Наследник (СИ) - Кулаков Алексей Иванович (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
— Ну как же! Пишется с десяток таких вот грамоток со сладкими посулами, а затем ловкие людишки их подметывают набольшим князьям да думным боярам, выбирая среди них удачливых воевод и мудрых управителей с советчиками. Потом слушки пускают, о измене боярской, с указанием тех, кто изменил, и еще письма подкидывают, нескольким никчемам да предателям. Слабые духом соблазнятся да отъедут, на оставшихся подозрение падет, а с ним и опала.
Иоанн Васильевич на мгновение забылся в собственных мыслях, невольным кивком подтвердив все предположения сына.
— Глядишь, кто из них тоже задумается, чтобы поменять государя. Как след, войско на битву поведет верный, но бесталанный воевода. И проиграет. Умных и верных подручников сменят новые, и неизвестно еще какие из них управители выйдут — мне отец Зосима как–то говорил, что иной верный дурак хуже злейшего ворога навредить может. Подозрений добавится, обид, прочего дурного… Подлый замысел, но верный: всего–то десять воровских грамоток, а сколько с них пользы Жигимонту вышло!..
— Так–так, интересно.
Словно позабыв обо всем на свете, великий князь пару минут слегка отстраненно любовался перстнем с крупным рубином на своей руке. А потом едва слышно вздохнул:
— М-да. Сын мой телом еще дитя, а разумом уже как муж смысленый. Как же быстро прошло твое детство, Митенька!..
Помолчал еще немного, явно вспоминая покойную любушку Анастасию (уж больно характерным взглядом он смотрел в такие моменты), затем как–то устало прикрыл глаза:
— Ступай, сынок, и храни тебя Бог.
— Батюшка.
Проходя мимо терпеливо ожидающих своего повелителя бояр и князей земли русской (митрополит и прочие иерархи ушли почти сразу после крестного целования), Дмитрий едва на запнулся — до того остро, и невероятно четко ощущалось им скрытое бурление эмоций. Вновь сжало легкой болью виски и недовольно шевельнулось средоточие, вызвав легкий приступ тошноты.
«Да что со мной такое?!..».
Все учащающиеся перепады настроения, странные приступы злобы пополам с ненавистью, буквально провоцируемые болезненно обострившейся чувствительностью — и просто–таки пугающая легкость, с которой его источник дотягивался через взгляд до чужого Узора. Он так долго привыкал терпеть прикосновения и присутствие сторонних людей вокруг себя, так старательно исключал все мыслимые возможности хоть как–то навредить своим даром, в равной степени способным как исцелять, так и убивать… Но ходить, уткнув взгляд в землю, не рискуя его поднять и оглядеться по сторонам — это было уже выше его сил.
«Надо что–то делать. Вот только что?».
Вернувшись в свои покои ради полдника, царевич нехотя похлебал щи, совсем не чувствуя их вкуса, поел немного отварного мяса, чуть отпил из своего «детского» кубка и разом забыл обо всем, мысленно перебирая все возможные варианты. Если бы его пускали «погулять» в окрестностях города, он бы уже наверняка отыскал хоть один выход геомагнитной энергии, называемый несведущими людьми «чертовой плешью», «мертвой поляной» и прочими страшными прозвищами — причем этому совсем не мешало и то, что зачастую на этих местах трава росла заметно лучше и зеленее, чем вокруг. Раз непонятно, значит опасно!..
«Наверняка ведь люди знают несколько таких мест рядом с Москвой — но как сделать так, чтобы о моем интересе к местам силы не говорил весь город?».
Второй возможностью был Успенский, или любой другой собор. Вот только кто бы дал ему придти туда и спокойно присесть где–нибудь в укромном уголке? Не считая того, что будут постоянно отвлекать, так потом еще и вопросами замучают — и в любом случае, не дадут ему сделать то, ради чего все и затевалось. Третий вариант… Он его уже пробовал, но почему бы и не повторить попытку?
«Значит, дождемся ночи, и опять проведем полную инвентаризацию собственного Узора. Наверняка ведь, проблема где–то в нем».
— Мить?..
Почти восьмилетний Иван (всего каких–то пять дней осталось до его именин) только–только закончивший вкушать свой полдник, зашел к старшему брату в компании двух ракеток и мешочка с десятком разноцетных перьевых воланчиков. И даже просто стоя на месте, едва не прыгал от снедающего его нетерпения — свободного времени всего час, а учиться так скучно!
— Иду уже, иду.
Направившись в один из внутренних двориков Теремного дворца (не мартовскую же грязь им месить?), два царевича по пути совершенно неожиданно встретили на «прогулочной» галерее второго поверха своего брата — с тех пор, как Дмитрий со всей возможной опаской и предосторожностями начал его лечить, прошло всего ничего, но результат был уже заметен. Федор явно ожил, меньше спал, больше гулял и возился с игрушками, даже кушать стал, что называется, в охотку — свежий воздух и подвижные игры вообще очень пользительны для пробуждения аппетита.
— Ну Митька! Не успеем!..
Старший, не обращая внимание на недовольство в голосе среднего брата, спокойно обнял, а потом и поднял на руки подбежавшего к нему пятилетнего мальчика.
— Для семьи всегда есть время.
Строгим взглядом «отполировав» братское внушение, наследник мельком оглядел двух нянек младшего из царевичей, и прислушался к его лепету:
— Нет, сегодня не могу, я уже обещал Дуне сказки почитать. А вот завтра, если захочешь, приду к тебе.
— Хасю седня!
Их довольно забавный разговор прервали громкие возгласы на черкесском языке. Подойдя вплотную к широким и массивным перильцам обзорной галереи, Дмитрий глянул вниз — и тут же недовольно поморщился:
«Никак новое пополнение мачехиной родни? Хм, этого вроде знаю, Александром Сибековичем обзывается. Рядом с ним трое явно новеньких, значит полку князей Черкасских в очередной раз прибыло. А лучше бы убыло, в идеале — до нуля».
Меж тем гости заметили хозяев: окинув троицу мальчиков любопытными взорами, один из новоприбывших обратился с тихим вопросом к брату царицы, окольничему Михаилу Темрюковичу. Тот еще тише что–то ответил, и сразу же последовал новый вопрос. Забыв об осторожности, наследник пристальнее всмотрелся — и в наказание, по чувствам тут же болезненно стегануло резким привкусом чужих эмоций. Удивление, презрительное недоумение, пожелание чьей–то скорой смерти, веселье, пренебрежение, скрытая похоть… Долгое, удивительно долгое мгновение до Дмитрия доходил смысл этих эмоций.
«Пренебрежение и надежда–пожелание скорой смерти. Мне и моим братьям? Желание меня как… Как юной девушки?!!..».
Дернувшись и отведя в сторону разом потемневшие глаза, он попытался успокоиться, привычно утихомиривая средоточие. Попытался раз, затем другой, третий — и с нарастающей паникой осознал, что оно его совсем не слушается. Вместо привычной мерной пульсации в источнике нарастал хаотический ритм, собственная сила скручивалась и рвалась изнутри обжигающе–холодными волнами, а еще в глубине души медленно просыпалось, предвкушая обильные смерти, что–то по–настоящему страшное…
— Димитрий Иванович?
Для братьев, двух нянек и шестерых постельничих сторожей все выглядело так, будто еще недавно улыбающийся Федору наследник странно всхлипнул, закрывая глаза и разжимая удерживающие брата руки, и разом мертвенно побледнел. Еще раз всхлипнул–простонал и тихо–тихо позвал:
— Ваня!
Придушенно охнула одна из нянек, увидев как из глаз царевича пролегли тонкие дорожки кровавых слез, всполошилась стража, разом обнажив боевые ножи и подскочив вплотную к подопечному. Меж тем, явственно дрожащая рука уцепилась за растерявшегося брата, а ее владелец слегка покачнулся и через хлынувшую изо рта кровь, страшно хрипя, вытолкнул:
— Успенский собор… Следи, чтобы никто меня не коснулся. Веди!!!
Заревевший в полный голос от испуга за братика, Иван немедленно вцепился в его руку на своем плече и поволок за собой, кое–как удерживая от падения на ступеньках. Чем дольше они шли, тем больший поднимался переполох — вначале среди дворцовой охраны, затем теремной дворни, а затем и всех тех, кто замечал столь странную и тревожную процессию.
