Порядок в танковых войсках - Земсков Андрей (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗

В стремлении к власти новоявленные «красные командиры», у которых, кроме пролетарского происхождения и амбиций, не было ни порядочности, ни военного таланта, воспринимали военспецов в качестве основной конкуренции и в конце 1920-х начали их выдавливать. В ход пошли доносы. Многих сажали и расстреливали. И не только «старорежимных» военспецов, но и «красных командиров». Начали поступать доносы и на Слащова. Прямая и открытая позиция генерала, а также его решимость отстаивать правду напугали даже следователей из ведомства Генриха Ягоды, который плел свою сеть интриг. И после нескольких вызовов на допросы от Слащова отстали, кидая продолжавшие поступать доносы в мусорную корзину. Это не могло не напугать его тайных врагов. Они еще могли понять, когда освобождали каких-то «бывших» по требованию Сталина или Ворошилова, но чтобы бывшего царского генерала пощадили, как только он потребовал публичного суда над собой, было для подпольных интриганов уже чрезмерным. Будучи сами людишками мелкими и подлыми, они дико боялись таких больших и сильных личностей с твердой волей.

И вот наступило 11 января 1928 года — день, который генерал Слащов запомнил на всю жизнь. Собственно, день уже подходил к концу, и Яков Александрович сидел в своем кабинете [26], дописывая очередной рапорт с просьбой перевести в часть, хотя бы на должность командира дивизии или бригады. Неожиданно кто-то резко распахнул дверь и ворвался в кабинет. Слашов обернулся, оторвавшись от письменного стола. Возможно, это и спасло ему жизнь. А возможно, судьба, которая и ранее не раз спасала генерала от верной смерти. Грохнул выстрел. Пуля пролетела около самого виска и вошла в стену позади.

В дверях стоял молодой еврей, державший в дрожащей руке револьвер. Он явно был напуган. Недаром о генерале Слащове-Крымском ходили самые невероятные слухи — ведь он не боялся никого и ничего. На войне он не боялся ходить под пулями во время боя. В белогвардейских штабах он не боялся спорить с Врангелем и его холуями. Он не побоялся вернуться в Россию к «красным», хотя имел репутацию «вешателя». Он не боялся ни доносов, ни застенков НКВД. Кто-то говорил, что Слащов находится под особым покровительством бога, кто-то говорил, что он продал свою душу дьяволу.

— Т-ты... п-помнишь ф-фамилию К-колленберг?! — заикаясь, скороговоркой затораторил убийца. — Т-ты... т-ты п-приказал его п-повесить... в... в К-крыму... Т-ты... т-ты уб-бил м-моего б-брата... Т-ты умрешь...

Слащов смотрел на убийцу с ледяным спокойствием.

— Ты пришел меня убить? Тогда стреляй, чего же ты ждешь? — усмехнулся Слащов. — Ничто так не укрепляет дух, как пуля у виска.

Рука убийцы дрожала все больше. Глаза от страха расширились, и взгляд стал совсем безумным.

— Ум-мри-и-и!!! — проорал он и нервно начал давить на спусковой крючок.

Бабахнуло еще два выстрела, но трясущиеся руки не позволили попасть даже почти в упор. Причем, если первая пуля прошла совсем рядом с головой генерала, то эти две пули выбили щепки из письменного стола уже довольно далеко. А затем револьвер дал осечку. Испуганный убийца, вместо того чтобы просто прокрутить барабан револьвера, изумленно уставился на свое оружие.

— Молодой человек, вы, похоже, не только стрелять не умеете, но и чистить оружие не приучены... — все так же спокойно улыбнулся Слащов.

Убийца в страхе швырнул на пол револьвр и бросился вон из кабинета. Но в панике промахнулся мимо дверного проема и всем телом налетел на косяк. Удар был не то чтобы сильный, но чувствительный. Злодей схватился за стену руками и, издав тихий стон, сполз на пол, глядя в потолок остекленевшими глазами, в которых так и застыли страх и безумие.

К утру НКВД выяснил, что убийцей-неудачником был некто Колленберг, действительно являвшийся братом повешенного в Крыму по приказу Слащова. А патологоанатомы при вскрытии констатировали разрыв сердца. Еще одна смертельная опасность, как и многие другие смертельные опасности, прошла мимо легендарного полководца.

27 июня 1941 года. Ставка фюрера под Растенбургом в Восточной Пруссии.

Склонившись над картой.

— Ну что скажете, господа генералы?! — Гитлер мрачным взглядом обвел собравшихся генералов, которые от этого взгляда поежились и испуганно втянули головы в плечи. — Что это такое?! Согласно планам, которые мне представили, основные силы русских должны были быть окружены и разгромлены около границы. Далее наши армии должны были наступать, прорывая один за другим спешно создаваемые большевиками оборонительные рубежи и громя подходящие к фронту части противника. А в итоге не их, а наши войска находятся в окружении!

— Но, мой фюрер! — возразил начальник оперативного отдела ОКБ Йодль. — Мы как раз готовились завершить операцию по окружению русских войск. Просто Сталин, вопреки тем планам, которые у них были до войны, не стал выдвигать войска к границе. Нам пришлось наносить удары на очень большую глубину...

— В этой вашей большой глубине наши войска оказались в окружении! — заорал Гитлер. — Большая глубина?! Большая глубина у вас в заднице! В той самой заднице, где у вас находятся мозги! И наши лучшие войска благодаря вам тоже сейчас в заднице! И Сталин их сейчас старательно перемешивает с дерьмом гусеницами своих танков! Все наши танковые дивизии сейчас там!

— Кроме находившихся в резерве 2-й и 5-й, — испуганно подсказал Йодль. — Мы вынуждены перейти к обороне. Вчера усилия по деблокированию окруженных войск не увенчались успехом.

— Но ведь Гудериану удалось сегодня к утру прорваться обратно и соединиться с нашими войсками в районе Новогрудка, — возразил командующий группой армий «Центр» Федор фон Бок. — Да и на севере удалось вырваться, как я слышал, дивизии «Тотенкопф».

— Феденька, от «Тотенкопфа» тотенкопф и остался, рожки да ножки! — зло бросил Гитлер и, подойдя к висевшей на стене карте, заговорил, водя по ней пальцем. — Так, вторая танковая группа Гудериана с тремя танковыми дивизиями сейчас в районе Новогрудок. А третья танковая группа Гота окружена восточнее Молодечно. Четвертая танковая группа фон Манштейна, который сменил Хепнера, окружена под Крустпилсом. Первая танковая группа окружена на юге под Ровно.

— На южном направлении, по данным разведки, у русских сосредоточено не много сил, — пояснил Гальдер. — Русские нанесли наиболее мощные удары на направлениях действия групп армий «Центр» и «Север». Они действуют мощными группировками, имеющими в своем составе от двух до четырех танковых корпусов. Основа их успеха в массированном применении танков, в том числе новых, броня которых не пробивается нашими орудиями.

— Пополнить дивизию «Тотенкопф» личным составом и техникой! В районе Каунаса сформировать еще одну танковую дивизию из восстановленной и поступающей с заводов техники. Добавить к этим дивизиям еще три-четыре пехотные и их силами ударить со стороны Каунаса и Вильно в направлении Молодечно. С юга на Молодечно ударит после получения пополнений вторая танковая группа Гудериана. Перебросить туда 2-ю и 5-ю танковые дивизии из резерва.

— Гениально, Адольф Алоизович! — начал аплодировать Геринг.

— Надо усилить войска СС. — заявил Гиммлер. — Вооружейные победоносным учением национал-социализма, с именем любимого фюрера на устах и его образом в своих пламенных сердцах, они разгромят русские орды, гордо неся по миру знамя Великого Германского Рейха.

— Уже давно пора революционизировать Вермахт, более широко внедрить в армейские массы идеалы национал-социализма... — подхватил Борман. — Может, политруков от НСДАП ввести, как у русских от большевистской партии?

— Политруки это уже перебор... — поморщился Гитлер. — Во всяком случае пока... Хотя, кто знает, возможно, идея здравая... Действительно, нужно шире внедрять в Вермахте нашу идеологию. А СС... Обеспечивать техникой и вооружением в первую очередь! Рейхсфюрер, представьте сегодня же соображения о том, сколько дивизий СС вы сможете сформировать в срочном порядке.