Я спас ссср! том i - Вязовский Алексей (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Прекрасно написал! — пока я выкладываю деликатесы, Ася Федоровна накрывает на стол — Я даже не ожидала. Приврал, конечно, кое-где, но для художественного романа это не страшно.
Мы садимся за стол, чокаемся шампанским.
— Приезжал твой Мезенцев — Ася тяжело вздыхает — Воспитывал. Хотела сказать ему пару ласковых… да сдержалась.
— Степан Денисович нормальный — я кусаю бутерброд, тяну в рот замечательную капусту «Груши» — Сам в СМЕРШе воевал.
— Этот то да — Ася Федоровна подпирает голову, вертит в руке бокал с шампанским — Вот в 43-м у нас начальник был, Леня Гриб… Зверь. Убийца. Говорил тихо, почти шепотом. Но боялись его, ужас просто… Ты знаешь, что в полковой разведке служить — это как космонавтом стать?
Я помотал головой.
— Все хотят, но мало кого возьмут. Никто ниже майора на нас даже голос не повышал. Но и убивали, конечно же, нас не в пример простому, окопному солдатику. В окопе у тебя хоть шанс есть уцелеть, да и свои кругом, а разведчик в боевом выходе — один против всей фашистской Германии.
— Вот у нас случай был — Ася начала вспоминать — Большой разведгруппой углубились мы в немецкий тыл на пятнадцать километров. В первое же утро наткнулись на немцев и почти поголовно были перебиты. В живых остались я да восемнадцатилетняя девчонка — санитарка Кира. Делать нечего, нужно пробираться к своим и докладывать о гибели группы. К обеду на лесной дороге мы заметили Опель и мотоцикл сопровождения, открыли огонь и застрелили водителей. В Опеле сидел полковник, но он и выстрелить не успел — машина влетела в дерево.
Немца связали, положили на плащ-палатку. Тащим этого стокилограммового хряка по мокрой земле. За полчаса почти не продвинулись, даже разбитая машина все еще была видна…
— И что дальше? — я разлил в бокалы остатки шампанского.
— Да убери ты эту шипучку. Открой водку.
Ася достала из шкафа рюмки, я сдернул с горлышка бутылки пробку-«бескозырку».
— Развернула рацию и вышла на связь. Кое-как продиктовала фамилию и звание пойманного полковника. Леня Гриб обрадовался. И приказал: «Доставить пленного живым любой ценой, даже ценой собственной жизни! Точка! Без полковника не возвращайтесь».
— Какой-то важный чин оказался — «Груша» махнула рюмку, зажмурилась.
— Немец русского не знал, но услышав свою фамилию, по интонации понял, что он за линией фронта очень важен и что время работает на него, нужно только умело тянуть его… А мы тем временем совсем выбились из сил, тащить по лесу здоровенного немца — работа для пятерых мужиков, а не для двух сорокакилограммовых девчонок. Даже если зарыть рацию, оружие и вещмешки не поможет. Попробовали поставить его на ножки, так он сука не держится, в обморок падает. Хотели припугнуть, разбили прикладом нос, но немец орет «Хайль Гитлер». Идейный гад.
Я тоже выпил свою рюмку, закусил. Асю не торопил, ждал продолжения.
— Наш план «А» — кое-как дотащить немца до своих, с треском проваливался, а ведь с минуту на минуту весь лес наполнится веселым лаем породистых овчарок… срочно придумали план «Б». Привязали пленного к березе, развели костер, поставили укол и в районе плеча сделали ножом глубокий порез до кости…
Вдруг Ася заплакала. Уткнулась лицом в платок. Я подскочил, не зная, что делать. Метнулся к раковине, налил в стакан воды. Поставил перед Асей. Но та уже справилась с собой. Плечи перестали вздрагивать, вытерла платком глаза.
— Может не надо дальше? — спросил я, хотя мне ужас как хотелось узнать, что там дальше.
— Да ладно, дорасскажу. Сначала немец терпел, но потом его как подменили. Еще минуту назад он глядя на окровавленный нож с улыбкой на губах, был готов умереть за фюрера, а тут задергался, завыл и еще не на русском, но уже не на немецком, как мог объяснил, что ему стало гораздо лучше и он готов бежать в советский штаб полка, чтобы скорее сообщить ценные сведения…
— Мы с Кирой навесили на него автоматы, рацию и он как новогодняя елка, бежал впереди всех, еще и подгонял: «Фрау, бите шнелер ворвартс!!!». Десять километров до своих прошли за каких-то три часа.
Гриб представил нас с Кирой к орденам солдатской Славы и похвалил за находчивость: «Молодцы, товарищи разведчицы, ловко вы языка ножичком припугнули — подзадорили, а в результате всего лишь маленький порез на плече… ничего страшного, до расстрела доживет…»
— Я ничего не понял — покачал головой я — Немец испугался пореза?
— Нет — Ася встала, начала собирать тарелки со стола — Мы не собирались пугать пленного. Кира обвязала его правую и левую ногу в районе паха и руки подмышками. Затянула палочками потуже, вколола в полковника лошадиную дозу обезболивающего, а я своим немецким штыком с пилой на обухе принялась отпиливать офицеру руку…
У меня челюсть поехала вниз. Я смотрел на эту миниатюрную женщину и не мог поверить своим глазам.
— Стокилограммовый мужик без рук и без ног, уже совсем не такой тяжелый — спокойно тем временем продолжала Ася — Культи бы прижгли головешками и дотащили бы его до наших. А если повезет, то еще и живого…
Я пытался что-то сказать, но слов не было. Совсем.
— Вот так, Лешенька… Хоть бы не было войны…
29 мая 1964 года, пятница.
Москва, Пушкинская площадь, дом 3.
— Как делается газета знаешь? — толстый, низенький мужчина с большими залысинами на голове и дымящейся Беломориной в желтых зубах вел меня по главному зданию Известий. Сегодня был мой первый рабочий день в качестве стажера отдела репортажей. Возглавлял отдел тридцатилетний Герман Седов — тот самый ученик Заславского, которому звонил декан на мой счет.
— Представляю — осторожно ответил я.
— Повторяю на всякий случай. Замы Аджубея каждое утро проводят планерки. На них отделы дают фактуру в следующий номер. Планируемые статьи, заметки, репортажи…
— А отделы откуда берут фактуру? — поинтересовался я, зная ответ.
— Мы, отделы, собираемся на летучку. Тоже каждый день. Журналисты работают по разным источникам. По письмам трудящихся, по указаниям ЦК, новостям из информагентств вроде ТАССа, наконец, самому ножками надо бегать, приносить что-то в клювике. Помнишь, как у Ильфа и Петрова? «Попал под лошадь»? Идешь по улице — верти головой на 360 градусов.
Мы повернули по коридору и зашли в кабинет под номером 107. Тут сидел улыбчивый молодой парень в рубашке с закатанными рукавами и что-то писал. Надо столом висела карта Советского Союза, в книжных шкафах стояли какие-то справочники.
— Вот, Гена, знакомься — представил меня Седов — Наш новый стажер, Леша Русин.
— Знаем, знаем — подмигнул мне парень –
Я скромно потупился.
— Это, Леша, наш главный Цербер, Геннадий Игнатьевич.
Ага, меня начали знакомить с редакцией с цензора Главлита. Без его визы не выходит ни один номер газеты.
— Тебе с ним придется много работать — Геннадий утверждает каждую полосу.
Мы жмем руки, идем дальше по коридору. Заходим в большую светлую комнату, в которой стоит полдюжины столов. Несколько мужчин и женщин быстро печатают на электрических машинках. Стоит негромкий стрекот. На мне скрещивается несколько пар глаз.
— Это наш отдел репортажей, я тебя потом со всеми познакомлю — Седов тушит папиросу в пепельнице на ближайшем столе, идем дальше.
— Так вот газета. После того, как журналист напечатал свой материал, он после утверждения его у меня, несет в корректорскую — вот она — заходим еще в одну большую комнату, в которой десяток женщин склонившись, вычитывают материалы. Я опять попадаю под обстрел заинтересованных женских взглядов.
— После корректуры, материал идет на линотип. Далее он отправляется метрапажу. Сейчас мы с ним познакомимся.
