Цветочек аленький (СИ) - Шишкова Елена (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
— Донесли мне, что царица ваша с воеводой путается, только вдруг болтовня то пустая? Кабы знать наверняка, точно бежать смогли бы….
— Правда то, Святославушка! Я сама слышала, как сестрица с Феофаной Никифора обсуждали, да о таких непотребствах судачили, что стыдно мне было то даже слушать, не то, что представить! — Не сдержавшись, Гликерия секрет мужчине рассказывает.
— Ох, неужто полководец пожилой, молодую царицу охмурить смог? — Не плохой скоморох из Святослава вышел бы, коль на поприще этом работать решил. Хоть и чуждо князю притворство и разговоры лживые, да, все одно, вранье ладно выходит. Правду в народе говорят, что коль талантливым ребенок народился, то талант тот во всем проявится.
— Да еще как! Агапия то в любовь не верит, чувство любое на злато пересчитывает и меня тому же учит. Вот и убеждает императрицу, что не с проста Никифор в покои ее заглядывает, а власть свою через ночи, с царицей проведенные, укрепляет. Только не слушает Феофана речей сестрицы моей, все твердит как заведенная, что не сыскать на свете мужчины лучше, чем полководец наш. Агапия уж грешит на то, что опоили царицу зельем любовным, а по мне так просто сердце женское оно завсегда ласки ищет, и коль воевода, с виду хмурый, приголубить Феофану смог, то и раскрыла она душу свою ему на встречу! С царем то у ней давно не ладится, тот в делах имперских погрязнув, в покоях царицы седмицами, а то и месяцами не бывает, а недавно слух пошел, что и вовсе царь наш себе полюбовницу завел. Так что нет удивительного в том, что императрица наша, женщина чувственная, себе тоже любовь нашла! А то как получается? Мужикам можно все, а нам степенными и терпеливыми быть должно?
— Ладно, хватит о них, — необходимое узнав, не видит Святослав смысла разговор продолжать. Значит, Фока на царство метит, а коли так, видать знает, как к трону пробраться. Дело за малым, если и впрямь императрица сверка неугодного отравила, то и на мужа рука подымется, коли совместное будущее с мужчиной любимым предложить. Гликерию к себе притягивая, забывает князь на сегодня дела государственные, в более приятном занятии растворяясь.
А на утро, лишь за дверь светелки своей полюбовницу выставив, князь к себе служку требует, из тех, что верны ему без меры, хоть и рода женского.
Верея — девушка семье князя преданная, от того, что на службу в терем царский сама пришла, отца потеряв, а не насильно, как многие, рабыней из деревень завоеванных. Внешне мала она, да худа непомерно, оттого более на ребенка, чем на девицу молодую смахивает. Но обманчива та тонкость, так как любого война за пояс заткнет уменьем меч в руках держать, баба эта, а гибкостью да ловкостью, скоморохов гуттаперчевых с носом оставит. Десять лет назад до весны нынешней, пришла она к княгине на поклон, пацаненком прикинувшись, да в дружину к князю просясь, а как выяснилось, что Верес, не мальчик, но Верея, пожалели девку, покой княгини Ольги оберегать приставив. Ныне в поход вместе с князем девушка отправилась, что б поручение деликатное выполнить, коль потребуется. От Гликерии разузнав, что Никифор Феофану окручивал с целью не ясной, решает Святослав на слабости женской войну свою выиграть. Может и не должно то, мужчине козни плести, словно баба какая, но уж коли начал, то до конца идти надо. План его прост, но хитер. Знает князь, что коли случится что с императором, царица его регентом при детях малолетних станет, а так как в царстве Византийском баб всех за овец безмозглых держат, то скорей всего Феофане брак новый предстоит и коль не дурак Никифор, то вперед других на место мужа имперского подоспеет. Фоке Святослав весточку отправил, не от имени своего, а от того, кто якобы добра полководцу желает. В весточке той сообщает князь, что в скором времени император Роман почить в небытие может, оттого если хочет успеть полководец проводить царя своего в путь последний, да вдову его поддержать, пущай, не мешкая, в Константинополь выдвигается. К Феофане же Верея тенью не заметной в покои проберется, да разговор нужный проведет. Рассудив, что Никифор человек военный, да лояльный к княжеству русскому, в отличие от императора нынешнего, что с завистью на границы русов заглядывается, лучшим соседом будет, решает Святослав план свой в действие привести.
Верея, веления князя внимательно выслушав, головой кивает, да в полумраке коридоров растворяется, что б спустя два часа назад вернуться, да отчет предоставить.
— Ночи тихой, князь Святослав. По поручению вашему, к императрице Феофане отправилась, да намекнула, что известна нам связь ее с воеводой Никифором, и то, что не по своей воли старый царь в мир иной отправился, а с помощью яда из рук невестки. Даже бровью не повела царица, словно нет в ее сердце страха, лишь спросила, к чему разговоры пустые. Сказала я, что все мы смертны, цари али люди простые, и коль чего с Романом приключиться, знаем, как Никифора приемником сделать, да права детей Феофаны на престол византийский при этом оставить. — Верея дух переводит, дальше продолжая. — Спросила царица, кому служу я, на что ответ получила, что земле греческой. Завтра по полудню, встретимся с ней в саду, у кустов розовых, для разговора дальнейшего.
— Спасибо, Верея, бесценна помощь твоя для княжества нашего, ныне ступай, да в одежду мужскую переоденься, что б коли столкнулась с тобой Феофана, то не узнала. — Святослав, улыбаясь довольно, на перине растягивается, с непривычки, правда, уснуть долго не может, на постели слишком мягкой, для тела его, к сырой земле привыкшего, ворочаясь.
Лишь два дня спустя Верея является, ко времени тому, князь, изнервничавшись, надежду в сердце тешит, что не попалась девчонка в руки разведки византийский, да не болтается на дыбе в подвалах дворцовых. Не из жалости да сочувствия к телу женскому, а из-за возможного разоблачения переживая. Девушка, слегка помятая, да пропыленная, быстрый поклон, князю отвесив, одними губами шепчет, слухачей боясь:
— Следили за мной, на силу оторвалась. Феофана не дура, но жадная оказалась. Видно года, когда имя другое носила, да задом пред мужами за пять копеек крутила, в сердце ее не далече ушли. Услышав, что можно любовника своего на престол возвести, от супруга неугодного избавившись, да самой регентом при детях остаться, погубить Романа согласилась, и глазом не моргнув. Но затребовала за то, золота немерено! А когда я смеяться стала, говоря, что во благо Феофаны стараемся, да за то еще и денег платить должны, царица глаза злобно сузила, да змеюкой прошипела, что коль к порогу ее с предложениями такими прийти не забоялись, значит, не только ее цели в том преследуем. Не готова она костер своими ладошками разжигать, что б за бесплатно кто-то подле него погреться присел.
— Сколько хочет, баба алчная?
— Две сотни золотом. — Говорит Верея, голову вжимая, гнева княжеского боясь. Но не серчает Святослав, а смеется, приговаривая, что милостив Велес к нему, коль такую жену власти да денег алчущую врагу послал, что за горстку монет, своими руками в другой мир дорогу суженному выложит.
— Скажи ей, что сотню заплатим, половину сейчас, половину, как дело сделает, но коль дурить надумает, сама не проживет дольше суженного.
Спустя срок, положенный для пребывания делегации иностранной, уезжать Святослав собирается. Но осталось дело одно не оконченное с именем красивым — Гликерия. Коль оставить девчонку, в Царьграде бросив, с глупости да обиды бабьей рассказать сестрице может, что с князем путаясь, тайны государственные ему открыла. Коль прознает Феофана, что за предложениями страшными русские стоят, испугаться может, да передумать. Оттого, покумекав немного, решает князь Гликерию с собой увезти, да другу верному Добрыне по прибытию подарить. А уж, кем она ему будет, все равно, лишь бы планы Святослава до срока не раскрыла. Да и не обидит друг девчонку, не из тех мужей Добрыня, что за счет бабы величие свое тешат. Но девчонка удивляет князя знатно, когда в ночь перед отъездом в покои к нему тишком является, да глаза пряча, говорит, что не может с Царьграда уехать, сестру предав. Оттого любовь к Святославу в сердце своем беречь будет, а коли позволит Единый, то когда-нибудь вновь свидятся. Поражается князь рассудительности не детской, но более не настаивает. Коль не держит Гликерия сердца на него, то и преград чинить не станет. Подарив на прощанье девушке бусинку янтарную, с жучком красивым внутри, отпускает Святослав ее, в любви и верности вечной на прощанье поклявшийся. А на утро уезжает князь с дружиной, из града стольного Царьграда, с Романом прощаясь, да заверения в дружбе делая. Однако, подарок царю оставляет, в виде Вереи на улицах города с деньгами затерявшейся, которой приказано, смерти императорской дождавшись, с царицей расплатиться и в Киев с новостями вернуться.
