Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ) - Симонов Сергей (читаем книги онлайн txt) 📗
– Так, – жёстко произнёс Серов. – Продолжать испытания запрещаю. Изделие полностью обесточить, топливо слить, изделие разобрать и отправить на завод, для диагностики. Всем, кто не занят в операциях по сливу топлива – немедленно отдыхать. Люди работают три дня без нормального отдыха, ошибки неизбежны. А вы, гражданин Неделин, поедете в Москву. Капитан, проводите его до автобуса. Гражданин Янгель, вы останетесь на позиции, пока изделие не будет приведено в безопасное состояние, затем сдадите дела своим заместителям. Я пока тоже останусь здесь, разбираться и искать ответы на вечные русские вопросы: «кто виноват» и «что делать» – будем завтра.
Компоненты топлива с ракеты слили, её увезли в монтажно-испытательный корпус для отправки обратно на завод. До окончания анализа причин возникновения аварийной ситуации подготовка к испытаниям запасной ракеты была отложена.
Серов вызвал на полигон председателя военно-промышленной комиссии Дмитрия Фёдоровича Устинова, министра оборонной промышленности Константина Николаевича Руднева, министра радиоэлектронной промышленности Валерия Дмитриевича Калмыкова (АИ, в реальной истории – председатели Государственных комитетов Совета Министров СССР по оборонной технике и радиоэлектронике), заведующего отделом оборонной промышленности ЦК КПСС Ивана Дмитриевича Сербина. С ними также прилетел начальник Третьего главного управления Комитета государственной безопасности Анатолий Михайлович Гуськов.
(В реальной истории эти же товарищи входили в состав комиссии по расследованию катастрофы, которую возглавлял Брежнев. Кроме них, в комиссии были ещё директор НИИ огневых стендовых испытаний ракет Г. М. Табаков, директор ЦНИИ ракетостроения Г. А. Тюлин. В АИ взрыва не было, поэтому в их присутствии нет необходимости)
Они прибыли на следующий день, однако уже к моменту их прилёта причину нештатной работы схемы управления выяснил всё тот же Ким Ефремович Хачатурян (см. https://www.nkj.ru/archive/articles/8803/ раздел «Две версии причин катастрофы»). Анализируя комплексную электрическую схему системы управления, он обнаружил, что при подготовке её к пуску образовалась незапланированная команда на запуск двигательной установки второй ступени.
Анализ схемы показывал, что при выполнении операции «переустановка шаговых двигателей в исходное состояние» в момент замыкания контактов программного токораспределителя напряжение с шины, появившееся при подключении к бортовой кабельной сети автономно задействованной ампульной батареи второй ступени, беспрепятственно поступает на запуск пиростартера двигателя второй ступени и на электропневмоклапан наддува пусковых бачков.
Тут же вспомнили о предложении представителя главного конструктора гироприборов Минаева о введении переустановки «в ноль» программных токораспределителей, управляющих запуском. Тщательное расследование было продолжено, и выявило, что для подачи нештатного сигнала на пиростартер ТНА второй ступени, вместо которого, по настоянию Серова, включилась лампочка (АИ), было необходимо выполнение сразу трёх условий. Во-первых, заблаговременно автономно были подорваны разделительные пиромембраны второй ступени, и пусковые бачки заполнились компонентами топлива; во-вторых, тоже заблаговременно была задействована бортовая ампульная батарея второй ступени, в результате чего на бортовой шине второй ступени появилось напряжение; в-третьих, была проведена незапланированная операция по переустановке шаговых двигателей системы управления в исходное состояние.
Каждый из этих факторов в отдельности не мог повлиять на нормальный процесс подготовки ракеты к пуску, но их сочетание приводило к катастрофе. Пожар, безусловно, произошел бы и при наличии только двух последних факторов. В этом случае неизбежно запустился бы пиростартер маршевого двигателя второй ступени, турбина пошла бы вразнос, разрушила баки ракеты, и последствия были бы не менее трагичными.
Влияние всех трех факторов на исход первого пуска Р-16 можно было обнаружить. Для этого нужно было глубоко проанализировать электрическую схему, с учётом того, что нигде и никогда раньше операция по переустановке шаговых двигателей системы управления в исходное состояние не была опробована, либо проверить набор схемы к пуску с учетом всех принятых изменений на стенде системы управления в ОКБ-692. Ни того, ни другого сделано не было.
Таким образом, предпосылкой к возникновению аварийной ситуации были неправильные решения, принятые техническим руководством испытаний в глубоко стрессовой ситуации, усугубляемой присутствием на площадке многочисленного высокого начальства и несколькими сутками работы без отдыха, когда уставшие люди работали «на автопилоте», не осознавая последствия своих действий.
Когда Серов позвонил с полигона и доложил, что задержал Главкома РВСН маршала Неделина и главного конструктора ОКБ-586 Янгеля, Хрущёв схватился за голову:
– Ты что, Иван Александрович! Ну, приехал бы, навёл бы шороху, загнал бы всех в бункер, но арестовывать-то зачем? Что теперь делать будем? Для страны они оба необходимы, они же ценнейшие специалисты!
– Не арестовал, а задержал до выяснения всех обстоятельств, – ответил Серов. – Даже ценнейших специалистов надо иногда осаживать, когда они от энтузиазма берега теряют. Ты бы видел, какой бардак они тут развели на старте! 150 человек, половина из которых не имеет прямого отношения к испытаниям, болтаются вокруг заправленной самовоспламеняющимися ядовитыми компонентами ракеты, курят прямо на стартовой площадке, руководство РВСН, ОКБ и полигона грубо пренебрегает требованиями техники безопасности! И ради чего? Чтобы главком РВСН мог красиво отрапортовать к празднику! Никакой производственной или военной необходимости в этой грёбаной штурмовщине не было! Можно было совершенно спокойно слить топливо, доработать систему управления ракеты, и через месяц-полтора запустить её.
– В общем, я выполнил свою работу, теперь пусть военная прокуратура выполняет свою, – закончил доклад Иван Александрович. – Принимайте решение, какое считаете нужным, а я пошёл дальше шпионов ловить.
Неделина и Янгеля продержали месяц под арестом, пока прокуратура разбиралась в допущенных ими нарушениях (АИ). В итоге, учитывая, что никто не погиб, и ущерба социалистической собственности нанесено не было, дело было сначала переквалифицировано на менее серьёзную статью, а примерно через полгода – совсем закрыто. Однако виновникам нарушение с рук не сошло.
Происшествие обсуждали на коллегиях профильных министерств. Очень серьёзно досталось от министра радиопромышленности Калмыкова Борису Михайловичу Коноплёву, разработчику системы управления Р-16. Его сняли с должности главного конструктора, в ОКБ-692 ввели «внешнее управление», переподчинив его в качестве филиала НИИ-885 Михаила Сергеевича Рязанского (АИ). Технических специалистов полигона заставили перерабатывать инструкции по технике безопасности, а затем – сдавать по ним аттестационный экзамен (АИ). Военное руководство полигона почти в полном составе сняли с должностей. Не стали наказывать лишь заместителя начальника полигона по научным и опытно-исследовательским работам инженер-полковника Александра Ивановича Носова. На день происшествия он фактически сложил с себя полномочия и должен был уехать в Москву, для учёбы в военной академии. На площадке он находился неофициально, задержался, чтобы посмотреть старт Р-16.
Михаила Кузьмича Янгеля жёстко «проработали» на заседании Военно-промышленной комиссии. Председатель ВПК Устинов устроил ему жесточайший разнос за допущенный на испытаниях бардак. Однако он же в итоге и вступился за Янгеля, напомнив присутствующим:
– Товарищи, наказать Михаила Кузьмича придётся, но необходимо помнить, что ему ещё нужно довести до ума изделие. Полагаю, в следственном изоляторе у него была возможность спокойно подумать, и теперь он будет выполнять свои обязанности более ответственно. Задачу доводки Р-16 с его ОКБ никто не снимал, и лучше него с этой задачей никто не справится.
