Второй прыжок с кульбитом и пистолетом (СИ) - Сербский Владимир (книга регистрации TXT) 📗
В больничной палате мало что изменилось с недавнего посещения. Так же пахло медикаментами, сплит по-прежнему гнал прохладу, а Коля Уваров, сидя возле Нины Ивановны, что-то читал ей с планшета. Как обычно, Нина охала.
— Антон, ну ты даешь! — воскликнул Коля, сдвигая очки на лоб. — Опять старшину в милицейской форме сюда притащил. Что случилось?
— Здравия желаю, товарищ полковник! — Максим Максимыч, кажется, щелкнул каблуками. — Доброго утречка, Нина Ивановна!
— Докладывай, старшина, — напомнил я причину визита.
Розыск Нины Радиной Коля воспринял индифферентно, не вдохновился, а вот сообщение о фальшивых деньгах он переваривал долго. Потом полез в холодильник.
— Что Нину искать начали, это нормально, — изрек он, обозревая недра хранилища. — Раненько чего-то, но тут вопросов нет. А вот советские деньги проблема. Эх, моя недоработка… Максим Максимыч, как догадался?
— А мне Антон их давал на питание, — хмыкнул старшина. — И все, понимаешь, какие-то древние да пожеванные.
— Так, старшина, топай в душ, — решил Уваров, накрывая на стол. — Помоешься, наденешь мою пижаму — и на обследование. Раз такая оказия, посмотрим твой организм через компьютер.
— О чем вы говорите, товарищ полковник? Да я о сердечных проблемах думать забыл! — хмыкнул старшина. — Еще после того путешествия с Михалычем другим человек стал.
— Как это? — с интересом в глазах Уваров остановился.
— Жинка нарадоваться не может, мужская сила так и прет, — простодушно пояснил старшина. — И никаких перебоев в пламенном моторе, одна услада.
Нина тихонько засмеялась, прикрыв рот рукой.
— Ладно, давай-давай, это дело тоже помой хорошенько, — Коля затолкал его в душ. — Врачу покажемся, может чего укоротить надо?
— Сатрапы режима! Чего удумали? Нет у вас такого права! — закричал старшина из душа. — Помыться-то я помоюсь, конечно, но никуда с вами не пойду! Буду здесь Михалыча дожидаться.
Закрывшись подушкой, Нина ржала так, что кровать дрожала.
Глава тридцать шестая, в которой лавочка закрылась на переучет
— Ну, будьте здоровы, — крякнув, Коля оглядел накрытый стол в поисках достойной закуски. — Благодаря тебе, Михалыч, немного коньяка для сердца полезно в любых количествах. Паленые деньги принес?
Толстую заначку, крепко закрученную в целлофан, я послушно выложил на стол. Рядом пристроил пачечку разнокалиберных бумажек, реквизированных из карманов Антона.
— До Дениса Иванова и братьев Гутаровых руки режима пока недотянулись, — фруктовый букет с привкусом чернослива я выдохнул через нос. — Прости, спешил очень. Но вскоре ограблю, конечно. А сколько мы уже потратили?
— Без паники, — пробурчал Коля. — Ситуация под контролем. Ты закусывай пока, а я пойду на воздух, сделаю пару звоночков.
— Как там моя дочь, Антон? — Нина требовательно уставилась на меня подбитыми глазами.
Выглядела она значительно лучше, если знать известную картину с самого начала. Но все относительно, завидовать сегодня еще нечему.
— Тебе привет и хорошие пожелания, — ложкой я накладывал на хлеб красную икру. Хорошо так старался, с горкой. — Вера здорова, физкультурой занимается вовсю. На гимнастику ей пока рановато, но гантели уже тягает.
— Какие еще гантели?! — изумление было искренним, видимо, деталями этой темы дочка маму не баловала.
— Железные такие гантели, небольшие, грудные мышцы качать. Девочка старается, а сисек все нет, — я вздохнул. — Одно лечим, другое залечиваем. При такой схеме еще хорошо кушать надо, а она привередничает.
— Господи, бедный ребенок… Почему Верочка плохо кушает?
— А то ты не знаешь! Сама на своей работе проторчала всю жизнь, вот дитё и не научилось, — съехидничал я интонациями Антона. — Красную рыбку ест из-под палки, черную икру — словно отраву глотает. Слава богу, хоть тушеные овощи ест.
— Она у вас овощи ест?! — изумление Нины было искренним.
— Сначала борщ, — убил я Нину. — А потом, если коники и капризы, Антон Веру понуждает.
— Господи… Тоша истязает девочку? — ахнула она упавшим голосом.
Я печально вздохнул:
— Хуже. Говорит, если не будет кушать второе — не будет спинку гладить.
— Хм… — Нина поперхнулась.
— Ты знаешь, работает.
— Фашисты, — глотнув из бутылочки, фыркнула Нина. — Поубивала бы.
Эта может, подумал я, но вслух произнес иное:
— Еще Вера почти поступила в музпед, на фортепианное отделение.
— Что значит «почти»?
— Собеседование осталось пройти, прослушивание признали успешным.
— Хоть это хорошо, господи прости. Хотя я против музыки в смысле профессии как хлеб зарабатывать, — она прищурилась. — Ну чем вам плох инженер?
Разговор прервал лысый доктор с дежурной улыбкой на лице.
— Ну-с, больной, как мы себя чувствуем? — проворковал он, прилаживая мне манжету тонометра. — Неплохо, неплохо… Кстати, ваш киноартист Максим Максимыч показывает восхитительную динамику. Вообще, ваша палата…
— Доктор, не уху надобно хвалить, а повара, — солидно заметил я. Бутылку коньяка при этом технично заныкал под стол. — У ваших врачей золотые руки!
Доктор расцвел.
— И потом, — добавил я аргумент, — Максим Максимыч бросил курить.
— Ах, вот оно что… Это меняет дело. Так, Ниночка, а у нас как дела? — лысый доктор перебрался к ней. — Неплохо, голубушка, неплохо. Кстати, насчет ухи: моя жена до сих пор в восторге от вашей рыбы, Антон Михалыч.
— Намек понял, — вздохнул я. — Но в ближайшие дни поставок продуктов не будет. Самолет, знаете ли, поломался. Поставили на ремонт и профилактику.
Ошарашенный доктор ретировался, а Нина вернулась к своей линии:
— Ну так чем вам плох инженер? В народе говорят: «ума нет — иди ты в пед, стыда нет — иди в мед».
— А еще в народе говорят, — хмыкнул я, — «если ты психический — поступай в радиотехнический. А не этих и не тех, поступай ты в политех».
Дав Нине отсмеяться, я завершил тему выбора профессии:
— Ничем не плох инженер, и хватит об этом. Что было, то прошло.
Она послушно сменила тему:
— Значит, вы догадались занести в наш мир поддельные деньги? Но они не фальшивые, а просто еще не напечатаны?
— Верно мыслишь. А я-то думал, нашел гениальное решение, — в сердцах я стукнул кулаком по колену. — Старый маразматик.
— Не убивайся так, ничего страшного пока не произошло, — ухмыльнулся Коля, входя в палату. — Да, у нас образовался изрядный запас денег, но с этим можно разобраться. Мы не станем отбрасывать их в брак, пока не добудем перечень номеров банкнот по годам выпуска.
— Это проблема?
— Варианты есть. Если задачку можно решить, то не стоит о ней беспокоиться, если её решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно. Проблема решаемая, дело в ином: сделать так аккуратно, чтобы комар носа не подточил. Деньги выпускались тридцать лет, и на всех печатали год образца, «1961». Как же я лоханулся, ведь элементарная вещь… — Коля крякнул и улыбнулся. — Ну да ладно, от ворчливого нетерпения вода в котелке не закипит.
— Ты это к чему? — Нина отложила бутылочку. — И хватит вам уже заливаться! Закусывайте чаще, изверги.
— Интерес к архивам Госбанка светить нельзя, тут нумизматикой не отбрешешься, — перехватив мой бутерброд, пояснил Коля невнятно. — Короче, берем паузу. Подползать к вражеским окопам надо осторожно. Что сделано — не воротишь, а новых трат пока не будет, понял Антон?
— Предположим, переживу, — я тяжко вздохнул. — Нет, точно переживу. А твои парни? Им на что жить там?
— Слушайте, у меня дома заначка есть! — воскликнула Нина. — И на сберкнижке еще отложено прилично.
— Так-так, — Коля потянулся за бутылкой. — А жизнь-то налаживается… А, Тоха? Сберкассу запрещаю. Нина, ты же пропала, верно? Так что лежи уже, пропащая. Без обид, однако твоим лицом людей пугать не стоит.
— Вот ты гадюка… — она поджала губы.
— А заначку распотрошим, — отмахнулся Коля. — Потом верну, конечно.
