Крах "Барбароссы" (СИ) - Старицын Виктор Карлович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Комполка огляделся. Бомбардировщики уже скрылись из вида. Три клубка дерущихся истребителей по-прежнему висели в воздухе. Альтруистом Шестаков не был. Да и горючее поджимало. Поэтому он повел свою четверку к правому клубку, где дрались звенья «Воробья-4» — штурмана полка и «Воробья-5» — зама по огневой подготовке. На подходе стало видно, что шестеро ишаков бьются с восемью месерами. Внезапной для немцев атакой удалось сбить одного. Стало десять против семи. Численное большинство удалось реализовать — кто-то завалил еще один месершмит. Оставшиеся немцы вышли из боя.
Направив четвертого и пятого «Воробьев» на помощь ко второму и третьему, сам Шестаков со штабными пошел на помощь истребителям из бомбардировочной дивизии. Дела у них, как выяснилось, шли не блестяще. Три ишака дрались с пятью месерами. Ишаков стало меньше на три, а сколько они смогли завалить месеров, было не ясно. На этот раз драться не пришлось. Вовремя увидев приближающуюся четверку Шестакова, месеры удрали. Комэск «Гвоздика-4» по радио горячо поблагодарил за помощь и передал, что им удалось сбить одного месера. Было ясно, что если бы помощь не пришла вовремя, немцы посбивали бы их всех. По причине малой скорости оторваться от немцев коллеги не могли. Общей группой двинулись на восток.
«Воробьи» предали, что вышли из боя и отходят к себе. По дороге Шестаков с «гвоздиками» разогнали 110-х месеров, сбив одного и выручив эскадрилью коллег. У тех счет с немцами был равный: два — два.
Комполка очень надеялся, что отходящую колонну бомберов никто не перехватит, поскольку предполагал, что немцы подняли в воздух все, что имели поблизости. Неясным было только отсутствие еще одной — двух эскадрилий Ме-110. Но, видимо, они выполняли какую-то другую задачу.
Дотянуть до своего аэродрома не удалось. Горючку в бою все-таки перерасходовали. Отлично знавший район Шестаков, вывел свою группу на последних каплях бензина к покинутому перед войной аэродрому у Ружан. К счастью, на аэродроме обнаружилась эскадрилья штурмовиков и эскадрилья истребителей из штурмового авиаполка, которые, запросив разрешение начальства, поделились горючкой. Через три часа все были на своем аэродроме.
Бомбардировщики свою работу выполнили полностью — разнесли в пух и прах оба моста. Попутно разбомбили колонну грузовиков. Позднее Бобров сообщил, что полк пикировщиков дошел до своего аэродрома благополучно, потеряв над целью три машины от зенитного огня. Полк Шестакова сбил шестерых и потерял пятерых. Коллеги из БАД тоже потеряли пятерых, но сбили только троих. Так что, общий счет по истребителям в этом бою 9:10 в пользу немцев.
2.8. Брест. Крепость. 27 июня
Подписав в узле связи боевое донесение за прошедший день, Гаврилов направился в каземат главного КП, где его уже ожидали собравшиеся командиры. Иваницкий с замами тоже присутствовали. Бессонные ночи и напряжение непрерывных боев вымотало всех до предела, у всех от пыли и пороховых газов слипались и слезились глаза. Комполка предложил командирам высказаться.
Командир артполка зачитал поступивший из армии приказ.
1. С 05–00 провести подавление целей — мосты через Буг у Непли, у Чижевичей, у Прилук. Населенные пункты Кодень, Тересполь.
2. Частоты для связи с авиакорректировщиками — 3–3, 3–4, 3–5, 3–6, 3–7. Позывные авиаразведчиков — Ольха-1, Ольха-2, Ольха-3, Ольха-4, Ольха-5. Ваш позывной — Рябина.
— Все наземные группы корректировщиков немцы, видимо, уже выловили, — прокомментировал приказ Иваницкий, — теперь будем работать с авиакорректировщиками. Обстрелять Кодень нам нечем. Все ориентированные на юг корпусные пушки погибли в Восточном форту. Ударная артиллерия потеряла две трети состава. Боеприпасов к пушкам и гаубицам достаточно, а вот мин к тяжелым минометам осталось всего 10 % от начального запаса. Но, судя по тому, что к обстрелу назначено всего три моста, понтонных парков у немцев тоже осталось мало. Так что мы не зря потрудились.
Комбат-3 Фокин доложил по телефону, что батальон почти полностью погиб, за исключением подразделений во флангах куртины. Из центра куртины и Восточного форта отступили около 50 человек, в большинстве легкораненые.
В 1-ом и 2-ом батальонах потеряно около 20 % личного состава и вооружения, — дополнил Музалевский.
Каменев со своего КП доложил, что ббо и присланная на усиление опорная рота потеряли более трети состава и вооружений, попросил усилить группировку сил в горжевых укреплениях.
Зенитчик Баландин предложил использовать половину оставшихся 23-мм зенитных автоматов и все пулеметы ДШК в наземной обороне, поскольку немцы ниже 3000 метров не опускаются.
— Осталось совсем мало мин к ротным минометам, — вступил командир ббп Лаптев, — Расход мин очень большой. Хотя минометов уцелело всего 12 штук, за следующий день отстреляем все мины, если будем расходовать их в сегодняшнем темпе. К полковым минометам мин побольше, но их сохранилось всего 3 штуки. Полковые пушки погибли все. В разведывательной и саперной ротах потери в пределах 20 %.
— Положение крайне тяжелое, заключил комполка, — Массированное использование противником полутонных и особенно тонных бомб разрушило нашу оборону в Кобринском укреплении. Эти бомбы разбивают крепостные казематы. Тем не менее, пути снабжения немцам мы перерезали. Задачу, поставленную командованием, мы выполняем. Надо решить, что делать дальше. Если немцы также массово завтра используют тяжелые бомбы, то Кобринское укрепление мы удержать не сможем. Возможно, немцам удастся ворваться и в Цитадель. То есть, всю ударную артиллерию мы потеряем. Основная наша ударная сила в обороне, которой мы можем маневрировать — это минометы, но мины к ним завтра закончатся.
Послезавтра противник выбьет нас из Цитадели и начнутся бои в Волынском и Тереспольском укреплениях. Поэтому, скрытно подготовить прорыв мы уже не сможем. Считаю, завтра нужно готовиться к прорыву и следующей ночью прорываться. Кто из присутствующих думает по-другому?
— Наша задача — биться до последнего! Истребить как можно больше врагов нашей Родины! Даже ценой собственной гибели! Это наш долг как коммунистов! — нагнал пафоса замполит, встав во весь рост и воздев вверх правую руку.
— А вот в приказе командарма написано по-другому. Опытные обстрелянные бойцы и командиры — большая ценность, и мы обязаны их сохранить. Так мне говорил лично командарм, — возразил Гаврилов. Замполита не поддержал никто.
— Ну что же. Быть по сему. Музалевский! Запиши донесение. Срочно! Лично командарму!
— «Ввиду исчерпания возможностей артиллерийского воздействия на коммуникации противника и значительного снижения боевых возможностей полка, прошу вашего разрешения на прорыв из окружения в ночь на 28 июня по вариантам «Виктор» или «Григорий».
Командир 44 сп Гаврилов. Начарт Иваницкий.»
— Подписываем, Лев Петрович?
— Несомненно, Иван Васильевич!
Подписанное командирами донесение начштаба сразу передал шифровальшику.
— Теперь — наши действия на завтра. Главная задача оборонять Западный форт и горжу. Наша цель — удержать в своих руках до конца дня Цитадель. Будем концентрировать все наличные силы на этом направлении. Готовимся к прорыву.
Приказываю:
2-ю сводную резервную роту артиллеристов и опорную роту 2-го батальона без минометчиков перебросить в горжевой вал Кобринского укрепления. Из 1-го батальона передать в Кобринское укрепление 5 штук ПТО, 4 малокалиберных зенитки, 2 пулемета ДШК, 3 ПТР, 2 огнемета. Командование обороной горжи поручить батальонному комиссару Никишкину.
— Вот там и проявишь свою идейную стойкость, Леонид Максимович! — сделал ремарку командир.
Из 2-го батальона передать в Западный форт 2 ПТО, 3 малокалиберных зенитки, 2 пулемета ДШК, 5 ПТР, 2 огнемета. Командование обороной форта поручить комбату Фокину. 1-й взвод из 2-ой сводной роты артиллеристов передать в распоряжение Фокина.
Капитану Жарикову — подготовить работу корректировщиков и провести пристрелку минометных батарей по рубежам перед фортом и горжей.
