Второй прыжок с кульбитом и пистолетом (СИ) - Сербский Владимир (книга регистрации TXT) 📗
— По-твоему, значит, можно любить разных девушек разом? — парень замер ошарашено.
— Ежели так вышло, почему нет? — удивился я. — Любовь — это божий дар, и отношение к нему должно быть береженым. Отступиться легко, но обратно уже ничего не получишь.
— А как же Алена? — поднял он больной вопрос.
— А что Алена? Любовь предполагает взаимность, а меня она никогда не любила. Да и тебя, впрочем, тоже не любит. Себя только ценит, актриса уездного театра… Но это не значит, что я ее забыл. Мне с ней было очень хорошо, и за это благодарен до сих пор, — говорить такое нелегко, но надо быть честным хотя бы перед собой.
— А зачем же она мне глазки строит, если мы расстались?! — возмутился Антон.
— Интересный вопрос. У тебя после выпускного вечера жизнь сильно изменилась, брат, — я усмехнулся. — Не заметил?
Глава тридцать пятая, в которой неожиданно возникают проблемы
— Слушай, Дед, — Антон замялся. — Когда ты ко мне подселился, я ничего неприятного не почувствовал. А вот после расстрела резануло прилично. Потом этот ножик в животе… Не самые лучшие впечатления оставил. Ладно, синяки и царапины мне переходят — черт с ними, переживем. А если тебя снова убьют, что будет? Космическая доброта или вечный покой?
— Тоша, — мне пришлось юлить. — Мы приняли меры, я всегда вооружен и очень опасен!
— Вот только не надо мне про охрану с пистолетами втирать, — невесело хмыкнул Антон. — Президенту Кеннеди она сильно помогла?
— Хм…
Не в бровь, а в глаз. В этой жизни многие рискуют собственной жизнью. Моряки-подводники на боевом дежурстве, геологи в тайге, или солдаты на поле брани. Но они знают, на что шли. А парень чем виноват? Тут особенно не поспоришь.
— Давай ты уже угомонишься, а? — тем временем потребовал Антон. — Соберешь вещички, и переберешься сюда. Сам говорил, что старому больному человеку давно пора на покой.
— Старость не радость, — пробормотал я, — сядешь, не встанешь, побежишь — не остановишься.
Антон не унимался:
— Вот именно, остановись! Тебе же здесь нравится, я знаю.
— Но у меня там Маруся, маленький Антон, — включил я заднюю скорость. — Налаженная жизнь, квартира, машина. Кошка, в конце концов!
— И кому будет хорошо, если тебя там грохнут? Даже кошке такое вряд ли понравится. Дед, я тебе очень признателен. И за родителей, а за Веру особенно. Но, может быть, хватит?
Может, и хватит. Но вообще-то меня не так легко убить, на собственной шкуре проверено трижды.
Возразить я не успел — из малины выглянул Андрей Гутаров, один из братьев-охранников объекта. Раздвинув кусты, он шпионским шепотом сообщил:
— На огороде озирается местный тип Федор. Ну, который продавец рыбы.
— Пропустить, — коротко бросил я.
Ярко-красные губы на бледном лице Андрея скрылись за кустами, а на тропинке показался Федя. Пригибаясь и оглядываясь, он крался с огородов. Антон хмыкнул удивленно.
— Привет науке, — сдвинув стопку книжек, рыбак плюхнулся на скамейку. Сегодня он был облачен цивильно — в цветастую рубаху и серые брюки-клеш.
— Добрый день, — вежливо ответил Антон. — Ты чего без машины?
— Выходной у меня, — злобно буркнул Федор. — Пешком гуляю. Боже правый, чуть не заблудился на этих плантациях.
— Душа горит и требует опохмелиться, — догадался я.
— Кассандра, блин, — согласился с моим предположением Федя.
— Каждое утро начинается одинаково, — я продолжал пророчить. — Рассол уже не помогает, а водки, естественно, дома нет. Приходится бежать… Куда?
— Куда, куда, — вспылил он. — В магазин! И никто не продает, представляешь? Теща, гадюка такая, всю округу запугала. Люська из будки только сиськи показывает, а выпить не дает. Профурсетка несчастная, у нее алкоголя нету, видите ли! И Зинка в «Рыбкоопе» делает круглые глаза… Мужики на улице отворачиваются. Морду воротят, козлы! Один ты у меня на последнюю надежду остался. Нальешь?
— Налью, — не стал его огорчать, и выдал риторический вопрос: — А не тяпнуть ли нам пивка?
— Эй, эй, — осадил меня Антон. — Полегче на поворотах. У меня план, сегодня надо учебник дочитать!
— Да не буду, не буду, — отмахнулся я. — Это так, стандартная фраза для закрепления контакта.
— Оборот речи — другое дело, — потянувшись, Антон поднялся. — Только сначала закусить найду.
Кастрюля рыбного супа, превратившаяся в холодец, из погреба перекочевала на стол. Горчицу с хреном я не забыл, как и свежую зелень.
— Ты чего морщишься? — махнув стакан пенного напитка, рыбак блаженно ухмыльнулся. Затем вооружился ложкой, поэтому дальше говорил невнятно. — Заболел?
— Живот тянет, — честно признался Антон, наблюдая за уничтожением солидной порции холодца.
— Шел, упал, очнулся, гипс?
— Ага, примерно два раза.
Из-под раскладушки вылез Рекс и, вывалив язык, укоризненно уставился на Антона.
— Как же так?! — немой вопрос читался в его глазах. — Где твоя совесть, хозяин? Гостей кормишь, а единственного друга?
Пришлось наполнять собачью миску кашей с мясом. Откуда ни возьмись, нарисовался кот Лапик — чтобы снять пробу. Он и раньше не голодал, но по незыблемым законам стаи вожак всегда подходит к еде первым.
— Щенок у тебя какой-то квадратный, — заметил Федя. — Чем ты его пичкаешь?
— Не одной только рыбой, — хмыкнул я, выставляя очередную порцию «Рижского».
— А водки нет? — Федор задал важный вопрос, бросая алчные взгляды на зеленое стекло бутылки, запотевшее и покрывшееся капельками влаги.
— Пиво без водки — деньги на ветер? — съехидничал Антон.
— А что, нормально, — иронию гость не воспринял.
— Федя, ты бухаешь, потому что алкаш, или есть на то причина? — наша с ним тайная связь предполагала некую доверительность, и здесь я не ошибся.
— Жена от меня ушла, — он вздохнул. — Две недели как. Детей собрала и съехала к маме.
— У тебя дети? — удивился Антон.
— Иван да Марья, погодки, — Федя мечтательно улыбнулся. — Козявки. Малые еще, но слово «папа» знают. Теперь забудут…
— А почему ушла? — в разговор ласково влез я.
— Сказала, не собирается с алкашом жить, — Федор равномерно хлебал вторую порцию застывшего рыбного супчика. — Молодость, сказала, загубил, и жизнь в пытку превратил. И еще не хочет смотреть, как человек обращается в обезьяну.
— Серьезное заявление… — я полностью был согласен с Фединой женой. Слава богу, о рукоприкладстве речь не идет. — Часто пьешь?
— Так у нас в бригаде как заведено — работу на тоне закончили, продрогли. По чарке обязательно, — Федор докладывал обстоятельно. — Ну а если праздник какой, или причина важная — к пивняку всей командой. Или вот еще, когда икра идет. Под свежепробойную — святое дело.
— Значит, выхода нет? — я гнул свою линию. — Все, как один, рыбаки в бригаде алкаши?
— Та не, — Федор махнул рукой. — Многие пригубят только — и домой.
— А ты не можешь вовремя остановиться, значит? Между первой и второй перерывчик небольшой?
— Выходит, так, — Федя одним глотком махнул стакан пива. — Между первой и второй наливай еще одну — это про меня.
— А ты согласен, что Люба твоя права? Согласен, что нафиг ей нужен пропащий человек?
— Я уже и к бабке ходил, шептала она мне. Не отшептала…
— Не поможет тебе бабка, — вздохнул я. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Хочешь совет?
— Плавать научишь? — он прищурился с язвительной улыбкой.
— Ты умеешь, Федя. Но не хочешь.
— Да?! — язвительная улыбка сменилась насмешливой.
— Недавно британские ученые выявили причину алкоголизма, — я подлил Феде пива.
— Вот это новость, — изумился он, вытирая белую пену под носом. — И в чем тут дело?
Не в обиду Феде, но я хотел испытать на нем нашу двойную силу. Несколькими днями ранее мы провели весьма успешные переговоры с Федотом, о которых я уже рассказывал. Да и Надежда Козловская выправлялась неслабыми темпами.
