маша внутренне это все прекрасно понимала. Миллионы, десятки миллионов семей разлучила эта ужасная бойня. И хорошо еще тем, кто сможет вернуться. А сколько останутся там, в полях, навсегда? Останутся вдовами жены и сиротами дети.
Императрица непроизвольно положила ладонь себе на живот, но осознав свой жест, поспешила резко убрать руку. Не смей думать всякие глупости! С ним ничего не случится! Он обещал! Он всегда выполняет свои обещания!
Стук в дверь вывел Машу из состояния яростной тоски. Этот обычный в общем-то звук, был совершенно немыслим здесь. Никто и никогда не стучал в двери их квартиры. Никто и никогда. Даже Евстафий.
Кто это? Какие-то… новости?
Сердце екнуло.
ОСМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ. ОКРЕСТНОСТИ СИЛИВРИ. 24 августа 1917 года.
Рокот мотора вновь послышался далеко в небе. Многие даже не стали поднимать головы. Так и брели вперед, безразлично глядя перед собой.
Аэропланы прошли над колонной и из их чрева вновь посыпались листки бумаги.
Томимый скукой адмирал Сушон без особого интереса поднял с земли первую попавшуюся листовку, не ожидая там увидеть что-то понятное. Каково же было его удивление, когда он увидел текст, продублированный на нескольких языках. В листовке был текст даже на немецком!
«Вниманию христиан и тех, кто желает принять Святое крещение!
Министерство Спасения Российской Империи организовало временные лагеря, где вы будете накормлены, вам будет обеспечен медицинский уход и ночлег. Позднее желающие смогут проследовать к месту проживания. Возьмите эту листовку и идите в сторону, противоположную морю. Встретив русского или болгарского солдата, покажите эту бумагу ему и вам укажут путь дальше».
Адмирал хмыкнул. Но тут его взгляд упал на еще одну, гонимую ветром листовку. И его глаза расширились. На листовке был напечатан портрет капитан-цур-зее Рихарда Аккермана, командира погибшего крейсера «Гебен» и предпочетшего принять смерть вместе со своим кораблем.
Пораженный Сушон поднял листовку и прочитал переведенное на немецкий язык сообщение русского официального телеграфного агентства об обстоятельствах гибели командира «Гебена», о геройском поведении экипажа, о героическом сражении, в котором погиб крейсер. Русские отдавали дань уважения немецким морякам. Тут же приводилось сообщение о том, что русский Император повелел поднять всех погибших на корабле и похоронить с воинскими почестями.
Старый моряк покачал головой. Да, уж. Не ожидал. Не ожидал…
Просмотрев еще раз листовку, адмирал прочитал на обороте.:
«Вниманию солдат, матросов и офицеров германской и австро-венгерской армий!
Битва за Проливы завершилась победой русского оружия. Не совершайте бессмысленных маршей и не подвергайте себя напрасным страданиям. Впереди вас ничего не ждет, кроме мучительной смерти от жары и жажды. Согласно законов и правил ведения войны, Русская Императорская армия предлагает вам почетную сдачу в плен. Возьмите эту листовку и идите в сторону, противоположную морю. Встретив русского офицера или солдата, покажите эту бумагу и передайте ему свое личное оружие. Вас сопроводят в один из лагерей для германских военнопленных».
Вот так, значит?
Сушон огляделся. Что ж, как он и предполагал, листовки читал не только он. Многие его подчиненные не только пялились в листки бумаги, но и живейшим образом обсуждали прочитанное. И если внимание одних было привлечено портретом командира «Гебена», то у других в центре внимания была именно та сторона листовки, где описывались условия сдачи в плен. И никакого негодования или демонстративной лояльности он на лицах своих моряков не замечал. Скорее даже некоторая мечтательность у них появилась. Словно не плен обсуждался, а хорошенькие фройляйн.
Тут невдалеке прозвучал выстрел и поднялась какая-то суматоха. Кто-то куда-то бежал, кого-то то ли били, то ли убивали. Крики, женский визг, стоны. Неожиданно, адмирал заметил участие в общей свалке и своих подчиненных. Не теряя ни секунды, Сушон начал отдавать приказы, зазвучали выстрелы, затрещали под прикладами кости и через несколько долгих мгновений толпа отхлынула, злобно глядя на немцев.
Адмирал Сушон жестко спросил:
— В чем дело?!
Лейтенант Штольц, бывший в отряде переводчиком, пояснил:
— Осмелюсь доложить, герр адмирал. После того, как посыпались листовки, их многие начали читать. Листовок было много и все разные. Были бумажки на немецком, греческом, армянском, болгарском, а так же еще на греческом, но уже с пометкой для евреев…
— С пометкой?
— Да, герр адмирал. Со звездой Давида с вашего позволения.
— Гм… И что там?
— Ну, листовки примерно одинакового содержания. Только на болгарском текст от их правительства с предложением этническим болгарам идти в лагеря беженцев на территории самой Болгарии. У евреев, соответственно, сообщается о создании лагерей для евреев. Причем призыв подписал якобы сам Главный раввин Османской империи.
— Так из-за чего драка-то?
— Ну, герр адмирал, могу предположить, что османы рассвирепели из-за того, что пути спасения в листовках были предложены всем, кроме них. Зазвучали обвинения в предательстве, слово за слово, полетели камни, в ответ выстрелили и завертелось.
— Понятно.
Понятно, что ничего не понятно. Впрочем, совершенно ясно, что ни им, ни прочим «адресатам» листовок с османами дальше не по пути. Во избежание…
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА:
РЕЧЬ ПРЕЗИДЕНТА США ВУДРО ВИЛЬСОНА ПЕРЕД КОНГРЕССОМ США. 24 августа 1917 года.
Джентльмены конгресса!
Мы вступили в эту войну, поскольку имели место нарушения прав, которые вскоре коснутся нас и сделают жизнь нашего народа невозможной, если их не устранить и не обезопасить мир раз и навсегда от их возможных повторений. Таким образом, все, к чему мы стремимся в этой войне, не является чем-то необычным для нас. Это — сделать мир безопасным для того, чтобы в нем жить, и особенно безопасным для всех миролюбивых государств, которые, подобно нашему, хотят жить своей собственной жизнью, определять свои собственные политические институты, иметь гарантии справедливого и честного отношения со стороны других народов мира, в противовес силе и своекорыстной агрессии. Все народы мира являются, по сути дела, партнерами в деле достижения этих целей, и со своей стороны мы четко осознаем, что если мы не будем справедливы по отношению к другим, справедливость не будет проявлена и к нам. Таким образом, программа мира во всем мире является нашей программой, и эта программа, единственная, по нашему мнению, возможная программа, состоит в следующем:
