Фантастическое приключение городского лучника (СИ) - "Сергей serdobol" (книги TXT) 📗
— Та шош ты всё вздыхаешь? Нешто не видишь, что у человека крыша едет?
Весь женский состав присоединился к Младе, обругав могучего черниговца.
Испуганный могучий черниговец плюнул:
— А шо я? Ты, когда рожала, оне тож вокруг меня вздыхали — и встав присоединился ко мне.
Теперь мы топтали двор вдвоём.
О, как мы слиплись в дружбе, подумал я, каждый переживает, участвует.
— Да шож вы шарохаетесь? Усядтесь! — Встряла Лада, и толкнув Вовку, продолжила:
— Скажи ты им.
Пятак потёр бок, молча встал и пересел на бревно, лежащие у сарая, напротив.
Мы с Горыном уселись рядом. Данила с Янгуром покрутив головами пересели к нам. Так мы некоторое время сидели разделённые на два лагеря, женский и мужской, а меж нас играли дети возле которых легла Люля.
Я посмотрел на кошку:
— Катя, а ты за кого?
Та посмотрела на Лю и запрыгнула на лавку, на нагретое Горыном место.
В доме раздался женский полу-крик, полу-стон.
Я вскочил и опять начал мерить шагами двор, а друзья, собака и кошка наблюдали за мной как за маятником. Как только мой зад уселся на бревно, все вскочили.
…Детский крик! Крик появившегося человека огласил дом, трубя миру о новой жизни, о новых слезах, о новых радостях. Встать я не смог, только дурашливо улыбался.
Через некоторое время дверь дома отворилась, и баба Миланья поманила меня:
— Иди дочь встревай.
Я рванулся в дом, в уме договаривая за Миланьей «чуфыр-чуфыр».
Даньша пошёл в присядку, закидывая ладони на затылок, потом ползунком:
Горын, подхватив на руки своего сынишку и Настю, топал ногой и приплясывал, Вовка кружил своих мелких «Пятаковичей». женщины тоже вошли в притоп, А Лю прыгала и лаяла…
Раньше мне думалось, что сын — это хорошо, а дочь не плохо. Ныне было всё наоборот. Я ликовал больше чем Кот Матроскин, который с двумя коровками стал вдвое счастливее. Радости было «полные штаны». Вторая дочь, это вторая нежность и доброта, это косички и бантики, это снова «петя в попу клюк» … А мальчишки, ну и их нарОдим, лишь бы женушка не хворала, дай ей бог. Вот она, ещё одна частичка счастья.
Жизнь потекла рекой дальше. Забот чуть прибавилось. Ночные подъёмы, недосыпы, кормления, всё опять легло на плечи Светлы. Я конечно помогал чем мог, подменял на баюках пока она спала и так далее, но всё равно, чадо было всегда при ней, у её груди. Сколько ж в матерях выносливости и сил? Иной раз стыдно за нас мужиков.
В заботах угасали мысли о возврате домой. Вовка тоже был отвлечён новой идеей прокладки дороги через лес к соседям. Данилова жена крестилась, взяв имя Мария и теперь у них, после венчания, был как бы медовый месяц, без отрыва от грядок и коз.
Бурей заходил в весь реже и реже, отец Прокопий тож был загружен службами, да крещениями.
Однажды я спросил у Бурея, почему он дал нам год для размышлений о переходе в своё время, он ответил, что надеется научиться открывать окошко сам, но ещё пока не властен, а тот прибор, что припёрли мы с Данилой, будет этому подмогой.
Мне казалось, что наша весь изменилась. Нас часто навещали не знакомые торговцы, причём особо ничего не покупали, а так разнюхивали, мол готовились к большому торжищу. Мне иногда казалось, что все знают о нас, в окно ходивших, о том откуда мы, из каких времён прибыли. В воздухе чувствовалось какое-то напряжение, какая-то не видимая сжатая пружина.
По этому поводу мы частенько беседовали. Подозрительнее всех были Янгур и Горын. Назвеневшись железом, отдыхая, мы делились мнениями.
Горын твердил о грядущей беде. Не нравились ему эти не известные люди, приплывающие в челнах. Янгур тоже подозревал подвох. Мы с Вовкой не видели ничего плохого в гостях, ибо и раньше так бывало, но нехорошие предчувствия тоже имели. Данила отрицал наши переживания, видимо сказывалось обретение любимой, но одобрял наши бдения.
…И беда всё же пришла.
Вначале вересеня (сентябрь) собирались пойти снова в Городок, на торжище, расторговаться урожаями да ремёслами, да торжище само к нам прибыло, с огнём да сечей.
…Однажды утром, охотники обнаружили в лесу убитого, опознали как рыбака из соседней веси. Он был завален валежником не далеко от берега Кубены, причём не очень аккуратно, видимо тать спешил. При осмотре определили, что мужчина убит стрелой в спину, стрелу убийца забрал. О происшествии доложили Горыну, тот велел знающим помалкивать и принял некоторые меры. К соседям были посланы договорщики о совместном походе на торжище и пара человек с острым глазом да резвым умом, дабы разнюхать об убиенном подробнее. Ушли большим челном, особо не сторожась, а следующим днём, к нашему причалу, прибыли три больших лодии. Наши дозоры сообщили о подходе гостей заранее. Чужаки, достаточно бесцеремонно, пришвартовались и начали высадку. Береговая стража попыталась пресечь их наглость, на что гости проявили деланное дружелюбие и согласились дождаться наших старшин и их разрешения.
Как выяснилось, команды судов состояли из разного люда. Были и славяне, и свеи, и немчины, общим числом под сто человек.
Кирилл с мужами, поговорив с пришлыми, дал им добро на установку палаток у пристани, в стороне от мостков.
Гости принялись расставлять столы-прилавки, носили с лодей не приметный товар, растягивали холщёвые «дома».
Наши мужики подтягивались к берегу, к столам, к товарам. Вскоре появились жёны, подростки.
Торговля была вялой. Как не старались, как не расхваливали свой товар гости, а большого интереса, у весян не возникло. Слышались возгласы наших, что мол это мы и сами делаем, а это у нас лучше, а от этого старья давно отказались.
Меня удивляло то, что торговцы не обижались на хулу их товара, а наоборот радовались и желали посмотреть наш. Наши убегали в городок, приносили свои изделия и с гордостью выпячивали груди на цоканье и похвалы иностранцев.
Иностранцы представлялись купцами, всё выспрашивали чем торгуем, что изготавливаем, да кто научил. Видимо, кто-то из весян, взболтнул, по простодушию лишнего, взвалив на Вовку чрезмерное внимание гостей.
Володьку, глядя на его изделия, расспрашивали о его инструментах и приспособах. Вовка нервничал и не понимал, почему возле него постоянно крутятся чужаки.
— Да шош вы до меня прилипли? У нас все мастера «на все руки от скуки»!
— А это как делать? — Показал иностранец современное сверло.
— Откуда это? — Сдвинул брови хирург.
— Тут купил, — ответил немчин, — очшень дорого.
Вовка обернулся ко мне:
— Всё, достали. Пошли отсель. Даньша где?
— Та где-то тут с Янгуром был.
— Влад, что-то тут не чисто. Пойду ка я с Горыном потрындю, а ты давай найди Даньку с Яном и до нас.
— Добро.
Вовка исчез в толпе.
Было за полдень и мне хотелось быстрее найти друзей и выпить холодного квасу.
Походив меж палаток изучая обстановку, я пошёл к лодьям.
От судов двигались Данил и Янгур. Шли молча, не торопясь. Заметив меня, повернули навстречу и прибавили шагу.
Подойдя ко мне, они приветствовали меня смеясь и хлопая по плечам.
— Вы чё? — Улыбнулся я.
— А ни чё! — Ответил Янша.
— Разговор есть. — Добавил Даньша, сверкнув не хорошей улыбкой.
— А — а, тык и я про то. Пошли до Горы. — Ответил я тише и тоже улыбнулся.
Мы, по-приятельски закинув руки друг другу на плечи, шеренгой направились в горку, к воротам нашего городка.
— Вот что браты, — начал я, — тут наше свёрлышко у гостей нашлось, говорят купили.
— Свёрлышко? — Как бы переспросил Даньша, — у нас два деда пропали. Ушли с утра в лес, грибочки ягодки, к полдню обещали быть. Доброга нашёл, в пяти стрелищах, в лесу. Их кто-то кистенями… и лапником присыпал.
