Кроусмарш - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
– Андрэ, прошу тебя, сначала выслушай.
– Что?!! Что я должен выслушать? Что ты там еще напридумывала?!
– Андрэ, все не так, как ты подумал. Все было по-другому…
– Дьявол!!! – Но все же взяв себя в руки, он попытался успокоиться – во всяком случае, с голосом ему справиться удалось, и он, нарочито показывая свое спокойствие и клокоча внутри, тихо проговорил: – Хорошо. Говори.
Едва до него дошло то, что она рассказывала, как новая волна ярости охватила его. Он уже набрал в легкие воздух, чтобы вызвать к себе этого недотепу Брука, но повисшая на его шее Анна остановила этот порыв. Таким взбешенным своего мужа она не то что никогда не видела, но даже и не подозревала, что такое возможно: она всем своим существом вдруг ощутила, что над жизнью незадачливого оруженосца нависла нешуточная опасность, поэтому очертя голову бросилась на его защиту. Она даже и не подозревала, насколько была права. Жизнь Брука едва висела на волоске, так как только несколько часов назад он нечто подобное сделал с теми, кто посмел подвергнуть опасности его семью и людей.
– Милый! Андрэ! Нет! Ну подумай, в чем виноват Брук? Он просто мальчишка! Он не мог знать, что произойдет! Он просто пытался быстро выполнить твой приказ!
Андрей как-то сразу сдулся и устало осел на лавку. Действительно, если и был в этой ситуации кто виноват, так это он сам. Нельзя было посылать мальчишек с этим известием. Нужно было послать кого-нибудь из взрослых – откуда было знать этим, по сути, мальчишкам, что может произойти с людьми при известии о близости орков? Как бы то ни было, случилось то, что случилось. А Анна… Она сделала все верно. Если уж Маран и Грэг усомнились в том, что удастся оторвать мужчин от их семей, то скорее всего, так оно и было.
– Прости меня, Анна.
– Да за что же, Господи.
– За то, что не сумел защитить ни тебя, ни нашего малыша, ни людей, доверившихся мне.
– Не говори так. Ничего еще не решено. Мы еще живы, у тебя есть твоя дружина, твои вассалы, и они готовы драться.
– Крестьяне и ремесленники, – не скрывая горечи, проговорил он.
– Отцы и мужья, – пылко возразила она. – А за их спинами – их дети и жены.
Поход, который начинался столь удачно, обернулся неудачей – во всяком случае, именно так решил брат Адам, когда его путь в столицу закончился в провинциальном городе под названием Гибр. К тому же у него не было никакой надежды на то, что этот путь может быть продолжен.
Занимаясь разведением людей, его господин не собирался куда-либо отправлять своих быков-осеменаторов и практически постоянно пребывающих в состоянии беременности человеческих самок. Делом одних было своевременно покрывать самок, делом других – аккуратно выносить плод и родить здоровое потомство. И только это самое потомство вывозилось в столицу на торги, правда, не всегда: если покупатель находился прямо здесь и был готов платить по столичным расценкам, то товар можно было приобрести на подворье господина.
Его товар, как и товар других подобных торговцев, пользовался особым спросом, так как дети, взращенные в неволе, не знавшие человеческой ласки – их забирали у матерей, едва те выходили из грудничкового возраста, и воспитывали уже воспитатели-орки, – ценились особенно высоко. Эти рабы не знали воли, они не знали, кто они и откуда, они только знали, что всегда были рабами, и что это их судьба и иной не будет. Неведома им была и религия их родителей, хотя взрослым и не чинили препятствий в вероисповедании: дети их не были крещеными и знали только богов своих господ, а еще то, что над ними нет иных богов, кроме этих, для которых орки были детьми, а люди – рабами.
Можно было удивиться тому, что подобные работорговцы процветали: ведь далеко не единицы имели рабов обоих полов, но, как узнал инквизитор, обычным рабам хозяева попросту запрещали совокупляться друг с другом, ибо беременность портила внешность самок, что было недопустимо, учитывая особый статус рабов из людей. И мужчин и женщин, помимо хозяйственных нужд, часто использовали на пирах, для услады – такое не считалось изменой, а кто же захочет возлечь с рожавшей и уже успевшей потерять форму самкой? Также наличие рабов из людей указывало на статус хозяев: рабы были далеко не дешевыми, это как дорогое украшение или убранство дома.
Брат Адам был буквально взбешен этим обстоятельством, ибо как человек глубоко верующий не мог смириться с тем, что детей лишают благодати веры и что целые поколения взращиваются вне лона Церкви. Однако поделать он ничего не мог – не за этим он практически добровольно отправился в это опасное предприятие. Поэтому он вынужден был смириться и с тем, что нарушал обет целомудрия, и с тем, что его возможные дети родятся рабами.
Вынуждены были мириться с этим и женщины, хотя им-то как раз было куда труднее. Дитя, которое было частью их, у них отбиралось, и дальнейшая его судьба матери была неизвестна. Выжил ребенок или умер от какой болезни, продан уже или все еще находится на территории господского дома – все это было для них покрыто мраком. Поэтому среди женщин нередки были самоубийства или потеря рассудка, что, впрочем, было равносильно смерти, так как таких просто убивали: торговцам нужно здоровое потомство от здоровых самок. При этом не имело значения, была ли рабыня захвачена уже взрослой или взращенной в неволе – они одинаково тяжело переживали разлуку с детьми, что в немалой степени было удивительным для их господ.
Дело в том, что орки гораздо легче мирились со своим положением раба, ибо попавший в рабство полагал, что такое стало возможно только в результате того, что боги от них отвернулись, и они безропотно принимали их волю – настолько безропотно, что никогда даже не пытались бежать. Другое дело, если их кто-то освобождал – не имеет значения каким образом, в бою или посредством выкупа, – тогда они вновь расправляли плечи, ибо это был знак богов, показавших свое волеизъявление.
Тут нужно остановиться особо. Дело в том, что орк, попавший в плен, вел себя тише воды ниже травы, выказывая рабскую покорность. Но если, к примеру, на караван нападали его соплеменники, пытаясь освободить, то орк преображался и всячески старался вырваться из плена, так как боги явили ему шанс вновь обрести свободу. Однако если орк был уже заклеймен, то он и пальцем не пошевелит, чтобы вновь обрести свободу. Он будет просто наблюдать за происходящим, забившись в какой-либо угол. Если отбившие его не пожелают вернуть ему свободу, он покорно пойдет за новыми хозяевами и будет их верным рабом, ибо это его судьба. Только когда посторонний своими руками снимал рабский ошейник и срезал рабское клеймо, орк получал свободу – сам он этого сделать не мог, ибо только боги могли вершить судьбу. И так вели себя далеко не только женщины и молодняк, точно так же поступали и воины-ветераны. Именно поэтому попавших в плен старались как можно быстрее заклеймить и надеть на них ошейник.
Люди были иными. Некоторые из них пытались бежать, доставляя хлопоты своим господам, хотя ни об одном сбежавшем брат Адам не знал – возможно, и были такие, кто выбирался к людям, да только их судьба была предрешена. По возвращении их ждала только смерть. Большинство же мирилось со своей судьбой и бежать не пыталось, так как небезосновательно полагало, что дома их не ждет ничего хорошего, здесь же хотя и был рабский ошейник, но они были сыты и обихожены, так как хозяева проявляли заботу о своем имуществе. А потому, если орков никогда не охраняли, то людей запирали в бараках, отдельно мужчин и женщин, и выставляли охрану.
Две недели брат Адам провел в доме работорговца, всячески выказывая покорность своей судьбе, что не очень удивляло его господина, так как тому было известно, что этот человек из торговцев, а значит, практического склада ума, и этот самый ум должен был подсказать ему именно смирение. Все это время он пытался решить, казалось бы, неразрешимую проблему: как попасть в столицу, где он мог почерпнуть необходимые сведения? Однако решение в голову ему так и не приходило. Почему только казалось бы? Да потому что решение само пришло – в лице молодой, уже не раз рожавшей, но все еще привлекательной и стройной женщины, с которой он делил ложе вот уже третью ночь.
