Рацухизация - Бирюк В. (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Нечто подобное я видел у моих голядин, когда мы на «поротую Литву» выдвигались — работают двойками. А охотнику это не надо: у его кукушки — нет дальнобойного с оптикой. Вообще, очень мало зверей в русском лесу возвращается на свой след и начинает охоту на охотника. А уж ударить стрелой с дерева за полста шагов… Охотнику предвидеть такое не надо, он туда и не смотрит.
По-разному строится и засада или ловушка на человека и на зверя.
Пример: вешаешь перед дуплом с пчёлами колоду на верёвке, под деревом втыкаешь колья заострённые. Мишка пришёл, залез, колоду оттолкнул, она вернулась, мишку — стукнула. Зверь свирепеет, бьёт жёстче, колода отвечает сильнее. Конец очевиден и закономерен: мишка слетает с дерева на колья. Приходи, снимай готовенького. А человечек, надрезав, например, верёвку превращает эту ловушку — в ловушку на самого охотника. Как Василий Иванович с Петькой и собачонкой в джунглях самцов орангутангов ловили — помните? Здесь бывают сходные случаи.
Я чего анекдот вспомнил — у Могутки в команде нашлось несколько толковых парней. Самого толкового — тоже Петькой кличут. Петруха-охотник. Из него и двоих напарников, пришлось сформировать заново зародыш команды «лесной стражи». Воспитывать у них навыки «убийства в лесу». Что-то — я вспомнил-показал-рассказал, что-то — Артёмий.
Яков здорово помог: он не учитель — слова от него не добьёшься, объяснять — не хочет и не может. Но может разок показать правильно. И разок — правильность проверить. Для обеспечения многократности итераций — «повторение — мать учения», мать её… — ставим Сухана. Репетитором. В обоих смыслах этого слова.
«Живой мертвяк» — образец для подражания? Бездушное тело — лучший «учитель танцев»?
А сам — вокруг, одновременно, со всех сторон… Панорамная съёмка навыворот. Потом повторы. До отвращения ко всему миру вообще и этому занятию в частности. С непрерывными попытками не только тупо воспроизвести, но и понять смысл.
Почему в руках у первого в головном дозоре не копьё или рогатина, а сулица? Потому что в лесу с поднятым копьём не походишь — за ветки цепляет. Копьё или большое копьё — рогатина, в горизонтальном положении задают увеличенный интервал движения, а «голова» — единое целое, всякое новое, «там, за поворотом», должны увидеть одновременно. А у второго — лук с наложенной стрелой… Ну, это-то понятно.
О-хо-хо… Мозги пухнут… Но — умнеют!
И всё равно: хочется надавать себе пощёчин. Огромный пласт ценных и нужных знаний, умений… сам отдал. Жалко…
Чарджи гонял парней днём и ночью без остановки. Строевая в исполнении Ивашки, или занятия по мечемаханию с Артёмием, воспринимаются ребятками уже как санаторий.
Такой способ формирования и подготовки вооружённых сил в боярской вотчине — нестандарт. Я уже рассказывал: нормальное подразделение — «копьё» («хоругвь») — на поле боя состоит из самого боярина с родственниками — верхом, и мобилизованных усадебных слуг — пешком. Постоянно, ежедневно с оружием — только вятшие (с мечом или саблей), воротники-сторожа (с дубиной или рогатиной) да охотники-егеря (с сулицей или луком).
Держать людей в строю, постоянно устраивая им то — учения, то — манёвры… слишком накладно. Вышли в свободный, по сельскохозяйственному и церковному календарям, денёк, попинались чем-нибудь типа «железки дедовые, славой овеянные»… А там — пост, светлое воскресенье, первопрестольный праздник… сев, покос, страда… На земле, в лесу, у реки… — «всегда есть место подвигу».
Конечно, если ребёнка с пяти лет, по часу два раза в неделю… без особого напряга, к призывному возрасту (15 лет) наберётся 1000 часов тренировок — можно вывести на приличный уровень. У меня нет десятилетия. Интенсивное обучение. На пределе человеческих возможностей. С одновременным сдвиганием этого предела. Правда, нет и потерь времени из-за восстановления навыков после длительных перерывов и корректировки из-за ростовых-весовых изменений.
Воинская служба на Руси воспринимается гражданскими положительно в двух случаях: когда война, и когда войско далеко. Видеть своих, земляков, соседей — в доспехах… у туземцев вызывало насмешки. С крестьянской точки зрения — рубка лозы, вольтижировка… бездельничество, боярские забавы… дармоеды, лоботрясы… На меня шипели все.
Работники:
— Вона, лбы каки здоровые. Тута покос, а они по бревну бегают, через забор прыгают… Пусть бы по копёшке на пупок взяли да по жаре….
Крестьяне:
— Оглоеды оглашённые! Поляну-то мою повытоптали! Тама я прошлый год десять пудов сена взял! А теперя что?! За пять вёрст на Мертвяков луг тащиться?!
Сами курсанты:
— Да скока ж можно! Вся задница в мозолях! Вся спина синяя! Что с того, что я сижу не так?! Я ж рубить-то — попадаю! А он молотит и молотит… Дрыном своим…
Нажаловались Акиму. Тот пришёл, явно предвкушая возможность обругать Чарджи. Посмотрел, взял у торка его дрын, покрутил в руках, примеряясь… Вздохнул тяжко — руки не держат. Отдал палку, спешил жалобщиков и… стал яростно топать каблуком по носкам их сапог:
— Ты! Бестолочь! Псица на заборе! Ты как ноги ставишь! Ты почему пятку не проваливаешь?! Конь упадёт — ты ж из стремени не выскочишь!
Потом, само собой, и Чарджи досталось. И — мне. Просто под руку попал. Но Артёмий затащил владетеля к себе, на «бруньковую». И через час мы уже слушали военные песни в хоровом исполнении.
Общий ропот продолжался до конца покоса. Тут… Меньше всего мне хотелось наглядно демонстрировать насельникам необходимость драгун в вотчине. Но… «не мы таки, жизнь така» — русская народная мудрость.
В вотчине уже завязывали с косьбой — травостой высох, косили уже только по окраинам болот. На дальнем краю «луговой тарелки» оставалась маломощная бригада: пара дедов, пяток баб да подростков. Догребали остатки.
Сижу я в мастерской, пытаюсь понять — а надо ли устанавливать в моей шасталке нижнее регулируемое выпускное окно? При работе на текучем тяжелом материале заслонка, выполненная в виде кольца, может полностью перекрывать на цилиндрической поверхности корпуса выпускное окно. Так, что остаётся только подпружиненный лючок на торцевой поверхности.
Тут влетает сигнальщик. И вытягивается по стойке смирно. Сразу видно: прошёл психокондиционирование по Точильщику.
— Дозволь докласть. Весть с Мертвякова луга. Багоня щербатый сигналит. Эта… ну… воруют. Сено наше воруют! Гады! Мужиков — осьмнадцать, лошадей двенадцать, волокуши. Все — оружные. С топорами. Багоня сам не видал — просигналил, как малёк сказал. Того деды послали. Они тама в кустах сидят. Ховаются. С бабами. Вот.
Будни «святорусского боярина» — «воруют».
Какой тут героизм? Рутина… Сено воруют. Странно, конечно, что прямо сейчас, летом, среди бела дня… Обычно сено воруют зимой, ночью, на дровнях. Так же рациональнее!
Против рутины нужна система. Вот и проверим.
— Чарджи! Куда он делся?! Сигналь торку: тревога. Быть здесь спешно, оружно и конно.
Через четверть часа двенадцать всадников, включая меня, Сухана, Ивашку и торка с «дневным дозором», в полном боевом «прикиде» поскакали в направлении нарушителей. Тринадцатым был Курт. Он не поскакал — он побежал. Скромненько так, рысцой, по обочине. Честно говоря, от него получилось больше толку, чем от меня с ближниками или от хана с драгунами.
Глава 279
Догнали «проклятых расхитителей феодальной собственности». Они растащили последний смётанный стог на краю Мертвякова луга, накидали на свои волокуши и чапают себе потихоньку на юг, в деревеньку свою. Там, над самой речкой Дёминой — у них селище. След… Вы себе представляете, что остаётся на мокром травянистом грунте после 12 волокуш? Или на сыпучем песчаном… Только бы наши кони ноги не поломали!
Какого… они посеред бела дня воровать вылезли? Загадочная русская душа? Откровение свыше торкнуло? Снова Л.И.Брежнев вспоминается: «Коля! Логики — не ищи».
Окружили их в березнячке. Они лошадей — в кучу между деревьями, сами с топорами и дубьём — на опушке из-за берёзок выглядывают. И ругаются нехорошими словами, как это принято у нашего народа, когда «попался на горячем». До деревни их недалече — версты четыре. Как бы оттуда народ ещё не подвалил. И чего с этими придурками делать? Запалить березняк с четырёх сторон? — Так сена жалко.
