Рекуперация (СИ) - Яловецкий Вадим Викторович (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
- Сразу после приговора. У Дооса имеется пара кандидатур на место Соболева, проверил личные дела. У меня вопросов нет. Планирую провести беседу в коллективе и правильно осветить инцидент.
- Хорошо. Докладывай, конец связи.
- До свидания, Семён Ильич.
Серебряков повесил трубку. Эта привычка - "конец связи" у генерала ещё с послевоенных лет, когда мобильные группы МГБ укомплектовали трофейными рациями "Телефункен". Полковник закурил, нахлынули воспоминания о славном прошлом. Как после библиотечного техникума попал по набору на милицейские курсы. Как начинал лейтенантом госбезопасности и гордился новенькой формой: закрытым однобортным френчом с малиновыми петлицами и "шпалой", синими брюками заправленными в сапоги. Правда форма надевалась не часто, работали, главным образом, по гражданке. В начале войны попал в стрелковую дивизию, был ранен. В 43-м году командовал одним из подразделений только что сформированной 70-й армии войск НКВД, а в апреле переведён управление контрразведки "Смерш". Тогда же, на недавно введённых погонах, у Серебрякова появилась третья звёздочка старшего лейтенанта. Возглавлял отдельную бригаду Степного фронта капитан Арефьев. После войны учёба и возращение в о время . Отдельные эпизоды службы роились и складывались в пёструю картину бесконечных арестов и допросов. По долгу службы, Серебряков часто нарушал инструкцию и выезжал со своими операми на задержания. В 1957 году одним из первых награждён знаком "Почётный сотрудник госбезопасности". Он так и висит на парадном кителе на правой стороне. Давно это было.
Николай Трофимович вызвал заместителя и предупредил:
- Сережа, я домой. Чувствую себя неважно.
Серебряков в свои пятьдесят шесть на здоровье не жаловался. Говорят, что у человека в экстремальных ситуациях укрепляется иммунитет. Экстремальными условиями часто называются война и тюремный срок. Но то на словах, Серебряков не раз хоронил соратников моложе его, а причиной служило как раз подорванное здоровье на фронте и ранения, оставленные не только войной, но полученные в операциях по задержанию преступников всех мастей и окрасов. Стреляет и машет ножом не только падаль отечественного разлива - свихнувшиеся граждане, уголовники, бывшие пособники немцев, но и хладнокровные агенты спецслужб. Принцип тут предельно прост: или ты его остановишь любым способом, либо тебя в ждёт больница или похороны под залп воинского эскорта. Такая горькая составляющая силовиков. Полковник от общих рассуждений вернулся к болезненной теме осуждённого Соболева. А вот состоялся бы взрыв лаборатории, пускай ночью, но могли же быть пострадавшие: охрана, уборщица, задержавшиеся сверхурочно сотрудники. И что же, Витя не мог этого предусмотреть. Не иначе кто-то невидимый управлял действиями старлея со стороны, лишив того здравого ума и элементарного расчёта.
После попытки диверсии и последующих событий всё пошло не так. Словно вынули стержень на котором держался непоколебимый авторитет полковника Серебрякова. Всё посыпалось, пропала уверенность в доверии московского начальства. Никто не хотел верить в помутнение рассудка исполнителя, все искали тайные нити заговора, работу зарубежных спецслужб и как следствие, подрыв веры в правильность целей и задач ОЛИБ. Нужность привлечения советской науки на призрачные цели, не подкреплённые внятной концепцией. Если копнуть глубже и в этом Серебряков не хотел признаться, много в СССР шло не так как задумывалось. На то масса причин, неожиданно получивших разъяснения в ходе знакомств с материалами попаданцев. Аналитические записки для Политбюро готовились в Москве на основе протоколов, собранных Серебряковым и коллегами на Лубянке. Раньше полковник не задумывался о причинах привёдших к распаду страны, иногда спорил с более чувствительным к внутренней и внешней политике Соболевым. А вот после трагедии с бывшим сотрудником, почему-то стал прислушиваться к моральному камертону логики и здравого смысла. Выделять важное и сущностное сегодняшнего дня.
Дома, по привычке поздоровался с портретом жены - любимая Анна Трофимовна умерла два года назад от рака груди. В ушах всё ещё звучит весёлая перекличка из комнаты на кухню.
- Трофимыч иди сюда.
- Иду Трофимовна.
Дочь после школы, поступила на юрфак университета, недавно вышла замуж и переехала к мужу. Серебряков остался один. Надсадная боль от потери жены и отдаления единственного ребёнка, восполнялась работой и спрятанными глубоко внутри родительскими чувствами к Соболеву. Николай Трофимович стал чаще вспоминать маму подопечного. Выстраивал гипотетическую ситуацию сближения с бывшей возлюбленной, он осознавал, что два сильных характера никогда не смогут сосуществовать рядом. Целеустремлённость и преданность идеалам коммунизма, подтолкнули непримиримое отторжение в сердце матери после суда над сыном. А каково было, если бы Серебряков и Нина Георгиевна сблизились? Нет, Нина умирать будет с именем Ленина на устах. Время не просто упущено, оно невозвратимо ушло. "Так уж и ушло?" - резануло в могу, - А как же Петрушевский и Чистяков, так играючи меняя точки возврата, создают новые реальности? В который раз ругал двоих авантюристов, затеявших эту игру, а главное убедившие его предотвратить служебное преступление. Покоился бы с миром безвременно ушедший сотрудник, а так...
Мысли прервал звонок телефона. Звонил Арефьев, что было неожиданно после утреннего разговора. Когда-то они виделись чаще, дружили семьями, но после учёбы в академии, Арефьев переехал в Москву и общение огранивалось редкими посиделками на генеральской квартире и раз год отмечался в гостях у Серебряковых. А после смерти Аннушки и вовсе не появлялся, достаточно ежемесячных встреч с Серебряковым приезжавшим на доклады в Москву.
- Привет ещё раз. Что-нибудь случилось?
- Случилось, Коля. Меня "уходят", в лучшем случае проводят на пенсию, в худшем догадайся сам.
- Соболев?
- Да! Сам понимаешь я буду не единственным, - Серебряков молчал, - осмотрись там у себя. Ты понял?
- Понял, я всегда тебя понимал, Ильич.
- До связи!
Вот и началось, интересно отчего начали чистить сверху? Кто следующий и почему не меня? Серебряков прикидывал свои превентивные меры, ясно сознавая, что подставил генерала по крупному. Арефьева приказом коллегии отчислили через неделю. Формулировка злая и для ближнего круга понятная: в связи с утратой доверия. Через два дня Арефьев заявился в квартиру к полковнику собственной персоной.
- Непривычно видеть тебя в гражданской одежде, Семён Ильич, - улыбнувшись заметил хозяин.
- Привыкай, Коля. Вот держи.
Семён Ильич вытащил из объёмистого портфеля коньяк и продуктовые деликатесы. Расставляя закуску, кивнув на банку красной икры и консервы тресковой печени, заметил:
- Последний раз отоварился в распределителе, нынче вышвырнули в народное хозяйство, так что теперь своими ножками в гастроном. Лиза злая, ругается, привыкла хорошо жить. Ну да ладно, со мной всё ясно. Начато внутреннее расследование, я приехал обсудить с тобой наши дела и твоё поведение ближайшем будущем.
