Второй прыжок с кульбитом и пистолетом (СИ) - Сербский Владимир (книга регистрации TXT) 📗
Мило улыбнувшись, резко помолодевшая Надежда Константиновна присела. Пригубила отвар, а потом прошипела одними губами:
— Ты почему вторую ночь не приходишь?
— Понимаете, обстоятельства сложились так, что… — начал Антон оправдательную речь, но закончить ее не удалось.
— Тоша, меня не интересует, как это складывается или выходит, — вскричала она тихим шепотом. — Ты не пришел!
— Это не я, — Антону пришлось выложить железный аргумент.
— Неважно! — в голосе певицы кипело возмущение. — Я ждала! Накрыла стол, зажгла свечи… А мой спаситель не пришел! Как это понимать?!
Надо отдать должное парню, он не растерялся — в отличие от меня.
— Иногда события бывают выше нас, — намекая на некую тайну, туманно начал съезжать Антон.
— Да? — она махом выхлестала свой стакан. — Безответственность не имеет оправдания! Днем приличия соблюдать следует, это понятно. Но ночью правила иные, как в шахматах: взялся — ходи. Мне требуется лечение, а свидания даже в тюрьме разрешены!
Давненько нам не выдавали такую серьезную отповедь!
Тряпка, соберись, сказал я себе. Что ни говори, а мастерство проведения переговоров и работы с возражениями не пропьешь. Надо работать и, что важно, без слова лжи.
— Человек, который по ночам забирался к вам в спальню, ранен, — сказал я с трагическим прискорбием. — Лежит в больнице.
— Но он жив?! — Надежда Константиновна распахнула свои чудные глаза с поволокой.
— Проникающее ножевое ранение в брюшную полость. Врачи делают все возможное.
— Господи… — охнула она.
— Это тяжелое известие, но вы выдержите. Антон Михалыч просил передать, что вы самая необыкновенная женщина в его жизни. Хрупкая и сильная.
— Сейчас ты скажешь, что это секретное дело, — горько вздохнула она. — И где та больница, ты не ведаешь…
— Совершенно верно, Надежда Константиновна, все знать мне не по чину. Прошу прощения, но я тоже приболел. Нездоровиться что-то, сегодня занимайтесь физкультурой без меня. И дальше тоже самостоятельно. Комплекс упражнений знаете, аутотренинг вам дается, прогресс налицо, — я ободряюще улыбнулся. — Уверен, что справитесь.
— Да? — она ответила неуверенной улыбкой.
— Вы сами творец своего мира, помните это. И если вам плохо, не говорите об этом. Слова, как едкие чернила, въедаются в страницы вашей жизни. Думайте и говорите только о хорошем.
Эмоции на женском лице всегда вызывают восхищение, а эти глаза сами по себе являлись чудом чудесным. Когда-то поэт заметил, что лучший не тот розовый куст, где меньше всего шипов, а тот, на котором цветут самые прелестные розы.
— Но ты будешь держать меня в курсе дела? — Надежда Константиновна требовательно уставилась Антону в глаза.
— Несомненно, — прервав мои размышления, парень откинулся на спинку скамейки. — Свежие новости вам достанутся первой.
Проводив певицу до калитки, Антон накинулся на меня чуть ли не с кулаками:
— Как ты мог так поступить с Надеждой Константиновной?
— Как? — поразился я.
— Как и с Анютой Швец! — полыхал парень праведным гневом. — Поматросил и бросил! Думаешь, я не знаю?
— Не знаешь, — попробовал я возразить, будучи уверенным в ограниченном доступе к информации.
— Ладно. Зато догадываюсь, — парень пер напролом. — Тебе что, Алены мало?
Разговор в таком тоне меня совершенно не устраивал. И обсуждать своих женщин я не намеревался даже с ним. Есть вещи личные, а есть — сугубо личные.
— У тебя шкалит температура, — изрек я истинную правду. — Пошли, кольну не больно.
Вот что значит переключить внимание! Антон заверещал протестующе, инстинктивно хватаясь за задницу. Тут же примчалась Вера, почуяв в воздухе грозу. Бунт был подавлен в зародыше и, пока мама не проснулась, мы потащили это тело на веранду — лечить ослабленный организм.
После завтрака отец предложил Антону выпить чаю в саду, под яблоней. Здесь все было как обычно: пыхтел самовар, одуряющее пахло мальвами и яблоками. Ночной сторож Лапик дрых на раскладушке, его ученик Рекс развалился на травке, возле мисок.
— Сегодня иду получать ордер на квартиру, — начал отец, тяжко вздыхая. — Вроде радость, а сердце кровью обливается. Привык к этому саду. На огороде помидоры зреют, огурцы, и вообще… Прикипел.
— Дед, я не поднимусь без лифта, — в голове запаниковал Антон. — А если поднимусь, то не спущусь. Давай выкручиваться…
Тем временем отец продолжил:
— Пойдешь с нами квартиру смотреть? Девятый этаж все-таки, нога выдержит?
— Должен тебе выдать тайну, папа, — пришлось мне выкручиваться. — Я там уже был.
— Да? Кто ж тебя без документа пустил? — изумился отец.
— Строители и пустили.
— Скажу по секрету, неделю назад я там тоже был, но нелегально. Прораб просил никому не говорить.
— Нас он тоже просил не говорить, — усмехнулся я. — Дело в том, что дядя Коля приготовил сюрприз. Велел молчать до последнего, поэтому скажу одно: мне глянулось. Значит, вам с мамой тоже понравится.
— Постой-постой, — нахмурился отец. — По пьянке он Лиде обещал мебель подарить — за дружбу с отцом, и в знак уважения. Мне думалось, обычный пьяный треп…
Я сходил на веранду, чтобы вручить отцу связку ключей:
— Вот, папа, мы врезали новый замок. Механизм надежный, импортный.
— Так-так, — отец глотнул из чашки, хмурясь еще больше. — Такие подарки мне не по чину. Когда он появится, не знаешь?
— На днях и появится, — улыбнулся я. — Сказал, ты будешь недоволен, захочешь деньги вернуть.
— Правильно сказал, захочу!
— Вот на новоселье все и обсудите.
— Ладно, тогда поговорим о деньгах. Сынок, который день у нас полный холодильник. Икра, рыба, мясо… Туалетная бумага в сортире! Это ж дефицит какой… А мама говорит, денег тебе дает, как обычно. Ничего не хочешь сказать?
— А что тут говорить? — удивился я. — Весь прошлый год горбатился на свадьбах, забыл? Осенью, так через день. Руки об гитару стер, а ты говоришь…
— Ты же на мотоцикл копил!
— А потом передумал, — я пожал плечами. — Больную ногу только вылечил, коленка почти не болит. Нафиг он нужен, этот транспорт повышенной опасности?
— Вот это ты завернул, Дед, — охнул Антон.
А что делать? Врать нехорошо, однако бывает ложь во благо. Вслух сказал иное:
— Лучше эти деньги на правильное питание потратить.
— Ай, молодца! — отец едва не прослезился. — Слушай, а у тебя там в заначке еще осталось? Займи на переезд до получки. Диван, понимаешь, присмотрел. Боюсь, разберут.
— Денег дам. Но дядя Коля просил передать, чтобы вы не спешили с переездом, — запустил я очередной месседж. — Он ведет переговоры с хозяйкой этого дома о продаже. У Веры выпытал цену и сказал, что давно собирался осесть в Ростове. А наш вариант показался ему самым удачным.
— И что? — не понял отец.
— Будет просить тебя продать все, что не жалко: инструменты, кухонную утварь, обстановку… И чтоб ничего не ломали — сарай, навес, веранду…
— Да что я, зверь какой?! — отец возмутился.
— Ну, детали при встрече обсудите. Тем более, все равно несколько дней ты будешь обживаться. Где-то подкрасить надо, где-то гвоздь вбить.
— Тоша, я за свою военную жизнь столько раз переезжал, и ты будешь мне рассказывать?! Это моя первая собственная квартира, и я хочу там жить! А по ходу обживаться.
Отец налил себе еще чаю, отпил и пожевал губами:
— А тебя дергать я не собираюсь, к экзаменам надо готовиться. Точно в Музпед решил, на отделение струнных инструментов?
Глава двадцать девятая, в которой музыка нас связала
Анютиной маме, Наталье Николаевне, удалось-таки договориться насчет бесплатной аренды Малого зала Музпеда. Эту благую весть принесла Анюта, и сразу мы начали готовиться к переменам. Собственно, в Наталье Николаевне я не сомневался, и был готов заранее, но встреча с Федотом напрашивалась сегодня.
Эту проблему решила Вера, вызвонив контрагента. Заодно и автомобиль раздобыла посредством старшины дяди Максима. Начинаю гордиться собой — настоящий руководитель. Все вокруг суетятся, а я указания раздаю и с собакой играю.
