Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ) - Симонов Сергей (читаем книги онлайн txt) 📗
«Ишь как вам всем в космос на чужом горбу захотелось», – мысленно усмехнулся Никита Сергеевич.
– С политической точки зрения я не вижу больших препятствий для участия японских кандидатов в космонавты в нашей программе «Интеркосмос», – ответил Хрущёв. – Чисто практически – поймите правильно: мы лишь готовимся к первому полёту, а наш, советский, и ещё один – международный – отряды уже сформированы. Боюсь, что вашим кандидатам придётся встать в хвост длинной очереди. Если, конечно, Япония не примет активное участие в подготовке технической части программы.
– А чем мы могли бы помочь? – поинтересовался Икэда. – Учтите, что у нас руки связаны ограничениями, навязанными нам американцами в рамках КОКОМ.
– Гм... – Никита Сергеевич лихорадочно соображал.
Япония в этот период ещё не стала тем «азиатским тигром», в которого она превратилась парой десятилетий позже. «Японское экономическое чудо» только-только начиналось. Ещё не было тех впечатляющих японских успехов ни в электронике, ни в автомобилестроении, ни в бытовой технике. Но Хрущёв знал, что эти достижения у японцев не за горами, и прикидывал, «что можно взять с гуся».
– Насчёт КОКОМ – они нам много крови попортили своими санкциями, – признал Никита Сергеевич. – Конечно, специалисты смогли бы более точно обозначить направления возможного сотрудничества. Что мы могли бы от вас получить – это, например, поднять уровень нашей точной механики и станкостроения, точного приборостроения, металлургии специальных сплавов. Чтобы обойти ограничения КОКОМ, придётся хорошо подумать, но это возможно. Можно начать с расширения научного обмена между нашими и вашими специалистами по разным отраслям. Вот, например, наш товарищ Тевосян привёз от вас очень полезные сведения по технологиям судостроения.
– Понимаю, – ответил Икэда. – Давайте возьмём паузу и дадим поручение специалистам подготовить список интересующих вас технологий, а уже после этого можно будет продолжить обсуждение.
– Согласен, – ответил Первый секретарь. – Вопрос непростой, спешить тут не следует, а то мы сейчас с вами пытаемся делить шкуру ещё не родившегося медведя.
Икэда вежливо улыбнулся, и разговор продолжился дальше, уже о других вопросах двустороннего сотрудничества, которое постепенно расширялось.
Через три дня к Хрущёву прибежал министр иностранных дел Громыко:
– Никита Сергеич, тут только что звонил из Японии наш посол Андропов (в АИ Ю.В. Андропова после Венгрии отправили послом в Японию). Он сообщил, что наше посольство уже второй день осаждают толпы японских школьниц и спрашивают, где можно записаться в космонавты. Вы японскому премьеру ничего такого, случаем, не говорили?
– А... м-м-м... ну... – Хрущёв замялся. – Я пошутил, вспомнил, как Сергей Палыч в шутку предлагал на совещании японских школьниц в космос отправить...
– Пошутили? Похоже, японский премьер принял ваши слова всерьёз! И как теперь будем выпутываться? – Громыко был не на шутку обеспокоен.
– Гм... Ну, не дурак же он, должен понимать, что на современном уровне развития техники запускать детей в космос нереально!
– Это мы с вами так считаем, а в Азии менталитет отличается от нашего, – пояснил Громыко. – Для них эксперименты на детях если и не рядовое событие, то уж всяко не категорически запретное. Надо что-то придумать, пока Юрия Владимировича японские школьницы не затоптали.
Пришлось руководству Главкосмоса срочно составлять обращение, в котором, среди прочего, было такое разъяснение:
«Возможность полёта детского экипажа обсуждалась на теоретическом уровне. Было высказано мнение, что такой полёт может состояться в отдалённом будущем, когда космические полёты станут привычным явлением, а уровень надёжности техники позволит летать на орбиту примерно так же, как сейчас – ездить на автобусе. Пока же ни одного полёта с человеком на борту ещё не было, и надёжность космической техники ещё не позволяет послать на орбиту даже хорошо подготовленного лётчика-испытателя. Поэтому говорить о полёте в космос школьников на сегодня явно преждевременно».
Это обращение было прочитано в Японии по радио и передано в письменном виде, в переводе на японский, осаждавшим советское посольство детям, после чего «осада» была снята. Как выяснилось позже, японский премьер рассказал о разговоре с Хрущёвым своим референтам. Его услышала одна из переводчиц, а дальше сработал «испорченный телефон». Переводчица поняла пересказанную премьером шутку Хрущёва по-своему, что-то недослышала, не так поняла, и тут же позвонила своей младшей сестре в Токио. И вот тут оно и завертелось. К счастью, недоразумение удалось быстро прекратить (АИ).
Интересные моменты возникали и в ходе подготовки космонавтов. О том, что Гагарин, впервые забираясь в спускаемый аппарат, снял ботинки и залез в корабль в носках, известно многим. В международной программе тоже были свои происшествия.
Много было ситуаций с бортовыми наборами продуктов питания. К примеру, индийцы питались только вегетарианской пищей. Для мусульман полностью исключались блюда из свинины, причём – для всего экипажа. Французы не мыслили обед без столового вина, и были весьма разочарованы «сухим законом» в процессе подготовки.
Техника, пока ещё несовершенная, тоже подбрасывала поводы для курьёзных ситуаций, как и сильно различающийся менталитет космонавтов. В ходе подготовки составы экипажей постоянно перетасовывали, чтобы выяснить психологическую совместимость и при этом добиться максимальной вариативности и полного взаимопонимания между космонавтами из разных стран.
Однажды Сергей Павлович вместе с Каманиным зашли в помещение, где проходил тренировку очередной международный экипаж. Космонавты отрабатывали сход с орбиты, о чём и доложил находившийся снаружи спускаемого аппарата Марк Лазаревич Галлай. Не желая мешать тренировке, Королёв с Каманиным развернулись и уже подошли к двери, как вдруг из открытого люка послышался звонкий шлепок и громкая команда:
– Хальт! Цурюк! Раус аус дем Ландерс!
Главный конструктор и заместитель начальника Главного штаба ВВС остановились посмотреть. Из спускаемого аппарата один за другим выбрались Вольфганг Бюттнер, Капил Бхаргава и китаец Чунг Цзун (АИ). Бюттнер был на этой тренировке командиром экипажа. Не заметив стоявших поодаль Королёва и Каманина, он скомандовал, мешая русские и немецкие слова:
– Смирно! Dummkopf! Слюшайт меня! Ви изучайт процедура сход с орбита! Изучайт Klarliste! На следующий тренировка сначала докладывайт мне, что собираетесь делайт! Если не понимайт, что какой кнопка делайт – не нажимайт! Запоминайт цвай комманден – хальт унд цурюк! Если я сказаль: «Хальт!» – рука убраль и сидеть смирно, как суслик! Ви проверяйт вертикаль перед нажимайт кнопка? Тогда зачем нажимайт, если вертикаль уходить? Dummkopf! Ви понимайт, что ми иметь одна попытка сход с орбита? Ви запускайт циклограм, Ти-Ди-Ю давайт импульс куда попало, корабль улетайт на высокий орбита! Ви думайт, я мечтай умирать без кислород, бир унд вюрстхен? (Bier und Würstchen – пиво и сосиски). Фрай! (Свободны!)
– Какой сочный термин этот Klarliste! – задумчиво произнёс Каманин.
Как выяснилось при разборе, Чунг Цзун, отрабатывая процедуру схода с орбиты, не заметил, что показания инфракрасной вертикали ушли от направления на центр Земли. В ходе тренировок на прибор подавались внешние сигналы, имитирующие его работу в условиях космического пространства. Не заметив, что вертикаль «ушла», китаец уже потянулся к кнопке БЦВМ, запускающей циклограмму схода с орбиты. Бдительный немец шлёпнул его по рукам, прервал тренировку и устроил показательную выволочку (АИ).
