Крах "Барбароссы" (СИ) - Старицын Виктор Карлович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
На последнее уцелевшее орудие имелось целых четыре расчета. Это не считая еще трех расчетов с трехдюймовых зениток. Расчеты сменялись каждые 15 минут. Установленное в глубоком дворике с выложенными в два кирпича стенами, орудие могло быть уничтожено только прямым попаданием. В стены дворика то и дело били осколки снарядов. Осколки залетали в дворик уже на излете. Тем не менее, вчера в расчете пришлось заменить подносчика и заряжающего. Крупные тяжелые осколки перебили одному ключицу, а другому — предплечье. Их заменили бойцами из расчетов трехдюймовок. Подносчик притащил из каземата новую кассету. Заряжающий втиснул ее в приемник. Открывать огонь наводчик не спешил. От частой стрельбы орудие могло перегреться и выйти из строя.
После гибели последней трехдюймовки фрицы снизили высоту бомбометания до 4500 метров. Теперь их вполне можно было сбить удачным выстрелом. Дождавшись, когда очередной самолет пересечет риску в прицеле, наводчик нажал на спуск. Секунд через десять прямо перед самолетом вспухли облачка разрывов. Очередной немец сменил курс, отклоняясь к западу, уходя с пристрелянной трассы. Следующие самолеты повторили маневр. Теперь штурманам бомбардировщиков придется снова выверять прицел на Северные ворота. Собственно в этом и состояла задача расчета. Сшибить самолет на предельной дальности стрельбой из одиночной зенитки было бы невероятной удачей. Зато, рассеивание бомб при смене траектории у немцев непременно возрастет. Да и мандраж у штурманов при виде зенитных разрывов по курсу должен присутствовать.
Казалось, прошло не более двух минут, как приникшего к прицелу наводчика хлопнул по плечу сменщик. Так же молча, наводчик слез со своего насеста и побежал, вместе с расчетом, в каземат. К счастью, потерь не было. Сбитых — тоже.
Через час отстрелялись еще раз. Последний. Больше стрелять из орудия не пришлось. Их сменщиков на позиции накрыло прямым попаданием. В 16–26 последняя зенитка среднего калибра была разбита. Теперь противнику противостояли только малокалиберные зенитки ПТБ-23. С этого момента немецкие летчики начали снижать высоту бомбометания, пока не нащупали предельную высоту досягаемости зениток ПТБ-23, равную 2800 метрам. Дальнейшая бомбардировка производилась ими с высоты 3000 метров, что сразу же увеличило ее эффективность. [27]
Затем последовала новая атака, на центр Кобринского укрепления, третья за день. Немцам удалось даже перевалить через вал, но во дворе укрепления их выкосили массированным минометным огнем и выжгли огнеметами.
В шесть вечера началась новая бомбежка, на этот раз применялись тяжелые бомбы. Много тяжелых бомб. Бомбежка продолжалась всего час. Позже, от сбитых немецких пилотов стало известно, что на подвоз тяжелых бомб из Германии немцы задействовали целую транспортную авиагруппу. Вражеским летчикам удалось положить в центральную часть куртины девять тяжелых бомб. Затем противник снова атаковал.
Огонь из центральной части куртины был полностью подавлен. Танки через проломы вала ворвались во двор укрепления. Пехота прорвалась в немногие уцелевшие казематы куртины и после беспощадных схваток с гарнизоном в темноте обесточенных казематов захватила их.
Прорвавшиеся танки были расстреляны противотанковыми пушками и бронебойшиками из фортов, остальные отступили, но центральная часть куртины между равелинами была захвачена противником. 2-я рота почти полностью погибла.
Почти без перерыва снова началась бомбежка с артобстрелом. Теперь немецкие летчики метили в Восточный форт. За час форт получил три попадания тонными бомбами и пять полутонными. Тотлебеновские казематы таких бомб тоже не выдержали. Разве что, диаметр зоны обрушения был поменьше. Половина казематов форта была разрушена. Уже в сумерках противник пошел в пятую за день атаку. Генералы упорно гнали солдат на убой. Несмотря на плотный минометный огонь, корректируемый с горжи, танки и пехота продвинулись к Восточному форту и после ожесточенного рукопашного боя захватили его. Ночная тьма накрыла раскаленное поле боя.
Донесение командира 44 полка Гаврилова. Выписка из журнала дешифровки донесений узла связи 4 армии за 27 июня 1941 года. Принято — 00–02, расшифровано — 00–25, доложено командарму — 00–36.
К концу дня 26 июня противник захватил равелины, центральный участок куртины и Восточный форт Кобринского укрепления. За день зафиксировано около 600 самолетов. 1 самолет сбит. Противник широко применяет авиабомбы калибра 500 и 1000 кг. На крепость сброшено до 200 таких бомб. Цитадель подвергается массированному артобстрелу крупнокалиберной артиллерией. В наших руках в Кобринском укреплении остались горжевые валы, Западный форт, западная и восточная оконечности куртины.
Наши потери за день 530 убитыми и 260 тяжелоранеными. Потери противника — 2800 человек и 42 танка. Большая часть горжевых валов Кобринского укрепления и большая часть кольцевой казармы Цитадели разрушено.
Из состава приданной артиллерии уцелело 4 корпусных пушки, 9 гаубиц, 11 тяжелых минометов. Зенитные пушки потеряны все, кроме 15 малокалиберных. В Тереспольском и Волынском укреплениях имеем 4 стрелковые, одну опорную роту и погранзаставу, всего 560 человек, включая легкораненых и 140 человек артиллеристов. В Кобринском укреплении обороняются остатки 3 батальона, батальона боевого обслуживания, учебной, двух стрелковых, одной опорной роты и сводной роты артиллеристов. Всего боеспособных — 380 человек. В Цитадели — разведрота, саперная рота, санрота, штабная рота и артиллеристы общей численностью 620 человек. Из противотанковых средств имеется 9 дивизионных пушек, 32 ПТО, и 63 ПТР. Из полкового тяжелого вооружения имеем 3 полковых и 12 ротных минометов, 40 станковых и 15 зенитных пулеметов, 8 огнеметов. В Цитадели размещено 640 тяжелораненых бойцов и командиров.
Командир 44 сп Гаврилов.
Начарт Иваницкий.
2.7. Мосты у Семятыче
Вечером 25 июня в штаб 129 ИАП поступила шифровка с новой боевой задачей. Предыдущие три дня полк обеспечивал воздушное прикрытие объектов минского УРа и самого Минска. За 23–25 июня полк совершил 13 полных самолетовылетов и провел 8 воздушных боев. Такой «малины», как 22 июня, полку больше не обламывалось. Немецкие бомбардировщики налетали группами от 15 до 40 самолетов с серьезным истребительным прикрытием. Численность истребителей прикрытия составляла, как правило, не менее половины от количества бомбардировщиков.
Особенно тяжелый бой пришлось выдержать вечером 24 июня, когда полк в составе 18 истребителей атаковал группу из 33 Ю-88 в сопровождении 20 Ме-109. Первая эскадрилья полка как раз заканчивала патрулирование над минским УРом, и по причине израсходования горючего, после подхода основных сил полка, вышла из боя. Из двух подошедших на перехват эскадрилий, командир полка Шестаков вторую в составе 8 самолетов направил на перехват бомбардировщиков, а «штабным» звеном и 6 самолетами третьей эскадрильи попытался связать боем истребителей.
Немецкие истребители охотно, как показалось Шестакову, вступили с ними в бой. Имея двухкратное численное превосходство, немцы и не пытались помочь бомбардировщикам, считая, очевидно, что те и сами справятся с восьмеркой ишаков. Остановить немцев в итоге не удалось, но, по крайней мере, вторая эскадрилья не дала им отбомбиться прицельно. В ожесточенном бою потеряли 6 самолетов и двоих летчиков. Сбили три бомбардировщика и один истребитель. Еще одного юнкерса сбили зенитчики непосредственно на УРом.
К вечеру 25-го, с учетом задействования всех резервных самолетов, в полку осталось 20 машин, из них три в ремонте. После получения шифровки Шестакову позвонил комдив Борисов и разъяснил, что сопровождать придется не простых бомбардировщиков, а пикирующих, которые ценятся командованием на вес золота, по причине их малочисленности. Комдив приказал прикрывать пикировщиков хоть своими телами, но обеспечить им бомбометание по важнейшим целям без помех. На вопрос Шестакова, куда же делись штатные истребители бомбардировочной дивизии, комдив грубо ответил:
