Божественная сила - Рейнольдс Даллас МакКорд Мак (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Она следовала за ним. Около двери она подставила губы для поцелуя.
— Эдвард, знаешь, когда я в тебя влюбилась?
— Э… нет, — торопливо сказал он. — Откуда мне знать?
— Когда я услышала, как они называют тебя Крошка Эд. Тебе не нравится, когда тебя зовут Крошка Эд. Но они все так тебя называют. Им нет дела до того, что ты этого не выносишь, они этого даже не замечают.
Он внимательно посмотрел на нее. Вдруг все переменилось. Он сказал:
— Ты меня так никогда не называла.
— Никогда.
Он наклонился и снова поцеловал ее. Она не настолько нуждалась в практике, как ему показалось раньше. Он поцеловал ее снова, чтобы проверить предположение. Ей вряд ли вообще требовалась тренировка.
— Я вернусь, — сказал Эд.
— Конечно.
Он обнаружил Иезекиля Джошуа Таббера сидящего за столом в углу «Бара Диксона».
Поездку из Элизиума через Шеди и Бирсвил Эд осуществил в состоянии легкого умопомрачения. Однако, если вдуматься, он впадал в такое состояние всякий раз после встреч с Таббером и его приверженцами. Начинаешь знакомство с человеком, считая его религиозным фанатиком, возрождающим Библию, а выясняется, что у него степень академика по политэкономии, полученная в Гарварде. Его дочь казалась сперва простенькой пухленькой барышней в полосатом ситцевом платье, а выяснилось, что она — экс-стриптизерка и всего лишь приемная дочь Таббера. Новая религия вроде бы представляла собой всего лишь еще одну секту чокнутых, а оказалось, что среди последователей Таббера — нобелевский лауреат Марта Кент и выдающийся ученый-биохимик Феликс Ветцлер.
Эд начал утрачивать свой страх перед Иезекилем Джошуа Таббером. Пророк с внешностью Линкольна приобретал для него все более реальные черты.
На этом месте Эд резко оборвал себя. Реальные, черт побери. Как же! Что может быть реального в ситуации, включающей в себя накладывание проклятий на весь мир только потому, что какой-то старый придурок разбушевался по поводу того или иного аспекта современного общества?
Эд увидел лошадь и фургон Таббера рядом с маленьким автобаром, на котором было просто написано «Бар Диксона». Эд Уандер начал копаться в карманах в поисках мелкой монеты, чтобы заплатить за стоянку машины. Справа от фургона Таббера как раз было свободное место. В этот момент он увидел полицейского, который пересекал улицу, направляясь к нему, и при этом с каждым шагом становился все мрачнее.
Когда он поравнялся с Фольксховером Эда, Эд спросил:
— В чем дело, друг?
Тот недоверчиво посмотрел на него.
— С этой стоянкой случилось что-то невероятное. Рехнуться можно.
Эд Уандер понял, к чему идет, но все равно не удержался и спросил:
— Что?
— Нет прорези для монеты. Должна быть прорезь. Вчера была. Всегда была прорезь для монет. Это чистое безумие. Можно подумать, что автомат прокляли.
— Н-да, — осторожно произнес Эд. Он выбрался из ховеркара и направился к «Бару Диксона».
Из автобара гремела музыка, издаваемая музыкальным автоматом. Эд Уандер подставил ей плечо, как сильному ветру, и пробился внутрь. Почему-то с тех пор, как перестали работать телевидение и радио, все включали музыкальные автоматы на силу урагана.
Таббер сидел в углу, перед ним стояла наполовину пустая кружка пива. Хотя бар был набит до отказа, он сидел за столиком один. При виде Эда он поднял глаза и приветливо улыбнулся.
— О, добрая душа. Ты разделишь со мной кружку пива?
Эд морально приготовился и подвинул себе стул. Он храбро сказал:
— Конечно, я выпью пива. Мне только странно, что вы тоже пьете. Я думал, что все религиозные деятели трезвенники. Как это случилось, что пилигримы на пути в Элизиум не сопротивляются демону алкоголя?
Таббер усмехнулся. По крайней мере, похоже было, что старина в хорошем настроении. Он возвысил голос, перекрывая рев музыкального автомата.
— Я вижу, ты поднабрался нашей специальной терминологии. Но почему мы должны противиться благословению алкоголя? Это один из самых ранних даров Всеобщей Матери человечеству. Насколько мы можем проследить вглубь времен, на протяжении истории и предыстории человеку были известны алкогольные напитки, и он наслаждался ими. — Он поднял свою кружку с пивом. — Существуют письменные свидетельства пивоварения 5000 лет до нашей эра в Месопотамии. Кстати сказать, известно ли тебе, что когда в ранних книгах Библии упоминается вино, речь идет о ячменном вине, то есть, по существу, о пиве. Пиво — куда более древний напиток, чем вино.
— Нет, я этого не знал, — сказал Эд. Он заказал себе «Манхэттен», чувствуя потребность в более солидной поддержке, чем может дать пиво. — Но большинство религий указывают, что алкоголь может быть катастрофой. Магометане вовсе не разрешают употреблять его.
Таббер мило пожал плечами, бросив неодобрительный взгляд на музыкальный автомат, который надрывался в рок'н'свинговой версии «Тихой ночи». Он почти кричал, чтобы перекрыть голосом музыку.
— Все, что угодно, может обернуться катастрофой, если им злоупотреблять. Можно выпить столько воды, что это окажется смертельно. Как, во имя Всеобщей Матери, называется эта вещь, которую они играют? Она мне смутно знакома.
Эд ответил.
Таббер всем видом выразил недоверие.
— И это «Тихая ночь»? Добрая душа, ты шутишь.
Эд счел, что они уже достаточно поговорили о пустяках, можно переходить к делу. Он сказал:
— Послушайте, мистер Таббер…
Таббер сверкнул на него глазом.
— …ээ, то есть Иезекиль. Мне было поручено связаться с вами и постараться прийти к некоторому взаимопониманию по поводу событий прошедших пары недель. Думаю, лишним будет говорить вам, что мир вот-вот накроется медным тазом. В половине больших городов мира происходят беспорядки. Люди сходят с ума, потому что им нечем заняться. Ни телевизора, ни радио, ни кино. Нет даже комиксов или легкого чтива.
— Ты несомненно ошибаешься. Ведь мировая классика не была затронута моими действиями, предпринятыми с целью наведения порядка.
— Мировая классика! Кто к черту читает классику? Люди хотят чего-то, что они могли бы читать не думая! После тяжелого дня людям трудно сосредоточиться.
— Тяжелого дня? — мягко сказал Таббер.
— Ну, вы знаете, о чем я.
Бородатый религиозный лидер мягко произнес:
— В этом и заключается трудность, добрая душа. Всеобщая Мать создала человека в расчете на тяжелый день, как ты это называешь. Насыщенный день. Производительный день. Не обязательно день, полный тяжелого физического труда, разумеется. Умственные усилия настолько же важны, как и физические.
— Настолько же важны? — удивился Эд. — Гораздо более важны. Все это знают.
— Нет, — мягко произнес Таббер. — Рука столь же важна, как и мозг.
— Неужели? Кем был бы человек, если бы не мозг?
— А кем бы он был, если бы не рука?
— У некоторых обезьян есть рука, но они далеко не ушли.
— Такие животные, как дельфины и слоны, имеют мозг, но тоже далеко не ушли. Необходимо и то, и другое, добрая душа. Наличие одного столь же существенно, как наличие другого.
— Мы отклонились от темы, — сказал Эд. — Вопрос заключается в том, что мир стоит на грани краха из-за этих, этих… ну, из-за того, что вы сделали.
Таббер кивнул и заказал себе еще пива. Он хмуро посмотрел на музыкальный автомат, который теперь наяривал что-то народное и распевал гнусавым голосом. Эд Уандер вдруг подумал, что с каждым десятилетием певцы все больше гнусавят. Интересно, какими голосами пели сто лет назад?
— Отлично, — сказал Таббер.
— Что? — переспросил Эд. Музыкальный автомат его отвлек.
— Ты говоришь, что мир на грани краха. — Говорящий Слово довольно кивнул. — После краха, может быть, все вступят на путь в Элизиум.
Эд прикончил свой «Манхэттен» и заказал еще один.
— Послушайте-ка, — воинственно сказал он. — Я выяснил кое-что о вас. Вы образованный человек. Вы много повидали. Короче говоря, вы не дурак.
— Благодарю тебя, Эдвард, — сказал Таббер. Он вновь хмуро уставился на музыкальный автомат. Им с Эдом приходилось кричать, чтобы расслышать друг друга.
