Расплата за предыдущую жизнь (СИ) - Косенков Евгений Николаевич (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Всё, Фёдоровна, теперь давай мне бутыль самогона и кричи в мою сторону последними словами, будто я у тебя самое ценное отнял.
— Зачем?
— Фёдоровна!
— Поняла, Дорофей, поняла.
Через несколько минут во дворе раздались переругивающиеся голоса, а затем громкие женские проклятья.
Тюляпин открыл глаза, пытался понять, где он находится, но так и не смог. Небольшое квадратное помещение с лежанкой, на которой он находился и пара табуретов посреди комнатки. На одной из них лежал пучок свежих трав. В воздухе ощутимо пахло спиртом. Это был не сарай, но и не комната дома. Походило на подвал, но явно не подвал.
Женщина вернулась. Связала пучок травы наподобие венка и подошла к Тюляпину. Увидела открытые глаза.
— Всё слышал?
Тюляпин согласно моргнул. Женщине было за сорок. Из-под чёрного платка выбивалась седая прядь волос. Печальные глаза хранили столько тепла и скорби, что Тюляпин с трудом отвёл взгляд от них.
— Отец Владимир, мой муж. Его расстреляли вместе с тобой. Раз ты выжил, значит, господь считает, что твой путь рано заканчивать. Спаси тебя, господи! Годков-то сколь? Поди восемнадцать?
Тюляпин опять прикрыл веки в знак согласия.
— Ничто. Пару дней полежишь, и лучше себя чувствовать будешь. Я не знаю, что господь тебе приготовил в будущем, моя обязанность выходить тебя. Грудь ноет?
Веки привычно опустились.
— Повезло тебе. Пуля навылет прошла. Аккуратно, словно специально нашла место, чтобы внутри сильно не повредить. Чудеса. Чуть левее и всё. Комсомолец, небось? В бога не веруешь? Не веруешь?
Тюляпин смотрел на женщину и не моргал.
— Верующий! Надо же! Крестик понятно, в армии не носят. Так я тебе уже подобрала, — она осторожно приподняла голову Тюляпина и надела ему на шею маленький медный крестик. — Носи.
Она собралась уходить, но остановилась.
— Воды принести?
Тюляпин прикрыл глаза.
Женщина ушла и вернулась с кружкой. Аккуратно приподняла голову и влила воду в рот. Живительная влага притушила внутренний пожар, и сразу полегчало. Он благодарно моргнул и попытался улыбнуться. Женщина улыбнулась в ответ.
— Жить будешь.
В комнатушку вошла Фёдоровна со свечой и два мужчины в тёмной одежде с белыми повязками на рукаве. Тюляпин хотел крикнуть, но послышался только длинный звук «ш», очень похожий на шипение.
— Свои, — бросил знакомый голос.
Полицаи аккуратно взяли Тюляпина и под освещение Фёдоровны начали петлять в помещении, минуя множество ступенек. Похоже, где он лежал, находилась тайная комната. Не подвал, но что-то наподобие этого.
Из дома выходили в полной темноте, можно сказать, на ощупь. Благо луна давала, какой-никакой, но всё-таки свет.
Тюляпина поместили в центре подводы и закидали соломой. С обеих сторон примостились люди. Подвода под фырканье коня дёрнулась и медленно потащилась по деревне. Тюляпина нещадно трясло, появилась постоянная боль. В голове творилось безумное. Мысли не успевали формироваться, как рассыпались от тряски. Кружились какие-то образы. Родители проявлялись, но, молча, смотрели и исчезали. Непонятная головокружительная карусель с приступами тошноты и боли ослабили организм, и так не восстановившийся после ранения. Мелькнул взгляд Маши, той, что была медсестрой в отряде, с двумя слёзными дорожками на лице, и мир растворился…
Мир вернулся пением птиц, шумом деревьев, ароматом трав, запахом лекарств, тупой болью в груди и жаждой. Казалось, язык опух от сухости, раздулся, и пошевелить им нет никакой возможности, он занял во рту всё свободное место. Тюляпин Крикнул в полутьму и услышал свой голос, слабый, но голос!
Девушка в тёмной косынке заглянула в палатку и сразу всё поняла. Опустилась на колени и напоила водой.
— Меня Маша зовут, а вы — Аркадий, мне Макар Фомич сказал, — проговорила она, предотвращая вопрос Тюляпина. — Он с Юрой тоже здесь, в лесу. Староста, бывший агроном, устроил им зачисление в полицаи, а потом они нам помогли выбраться из деревни. Только новости тревожные. Всех нас ищут. Говорят, что соседка, полька, сдала. Но я думаю, что кто-то другой. Ядвига не могла. У неё муж перед самой войной был призван в армию на подготовку, на границу. Вы пока отдыхайте, в обед кушать будем.
Обеда не получилось. Немецкий отряд егерей достаточно быстро выследил маленький отряд партизан. Их не смутили и болота, которые считаются топкими и непроходимыми. Впрочем, они и рассчитывали на то, что сумеют прижать отряд к непроходимому болоту и уничтожат. Командир отряда выставил заслон из трёх бойцов, а остальные гуськом друг за другом, ведомые местным лесником, ушли по узенькой тропке вглубь. Тюляпина искупали в жиже раз двадцать, утопили часть оружия и другого груза, но сумели спасти всех людей, которые проваливались и тонули. Они выбрались на лесной островок, с которого был путь дальше. Только лесник не рискнул идти сразу, все и так вымотались за день. Всем было прекрасно ясно, что стало с парнями, кто остался в заслоне.
Тюляпина покормила с ложечки Маша какой-то похлёбкой из непонятно чего. Это не казалось важным. Главное, что он стал поправляться. Маша, отклоняя все протесты Тюляпина, сняла с него мокрую одежду, отжала, просушила у маленького костра, искусно сделанного в корнях дерева. Дыма практически не было, и огонь виден не был, только отсвет, но остров далеко от суши. Так что расстояние, деревья и ямка, в которой разведён костёр, хорошо укрылись от посторонних глаз.
Тюляпин покраснел полностью. Молодая девушка раздела его до нага, прикрыла относительно сухим одеялом. Ладно бы, медсестра, а то ведь дочь священника. Её мама, Фёдоровна, ещё и ворчала на Тюляпина, что он протестует.
Следующий день шли спокойно. Никто не подгонял. Лесник объяснил, что кроме него никто, даже из местных не знает второй тропы с острова. Вышли утром и только ближе к вечеру вышли на сушу. Сил на что-либо ни у кого не осталось.
Ночью, развели огонь, стараясь максимально спрятать свет от него. Продовольствия не так много, как и боеприпасов. Командир отряда решил искать хорошее место для лагеря. Отряд разделился. Несколько групп ушли вперёд для разведки местности. В том числе и Юра с Макаром Фомичём.
В отряде остались три женщины, четверо красноармейцев, два гражданских и командир, бывший комроты.
Тюляпин проснулся от выстрелов и женского визга. Ему хотелось встать, но он только перевернулся с носилок лицом в траву и потерял сознание…
Приход в жестокий мир ознаменовался удивлением. Светлая комната с солнечными зайчиками на белой стене и… тишина.
Тюляпин приподнял голову. Он лежал на кровати в белых простынях, грудь аккуратно замотана бинтами. Ему показалось, что это другая реальность. Хотелось вскочить и узнать, но слабость не давала возможности на продолжительные действия. Так что, получается, что он всё время лежал в палате в больнице, в своём времени? А как же прошлое? Новая жизнь? Зеркала не оказалось в палате, но он посмотрел на свои руки. Они оставались молодыми.
— Где я? Там или здесь? — громко задал вопрос он сам себе и тщательно начал осматриваться вокруг.
Панцирная сетка, деревянные двери, белёные стены…
— Сейчас, наверное, в самой захудалой больнице такого уже нет. Вывод ясен, я всё-таки в прошлом…
Глава 21. Всё ещё в окружении
Александр и Бурмакин переглянулись и положили оружие на землю, спутники тоже не стали изображать из себя героев.
Из кустов вышел в солдатской гимнастёрке, с двумя кубиками в петлицах, небритый коренастый воин с немецким автоматом на плече. Лицо тёмное от пыли и загара, а зубы белые, ровные и глаза голубые с хитрым прищуром.
— Кто такие? Далёко путь держите?
— Старший лейтенант Бурмакин, командир звена сто двадцать третьего ИАП, сбит над территорией противника, выхожу из окружения.
— Красноармеец Трензель, двухсотый стрелковый полк, прикрывал отряд, остался один, выхожу из окружения. Еврейская семья. Отец с женой и детьми, старший сын с невесткой.
