Грешница - Шхиян Сергей (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Выходили наши девушки за наших же деревенский парней. Сначала я каждый раз ревела, когда играли чужую свадьбу.
А потом когда увидела, как молодые мужья обижают своих жен, начала радоваться, что навсегда останусь в старых девках, и буду жить при родителях. То, что замуж меня никогда не возьмут, я знала, наверное. Когда все девушки в сочельник перед святым рождеством гадали на женихов, я ни разу не увидела в воде своего суженого.
И вдруг одним недобрым весенним вечером вся моя привычная жизнь сразу изменилась. Из имения на неоседланной лошади прискакал мальчишка лет пятнадцати и сказал, что барин срочно требует меня к себе.
Отчим Филат Макарыч нахмурился и почему-то, сердито плюнул прямо на пол в избе, чего еще никогда не делал, а мать меня перекрестила, прижала меня к себе и заплакала.
Старший брат Иван, мой погодок, как и отчим, нахмурился, а младшие сестры с испуга, попрятались за печку. Мне тоже стало страшно, но ослушаться барского приказа я не решилась и, как была в затрапезном сарафане, не причесав волосы, повязала платочек, и пошла за посыльным. В нашем дворе стояла большая лошадь, с коротко стриженной шерстью, в дорогой кожаной уздечке.
– Садись сзади меня на круп, – строго приказал мальчишка посыльный, свысока посмотрев на мои босые ноги и синий линялый сарафан. – Барин велел тебе быть срочно!
Я со страхом посмотрела на огромную, неоседланную лошадь. Упасть с такой высоты, значило разбиться насмерть.
– Ты, паренек, езжай сам, а я уж как-нибудь дойду пешком, – отказалась я.
Парнишка рассердился и начал на меня кричать, что я самовольничаю, и он пожалуется на меня барину.
– Ишь, ты, деревня, немытая! – ругался он. – Знаешь, что тебе за ослушание полагается? Видать батогов хочешь попробовать? Будут тебе батоги!
На его крик из избы вышел отчим Филат Макарыч. Он послушал как ругается дворовый, спрятал от меня глаза, и сказал, глядя куда-то в сторону:
– Ты уж, дочка, того, покорись. Что поделаешь, такая наша доля!
Я не поняла, почему я должна покориться и слушаться какого-то молокососа. Однако по привычке к послушанию, не стала перечить отчиму и позволила подсадить себя на широкий лошадиный круп. Сидеть, обхватив ногами, теплые бока было неловко, но приятно. Парнишка ловко вскарабкался на лошадь и сразу нарочно погнал ее рысью. Я испугалась, но не показала вида. Сарафан у меня тотчас раздулся, так что из под него высунулись мои голые ноги.
Когда я привыкла к езде и поняла, что не упаду, скакать на коне оказалось приятно. Спина у него была теплой и мягкой. Я это хорошо чувствовала ногами и голым задом.
По вечернему времени улица была пуста, и никто из соседей не видел моего отъезда. Посыльный, между тем пустил лошадь галопом. Она стремглав помчалась по улице, а я изо всех сил вцепилась в кушак паренька и прижалась к его спине, чтобы не упасть.
Само имение находилось от нашей избы всего в полуверсте, но мой провожатый, почему-то, поехал не прямо, а в объезд, кружным путем. Спрашивать, у него, почему он не едет прямо, я не стала. Он сидел на лошади какой-то напряженный, и делал вид, что не обращает на меня никакого внимания. К тому же, сначала мне было не до вопросов и разговоров, я боялась разбиться. Когда же немного привыкла, у меня от сидения на лошади что-то случилось с ногами. Они вдруг как бы ослабли, и я подумала, что сейчас упаду. Тогда я сильнее сжала ногами лошадиные бока, но это не помогло. Теперь меня начало свербеть внизу живота. Я испугалась, что это случилось от внезапной хвори, и я в одночасье помру как отец, но свербело как-то не больно, а даже сладко. Я покрепче вцепилась в парнишкин пояс и начала сжимать и разжимать ноги. Это было так здорово, что когда мы, наконец, доехали до поместья, я была, словно пьяная и как мешок с картошкой начала валиться на землю. Мальчишка меня подхватил и медленно опустил на землю, нарочно, больно сжав руками груди.
– Ты это чего? – сердито спросила я, и оттолкнула его от себя.
– Ишь ты, какая недотрога! – сказал он, глупо захихикав. Потом спросил. – Хочешь, я за тебя буду заступаться?
Пока мы доехали глаза у него стали какие-то мутные, а портки между ног топорщились. Я поняла, что у него на уме баловство и потребовала:
– Отстань, больно ты мне нужен! Веди меня к барину.
Паренек шмыгнул носом, отерся рукавом рубахи и сказал отворачиваясь:
– Сама иди, дорогу и без меня найдешь, дура деревенская!
– Сам дурак, – по привычке ответила я, и робко огляделась.
На господском дворе я была впервые. Изба у нашего помещика была огромная под зеленой крышей, а окна такие большие, что в них можно было заехать прямо верхом на лошади. От такого великолепия я совсем оробела, так что не знала, что мне делать дальше. Хотела попросить помочь парнишку, но он, видно, так рассердился, когда я назвала его дураком, что быстро повел лошадь к конюшне и издалека показал мне кулак.
Я стояла на месте, но никто меня не окликал. Потом из избы вышла какая-то барыня в нарядном сарафане, остановилась на крыльце, широко зевнула и стала грызть орешки, сплевывая скорлупки на двор. Я ей низко поклонилась, но она меня не заметила, почесала себя ниже спины, опять во весь рот зевнула и вернулась в избу. Уйти восвояси я не могла, боялась барина, пришлось ждать, когда меня заметят. На мое счастье из барской избы вышла старая старушка с добрым лицом, спустилась с крыльца и, на мой поклон, спросила:
– Ты чего, милая, тута который час стоишь?
– Барин приказал прийти, да вот не знаю, как о себе сказать, – ответила я.
– Так чего ты здесь стоишь? – удивилась она. – Иди в дом, да сама доложись.
– Боязно, бабушка, как бы чего не вышло, – ответила я. – Вдруг барин заругается!
– Иди, милая, не робей. Правда, думаю, сейчас барину-то не до тебя. Он Акульку, свою попутал на блуде вот и лютует.
– На чем, бабушка, попутал? – не поняла я.
Старуха засмеялась и ответила так, что я опять не поняла:
– Скоро сама узнаешь, про наши бабьи грехи.
– Я, бабушка, грешить никогда не буду, – сказала я. – Грешить – грешно, за грех Боженька накажет.
– Ну, да? – улыбнулась старуха. – Зарекался кувшин по воду ходить! Все, милая грешат, без того прожить нельзя. Грех, он что, тьфу на грех, ты знай греши, но не забывай вовремя покаяться.
